Чтение 56–й страницы книги ~До последней капли~

был. В точности как у рыбаков: надеясь иметь богатый улов - распускай самый
длинный трал. С самыми мелкими ячейками.

Немало огородов и дорожек, ведущих в чужие дома, перекопал за время
работы сыскарем Борис. А тут поначалу маху дал. Пошел по пути наименьшего
сопротивления. Поторопился от посторонних глаз за дверью спрятаться. И
только когда в самой квартире ничего не нашел - спохватился. Вспомнил о том
самом пороге. И вернулся.

Почему бы в самом деле бывшему хозяину квартиры не устроить тайник не
внутри, а снаружи своего жилища? Кому придет в голову искать его там, где он
сам просится в руки. Истина старая, еще в классической литературе описанная:
если желаешь надежно припрятать какую-нибудь особо ценную вещицу - оставь
эту вещицу на самом видном месте. И тогда ее не заметят.

Борис споро ощупывал шилом невидимую ему поверхность, фиксируя на лезвии
ногтем каждое новое расстояние от дерматина до двери.

- Есть! - напряженно сказал Борис.

- Что есть? - переспросил Полковник.

- Не знаю что, но оно на полсантиметра выступает над поверхностью двери.

- А форма?

- Квадрат. Примерно десять на десять сантиметров.

- Квадрат? - заволновался Сан Саныч. - Похоже. Очень похоже. Просто один
к одному! Неужели нашли? - и на радостях ткнул Бориса кулаком под ребра. -
Нашли ведь!

- Потише резвись. И вытащи бритву. Я дверь буду резать.

- Может, не резать? Может, аккуратней? Без следов, - насторожился Сан
Саныч.

- Некогда аккуратней. И потом, о чем ты говоришь? Какой, к дьяволу, след?
Мы же не внутри квартиры. Мало ли кто мог ободрать чужую дверь. Бритву
давай!

Борис раскрыл опасную бритву и полоснул по дерматину. И еще раз - по
утеплителю. Протиснул в узкую прорезь руку. Напрягся.

- Ну?

- Баранки гну!

Где-то на верхних этажах хлопнула дверь.

- Быстрее! - поторопил Сан Саныч.

Теперь, когда долгожданная добыча была уже почти в руках, не хотелось
лишаться ее из-за случайного пустяка.

Борис резко выдернул руку из разреза и сунул ее в карман.

По лестнице вниз стучали шаги.

- Уходим! - потянул его за руку вниз Сан Саныч.

- Погоди! - приостановился Борис. - Тут еще одно дельце есть, - и,
дотянувшись, наотмашь и крест-накрест резанул еще одну дверь. Для
маскировки. Чтобы не думали, что хулиганов интересовала одна-единственная
дверь.

- Ты бы еще весь подъезд испакостил, - проворчал Сан Саныч.

- И испакостил бы, кабы время было. Ветераны побежали вниз.

- Вот ведь паразиты, - услышали они голоса на площадке, где только что
были. - Взяли двери изрезали. Кому они мешали! Сколько раз предлагал
поставить замок на подъезд.

- Не замки надо ставить, а ловить и драть их как Сидоровых коз. А лучше
уши обрывать и при входе в подъезд на ниточках развешивать. Чтобы неповадно
было.

- Ну ты скажешь тоже - уши.

- А что, я бы так и сделал... Ветераны, словно нашкодившие школьники,
выскочили во двор.

- Куда рвем? - крикнул на ходу Сан Саныч.

- Сигай налево. Во дворы. Там не догонят.

И пыхтя, переваливаясь и подгоняя друг друга, старики потрусили к
ближайшей арке. Как будто кто-то мог покуситься на их уши. Как будто кто-то
мог признать в двух почтенного возраста пенсионерах дворовых хулиганов.

- Ух! Все. Я больше не могу, - сказал Борис.

