административном здании, а точнее, в офисе покойного Вадика... Да и проиграл
Максим Караваев побольше, чем легендарный ?пошлый старик?, как назвал своего
компаньона Остап Бендер. И работа, которую он проделал на пути к своему
гигантскому проигрышу, была гораздо более тяжелой, грязной и
бессмысленной. ?Времена переменились, - устало подумал Караваев. - Сейчас
все стало жестче, быстрее, грубее и в то же время изощреннее. И в управдомы
меня ни одна сволочь не возьмет, да и нет теперь такой должности -
управдом... Ну и что же теперь? Утереться и делать ноги?"
безвозвратно. Может быть, выйдя из тюрьмы, Школьников успеет ими
попользоваться, но это вряд ли - старость, больное сердце... Просто не
доживет. А если и доживет, то не получит от денег никакой радости. Все они,
до последнего цента, уйдут на оплату лечения - всякие там операции,
донорские органы, реабилитационные курсы... Плакали денежки. Жаль.
где деньги, тебе они все равно не нужны, так дай хоть мне пожить
по-человечески? Не выйдет. Старый медведь разнесет всю тюрягу, но доберется
до глотки того, кто устроил ему такую веселую жизнь. И потом, с такими
бабками он от любого обвинения отмоется, даже если на это уйдет половина
суммы. А вторую половину он, само собой, потратит на то, чтобы найти и
?погасить? Макса Караваева. Шарик у нас не такой уж большой, так что рано
или поздно его поиски обязательно увенчаются успехом. Тем более что тихо
лежать на дне все равно не получится: сто пятьдесят тысяч - это не деньги.
Придется зарабатывать на хлеб, а это значит - высовываться, привлекать к
себе внимание..."
Караваев. - Хотя в идее расспросить старика, кажется, есть рациональное
зерно. Ну-ка, который час? Начало девятого... Что ж, очень может быть, что
старика еще не повязали. Даже наверняка не повязали. Ментовка, конечно,
работает без выходных, но это только теоретически. Пока они раскачаются,
пока составят список владельцев ?хаммеров?, пока сообразят, что у одного из
этих владельцев есть дача как раз в том районе... Конечно, если охотничий
домик записан на старика, задача милиции существенно упрощается. Но если бы
это было так, я знал бы об этом домике давным-давно. А я не знал. Кстати,
о ?хаммере? я тоже не знал, так что, возможно, и машина записана на кого-то
другого. Значит, какое-то время у меня еще есть.., должно быть, во всяком
случае."
распахнулись, Караваев увидел прямо перед собой очень недовольного
охранника, привлеченного, по всей видимости, шумом внезапно заработавшего в
пустом здании лифта.
скорчился на мраморном полу, держась одной рукой за кадык, а второй все еще
продолжая цепляться за клапан кобуры, где у него лежал газовый револьвер. У
Максима Владимировича не было времени на переговоры.
выходу, на бегу нащупывая в кармане ключи от машины. Все еще можно было
поправить, если действовать решительно и быстро.
тайника пистолет: являться к Школьникову с пустыми руками было бы, по
меньшей мере, неразумно. Старик все еще был чертовски силен и мог свалить
одним ударом быка. Караваеву не хотелось оказаться на месте этого
несчастного животного, и еще меньше ему хотелось дать Владиславу Андреевичу
возможность как-то добраться до шкафчика с оружием. Там, в шкафчике, стояло
четыре отличных ружья, но Максим Владимирович подозревал, что для такого
дела Школьникову хватит и одного. Пиф-паф, ой-ой-ой, умирает Максик мой...
усевшись за руль, он вынул из бардачка и затолкал туда же, в сумку, свое так
называемое досье, чтобы позже, на досуге, просмотреть его повнимательнее и
сжечь к чертовой матери, а пепел развеять по ветру.
пространство между стальной каской и пятнистым бронежилетом очень
убедительно выглядевшее удостоверение помощника генерального прокурора и
спецталон, дававший ему право проезжать все милицейские посты без досмотра.
Обладатель каски и бронежилета взял под козырек, другой рукой придерживая на
бронированном пятнистом брюхе тупорылый автомат. Максим Владимирович
начальственно кивнул ему и дал газ, вспомнив добрым словом умельца,
изготовившего документы.
