понимали, что исторический прогресс , создающий новые формы общества, никак
не может иметь преимущества перед коренными основами всякой общественности,
что он есть явление хотя и необходимое и важное, но все-таки относительное,
подчиненное высшей цели, и что он теряет всякое оправдание, ко гда
обращается против того безусловного нравственного добра, ради осуществления
которого происходит все движение истории. И как бы мы высоко ни ценили
триумфаторов прогресса, но высочайшее достоинство человека, вызывающее к
нему полноту одобрения и сочув ствия, состоит не в том, чтобы побеждать во
времени, а в том, чтобы хранить пределы вечные, одинаково священные для
прошедшего и для будущего.
ЕГО ГЛАВНЫХ ЭПОХАХ
личности, область применения ее добрых чувств и правильного упражнения ее
деятельной воли в нравственных поступках, несомненно, расширяются
существенным образом. Представления о бож естве обобщаются и возвышаются,
происходит некоторое религиозное развитие. Альтруизм, или нравственная
солидарность с другими человеческими существами, не только возрастает
количественно, или в своем объеме, но возвышается и качественно, теряя
преобладаю щий характер природного инстинкта, обращаясь на предметы
невидимые, идеальные: отечество, государство. Хотя эти идеи ощутительно
реализуются в единстве языка, бытовых форм, в данных представителях власти и
т.д., но всякий понимает, что существо дела не и счерпывается этими
реальными знаками, что отечество не упраздняется с переменою тех или других
обычаев, что государство не исчезает с исчезновением данных его
представителей. Итак, духовная природа и идеальное значение таких предметов,
как отечество, гос ударство, сохраняется во всяком случае, и нравственное
отношение к ним со стороны личности, выражающееся в истинном патриотизме или
гражданской доблести, представляет в этом смысле (при равенстве других
условий) более высокую степень нравственности, неже ли простые чувства
родства, или кровной связи. Но, с другой стороны, обыкновенно указывается на
то, что с расширением объема нравственных отношений или общественной среды
личная, внутренняя подкладка нравственности теряет соответственно свою живую
силу и действенность, что напряженность (интенсивность) нравственных
побуждений обратно пропорциональна их предметному объему, что нельзя любить
отечество так же искренно и непосредственно, как своих домашних или друзей,
и что с живым интересом к своему частно му благу никогда не может сравниться
отвлеченный интерес к благу государственному, не говоря уже о всеобщем благе
человечества, интерес к которому даже прямо отрицается как вымысел.
приведенное замечание касательно обратного отношения между напряженностью и
объемом нравственных чувств имеет фактическое основание, требуя, однако, для
верной оценки следующих трех ого ворок:
общественному целому единичные лица, в отдельности взятые, существует
собирательная нравственность, захватывающая эти лица в их совокупности - как
толпу, как народ. Если существует преступна я толпа, которою теперь стали
заниматься криминалисты, если еще более дает себя чувствовать толпа
бессмысленная, стадо человеческое, то существует также и доблестная толпа,
толпа героическая, и как толпа, возбужденная зверскими, или скотскими,
инстинктам и понижает духовный уровень захватываемых ею единиц, так народная
масса, одушевленная побуждениями собирательно-нравственными, поднимает до
них и те единицы, у которых эти побуждения сами по себе слабы и неискренни.
Стремление лучших людей (в эпоху родов ого быта) к более широкой
собирательной нравственности обусловливало создание государства, илы
отечества, но, будучи уже создано, это новое - действительное и могучее при
всей своей идеальной природе - общественное целое оказывает прямое
воздействие не н а лучших только, но и на средних и далее плохих людей,
входящих в его состав.
взятых, остается плохими патриотами и слабыми гражданами, то это
количественное обстоятельство качественно уравновешивается теми, хотя и
немногими, высокими образцами истинного пат риотизма и гражданской доблести,
которые не могли бы явиться в первобытных условиях жизни и стали возможны
только с возникновением отечества, государства, нации.
общественной среды в национально-государственном строе, это во всяком случае
есть прибыль, ибо прежнее достояние нравственности родовой не упразднено
этим расширением, а только вид оизменено и очищено в форме семейных связей и
добродетелей, которые не заменяются, а только дополняются патриотизмом.
