- V вв.) и есть то, что можно назвать ранним классическим периодом. Во
второй половине V в. до н.э. аристократическо-демократический полис начинает
близиться к упадку. Внешним проявлением этого кризиса явилась так называемая
Пелопоннесская война (431 - 404), дискредитировавшая как прежнюю
рабовладельческую аристократию, так и расцветавшую в Афинах
рабовладельческую демократию. Конец V в. до н.э. в идеологии ознаменован
деятельностью разного рода философов и ученых, хорошо чувствовавших
назревший кризис и создававших разные рецепты для его преодоления. Таким
образом, конец V в. до н.э. был периодом упадка классического полиса, за
которым последовало, однако, почти целое столетие, в течение которого
классический полис, изживая себя, все еще прилагал самые серьезные усилия
для своего самосохранения и для воскрешения тех полисных идеалов, которые
еще так недавно воодушевляли Грецию в ее борьбе за свою свободу и
независимость. Этот период можно назвать классикой реставрационного типа.
Именно в этот период жили и мыслили Платон, Аристотель, Исократ и другие
сторонники единства свободы и независимости Греции. Эти философы, создавая
теорию единой Греции, не видели, однако, того, что уже Пелопоннесская война
была свидетелем краха классического рабовладельческом полиса. Ведь уже тогда
в целях самосохранения многим деятелям приходилось обращаться за помощью к
Персии, тем самым уже лишая себя прежней свободы и независимости. Теперь же
македонская экспансия становилась очевиднейшим фактом, и после Александра
Македонского Греция навсегда потеряла свою независимость. Век классического
эллинства сменился веком эллинизма.
родовой общины возникает аристократический полис и, развиваясь в борьбе
демократии с аристократией, доходит до высшей точки своего процветания в
середине V в. до н.э. Этот период еще не знает углубленной в самое себя
личности, изолированной от всего окружающего, и все это окружающее
рассматривающей сквозь свою собственную призму. Все бытие в эту эпоху
рассматривается с точки зрения прекрасно организованного живого тела,
доведенного в своем совершенстве до тех пределов, на которые оно было
способно (а пределы эти зависели от непосредственной, вполне чувственной,
зрительно-слуховой и осязательной ориентации). Это тело, рассматриваемое как
абсолют, становится материальным и зрительно ощутимым космосом, так что и
весь этот ранний период классической эстетики можно назвать космологическим.
полиса, завершившийся полным его крушением, - вызвал к жизни новую,
неведомую ни классической аристократии, ни классической демократии, силу -
силу индивидуальной самостоятельности человека, индивидуума, мыслящего себя
более или менее изолированно от всего окружающего. Это был не тот
"свободный" индивидуум, который привел родовую общину к разложению и создал
уже классовую, а именно, рабовладельческую формацию. В классическом
рабовладельческом полисе индивидуум был уже действительно свободен от
родовых авторитетов, но зато все индивидуумы, входящие в рабовладельческий
полис, были крепко спаяны между собою, образуя монолитное и неразрушимое
целое. Что же касается той "свободы", которая стала утверждаться в конце V
в. до н.э., то это была не только свобода от родовых авторитетов, но и
попытка освободиться от всякого полисного авторитета. Выступившие в этот
период софисты не только отгородились от всякой космологии, но, проповедуя
всеобщую относительность человеческого знания, пытались "освободиться" от
всяких связей с обществом и государством вообще, от всяких связей с религией
и моралью и (что особенно любопытно) даже от связей человеческого сознания
со всякой объективной научной картиной природы и общества. Софистам возражал
Сократ. Но и Сократ уже отошел от всякой космологии, и если он пытался найти
какую-нибудь опору против софистического анархизма, то только в идеальных
основах того же индивидуально-человеческого сознания. Софисты, Сократ и его
ученики, известные под названием сократиков, - вот та идеология, которая
вполне соответствовала периоду развала полисной жизни. Этот небольшой период
обычно правильно называют антропологическим. Этот период создал свою
антропологическую эстетику, пришедшую на смену эстетике космологической.
усилия для того, чтобы спасти классический полис. Но что значит спасти,
восстановить ту действительность, которая уже безвозвратно погибла? Такое
восстановление может быть осуществлено лишь в мысли, в представлениях,
идеях. Ясно, что такое идейное восстановление погибшего ведет к появлению
идеалистических систем философии, в которых бытие уже не является чем-то
безусловно первичным, а идея - вторичным, но где сама идея претендует на
первичность. Эстетика Платона и Аристотеля была в основном эстетикой
реставрации давно уже погибшего юного рабовладельческого полиса. Такая
эстетика по необходимости становилась идеалистической. Конечно, по отношению
к Платону и Аристотелю - это лишь самая общая характеристика. Конкретное
исследование их эстетики обнаруживает крайнюю пестроту, постоянную борьбу
материалистической и идеалистической тенденций, а также неимоверную смесь
аристократических и демократических идеалов.