в какой-нибудь укромный уголок или заняться им прямо на месте. Он не
исключал возможности, что старика придется пытать. В любом случае разговор
будет долгим, и Караваев решил не искушать судьбу, ведя его в месте, на
которое сам же старательно навел милицию. Время в запасе как будто
оставалось, но вот именно ?как будто?. Если уж в деле, которое казалось тебе
продуманным до мельчайших деталей, возникло хотя бы одно непредвиденное
осложнение, то и другие не заставят себя ждать. Хорошо продуманный план -
это механизм, гораздо более точный, тонкий и защищенный от любых внешних
воздействий, чем самые лучшие в мире часы. И уж если что-то все-таки
нарушило идеально отлаженную работу этого механизма, вполне можно ожидать,
что и дальше все пойдет наперекосяк, пока окончательно не полетит к чертям в
пекло...
вошел в калитку. Владислав Андреевич стоял на открытой веранде голый до
пояса - сверху, разумеется, - и, перегнувшись через перила, лил себе на
голову холодную воду из большого керамического кувшина. Голый он еще больше,
чем обычно, напоминал здоровенного бледного кита, и даже, пожалуй, не кита,
а моржа или морского льва - этакая гора мускулатуры, надежно скрытая
дюймовой шкурой и слоем дряблого трясущегося сала.
теплую рукоятку торчавшего за поясом пистолета и двинулся по мощенной
кирпичом дорожке, непроизвольно морщась, когда редкие капли дождя попадали
ему на лицо или за шиворот. ?Охлаждается, - подумал он о Школьникове. -
Небось никак в толк не возьмет, откуда у него такое похмелье. Радуйся,
жиряга, что мне возиться с тобой некогда. Еще три-четыре таких ?похмелья?, и
ты бы за мной на коленях ползал, умоляя накапать дозу...
немного дольше, но зато надежно, как в швейцарском банке - том самом, где
хранятся мои денежки, которые старик почему-то решил считать своими. Жаль,
но времени на это действительно нет. Нет, нет и нет! Поэтому действовать
придется по старинке: ?Гутен морген, гутен таг, хрясь по морде, и вот
так...?.
кувшин на перила, тряхнул седой щекастой головой, разбрасывая вокруг себя
ледяные брызги, и заметил Караваева.
новости?
мог, но положение руки друга Максика, ему, видимо, не понравилось.
весь. И кстати, как ты сюда вошел? Насколько я помню, калитка была заперта.
всех ваших ключей.
мокрые волосы и шею. - И что дальше?
подполковник.
воскресенье, а по воскресеньям я делами не занимаюсь.
пор ни черта не понял, или это какая-то его игра. Впрочем, это уже не имело
значения.
интересующие меня вопросы, - сказал он. - Например, об очищенных швейцарских
счетах.
наконец-то понял, что происходит, или просто перестал валять дурака.
голосом объявил он. - Этого времени как раз хватит на то, чтобы не торопясь
дойти до калитки и запереть ее своим ключом. Ты уволен, Максим. Я так и
знал, что честных людей на свете не бывает, только не хотел в это верить.
пиджака пистолет и передергивая затвор. - Преданные псы в природе
встречаются, но я не отношусь к их числу. Хватит, в псах я уже походил.
Настало время побыть хозяином.
стоит у вас в гараже, забрызганный болотной грязью, - той самой, которой так
много по дороге к озеру. Ваш винчестер находится в вашем оружейном шкафчике.
Из него недавно стреляли. Знаете где? Догадываетесь в кого? А как вы
думаете, стрелок подобрал гильзы? Может быть, он выковырял пули или прошелся
граблями по дороге, заметая следы? Все, что вы скажете или сделаете,
неминуемого обернется против вас. Ах да, чуть не забыл! Вадик, знаете ли,
застрелился. Предсмертной записки он, к сожалению, не оставил, зато оставил
кое-что другое. Оба проекта. Они лежат рядышком с его трупом. Видите, как
все обернулось. А я... Меня не существует. Мои люди работали на меня, они
вас никогда в глаза не видели и не знают, кто вы такой, а вы не знаете их.
Севрук некоторых знал, но это уже не имеет значения. Меня нет, досье моего у