Таким образом, и с точки зрения индивидуальной если наша любовь к миллионам
наших сограждан и не может иметь такой силы, как наша любовь к десяткам
близких лиц, то все-таки эта широкая, хотя бы и слабая сравнительно, любовь,
не уничтожающая той другой, более сильной, есть прямое приобретение, и,
следовательно, с какой бы стороны мы ни смотрели, распространение жизненной
сферы людей от пр еделов рода к пределам государства или отечества
представляет собою несомненный нравственный прогресс, который помимо
отношений человека к его богам и к его ближним можно, как сейчас увидим,
указать и в области отношений его к низшей, материальной природ е.
солидарности с ближними, требует от него господства над природою
вещественною, как материей разума. Это господство ближайшим своим предметом
имеет собственную плоть каждого единичного челове ка, - отсюда
нравственность аскетическая в тесном смысле этого слова. Но материальная
жизнь единичного человека есть только частица общей материальной жизни, его
окружающей, и отделять эту частицу от целого нет ни логического основания,
ни практической в озможности. Пока внешняя природа совершенно подавляет
человека, беспомощно затерянного в девственных лесах среди диких зверей,
принужденного думать только о сохранении и поддержании своего существования,
мысль о господстве духа над плотью едва ли может д аже возникнуть, не говоря
уже об опытах осуществления такой задачи. Человеку, по нужде голодающему, не
свойственно упражняться в посте ради целей аскетических. От самого рождения
подвергаемый всяким лишениям, живущий под непрерывною угрозою насильственно
й смерти, человек в диком состоянии есть аскет невольный и бессознательный,
и подвиги его терпения имеют так же мало нравственной силы, как и страдания
мелкой рыбы, преследуемой щуками или акулами.
некоторую степень обеспеченности человека от разрушительных действий внешней
природы, а достигнуть этой обеспеченности невозможно человеку одинокому -
для нее требуется общественный союз . Хотя аскетическая нравственность в
некоторых своих видах стремится к отрешению от общественных связей, но самое
это стремление могло, очевидно, возникнуть лишь на почве общества уже
существующего. И в браминской Индии, и в христианском Египте аскеты-от
шельники были порождениями культурной общественной среды, которую они
духовно переросли, но без которой они сами исторически и материально были бы
невозможны. Перед одинокими подвижниками, добровольно ушедшими из общества в
пустыню, смирялись дикие звери , не имевшие никакой причины смиряться перед
вынужденным одиночеством бродячих дикарей, которые, уступая этим зверям во
внешней силе, были слишком еще близки к ним по своему внутреннему состоянию.
Для обеих побед - и над злыми зверями кругом, и над злыми страстями в самом
себе - необходима была некоторая образованность, возможная только чрез
развитие общественной жизни. Следовательно, и аскетическая нравственность не
есть дело единичной личности, отвлеченно взятой, а может быть проявлена
человеком лишь
зависят сами по себе от форм общежития, но реальное осуществление этих
добрых начал предполагает такие формы.
аскетическая имеет лишь ограничительный характер: кроме упомянутых прежде
стеснений половой чувственности браками являются запрещения той или другой
еды (например, животных-тотемов, св язанных с данным родом в качестве
духов-покровителей или воплощения родоначальников), а также ограничение
мясной пищи одними жертвенными пиршествами (так, в особенности у
семитических народов мясо домашних животных было первоначально лишь
предметом религ иозного употребления, см. Robertson Smith, The Religion of
the Semites)127.
дальше подобных элементарных ограничений. Пока личное достоинство
осуществляется только в родовой связи или во всяком случае лишь под ее
условием, не может быть и речи об идеале по лного воздержания или о
нравственно-обязательной борьбе с такими страстями, которыми только и
держится родовой быт. Добродетельный родич должен отличаться мстительностью,
хищностью и не имеет права мечтать о совершенной непорочности. Идеальный
представит ель родовой нравственности есть библейский Иаков, имеющий двух
жен и нескольких наложниц, родивший двенадцать сыновей и умноживший родовое
достояние, не разбирая средств128.
влияние и на нравственность аскетическую (в широком смысле слова), т.е. на
ту сторону нравственного начала, которая обращена к материальной природе
человека и мира и имеет в виду полное
над природой, совершенно невозможная для одинокого дикаря, или
человека-зверя, лишь в зачаточных и необеспеченных формах достигаемая при
варварском строе родового быта, становится з начительною, прочною и,
главное, непрерывно возрастающею при условиях культурного существования в
широко и крепко организованных политических союзах. Условием духовного
развития для единичного лица, школою деятельного аскетизма для народных масс
и начало м покорения земли для человечества был тот военно-теократический