бы и назвать - "идеологической", поскольку вместо космоса первой ступени
этого периода и вместо человеческого субъекта второй его ступени здесь
появляется особого рода бытие, которое тогдашние философы называли идеями и
которое мыслилось здесь активной причиной всего существующего, принципом
оформления последнего. Поскольку, однако, термин "идеология" понимается
обычно вовсе не в плане платоно-аристотелевского учения об идеях, но
отличается самым широким значением, часто не имеющим ничего общего ни с
Платоном, ни с Аристотелем, постольку возникает потребность в каком-нибудь
другом термине, тоже близко связанным с этой эстетикой, но не столь уже
общим. Нам кажется, что здесь может пригодиться другой термин Платона и
Аристотеля, тоже имеющий значение "идея". Это - "эйдос". Поэтому эстетику
Платона и Аристотеля мы назовем эйдологической.
эстетического исследования. Но здесь он изображается не в общей и слабо
дифференцированной форме, как это было в период классической космологии. Он
реставрируется здесь с помощью тонких логических средств, предполагающих уже
большое развитие индивидуального человеческого мышления. Вот почему старый
космос молодого, здорового рабовладельческого полиса гораздо наивнее,
гораздо проще и отличается гораздо более общими чертами. А космос Платона и
Аристотеля - космос реставрационный, идеалистический, но зато он гораздо
сложнее, гораздо тоньше разработан и потому гораздо более конкретен.
эстетике, необходимо здесь же сделать несколько конкретных замечаний,
которые послужили бы для нее специальным введением.
аристократии и демократии.
время учение об античном рабовладении. Было показано, как бесконечно
разнообразна и пестра сама рабовладельческая база, начиная от грубой и
звериной эксплуатации и кончая едва заметной, часто совсем неуловимой
спецификой, и мы знаем, насколько сложно, пестро и тоже бесконечно
разнообразно соотношение этой базы с развивавшимися на ней надстройками. Так
же сложно обстоит дело и с вопросом об античной аристократии и демократии.
Историки положили много труда, чтобы понять эти термины во всей их
исторической сложности и пестроте. Тем не менее здесь еще остается много
неясного и непроанализированного. Естественно, что и предлагаемое здесь
суждение по этому вопросу пока еще не может претендовать на полную ясность и
неопровержимость.
привилегиями на основании своего происхождения. Эти люди стоят во главе
общества в результате своей, так сказать, природной или социальной породы. В
противоположность этому под демократией, очевидно, нужно понимать такую
общность людей, которая возникла не в силу их биологического и социального
происхождения, а исключительно в силу их личной самодеятельности.
Остановимся пока на этом, не забывая, что и аристократия и демократия в
классический период в Греции были рабовладельческими.
силу близости аристократического принципа к родовому и первобытнообщинному
строю. Эта аристократия, пока еще далекая от позднейшей демократической
самодеятельности и от связанного с ней развития индивидуального мышления, по
необходимости мыслила космос в его самых общих чертах, с помощью пока еще
живых родовых принципов. Это была уже не мифология, а натурфилософия, однако
эта аристократическая натурфилософия выдвигала на первый план в космосе все
наиболее общее, наиболее родовое и поэтому наиболее абстрактное. Наилучшим
примером такой натурфилософской эстетики является пифагорейская числовая
эстетика. Другим таким же важным явлением в области этой начальной стадии
раннего классического периода является эстетика элейцев, или, как говорят,
элеатов.
выше было сказано, не просто аристократический взгляд на жизнь, но и борьбу
аристократии с демократией. Следовательно, в эстетике данного времени мы
должны находить понимание космоса в виде борьбы частных и общих элементов и
в виде борьбы частных элементов между собою. Блестящие образцы в этом смысле
дала ионийская эстетика, из которой получили мировое значение такие
мыслители, как Фалес, Анаксимандр, Анаксимен, Гераклит, куда надо
присоединить также Эмпедокла, Анаксагора и Диогена Аполлонийского.
уже стремившихся за пределы своего полиса и тем более продвинувшихся вперед
в развитии своего индивидуального мышления, под которым крылось также и
небывалое до сих пор развитие отдельного индивидуума. Латинское слово
"индивидуум" переводится по-гречески как "атом". То и другое указывает на
неделимость, т.е. на неразрушимость, полную самостоятельность и максимальную
Лукьяненко Сергей
Курылев Олег
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Конан-Дойль Артур
Суворов Виктор