- Я тоже, - признался Сан Саныч. И удачно сбежавшие с места преступления
ветераны без сил упали на первую же скамейку.

- Ты чего побежал? - спросил, отдуваясь, Полковник.

- Чего, чего? Там же народ спускался.

- Дурак ты, Борис. Кто бы на нас подумал? Постояли бы вместе с ними перед
испорченными дверями, повздыхали, посетовали на нынешнюю молодежь. Потом бы
спросили какой-нибудь адрес и пошли себе спокойненько. Что ты с места
сорвался как ошпаренный?

- А ты чего?

- Потому что ты первый побежал.

- Я первый? Ты себя не видел. Полудурок старый. Так бежал, что
собственный живот чуть не обогнал.

- Я?

- Ты.

- А ты...

- Ладно, старый, - поднял руки вверх Сан Саныч. - Капитулирую. И признаю
свою вину. Во всем. Даже в том, что не совершал. Сегодня на твоей улице
праздник. Сегодня ты герой дня. Глумись надо мной, как душе твоей будет
угодно. Все стерплю. Скажешь - на колени по такому случаю перед тобой
бухнусь. В знак особой признательности.

- Денежное вознаграждение было бы, конечно, предпочтительней. Но в
крайнем случае согласен и на коленки, - милостиво согласился Борис.

- Будут коленки. И прочие возможные в рамках двухмесячной пенсии
вознаграждения, - пообещал Сан Саныч. - Показывай. Не томи.

Борис заговорщически подмигнул. Вытащил из кармана изъятый им из-за
обивки предмет. И раскрыл ладонь.

На руке лежала толстая металлическая табличка с выгравированным на ней
порядковым номером квартиры.

С давным-давно проржавевшей цифрой 39.

Глава 42

- Все, - сказал Сан Саныч. - Теперь точно все! Можешь приклепать эту
табличку на свой могильный камень. Тем более он не за горами.

- Ни черта не понимаю! - расстроился Борис.

- Чего непонятного? Ты оказался банальным подъездным хулиганом - обивки
бритвой полосуешь, таблички вот с дверей добропорядочных граждан отдираешь.
Резвишься, думая, что по причине твоего уже неразумного возраста тебе с рук
сойдут твои безобразные художества. В общем, типичный балбес-переросток из
неблагополучной семьи.

- А если без ерничества? Если серьезно?

- А если серьезно - то сидим мы в дерьме по самое горло. И не
сегодня-завтра начнем хлебать. Пока не потопнем. До смерти.

Без той дискеты мы не жильцы. А искать ее больше негде. Вся надежда была
на этот адресок.

- Может, ее здесь и не было?

- Может, и не было. А может, ее до нас нашли. Более удачливые конкуренты.

- И что же теперь?

- Сушить весла. И плыть по течению. Тут недалеко...

- Может, они еще где-нибудь есть?

- Есть. Одна точно. У генерала. Борис обреченно покачал головой.

- Генерал высоко сидит. До него нам не допрыгнуть. Пупки по дороге
развяжутся.

- Может, и не допрыгнуть. Но идти больше некуда. Этот адресат последний.

Борис внимательно взглянул в лицо Сан Санычу.

- Ты что-то придумал?

- Ничего я не придумал. Кроме банального попрошайничества. Может, он
поймет, что нам и так жить осталось недолго. Поверит, что о сути предмета
осведомлен я единственный. Может, ему будет довольно одного меня? Зачем ему
все жизни?

- Может, и поймет, - вздохнул Борис. - Но вряд ли. Генералы понимают
только маршалов. Значит, пойдешь? - еще раз спросил Борис.

- Пойду!

- А нам как быть? Ждать у моря погоды?

- Наверное, ждать. Ничего другого не остается. На самый крайний случай я
вам оставлю свои подробные показания. Обо всем и обо всех. От самого начала
до самого конца. Кроме пионерского лагеря. Если я не вернусь, попробуйте с
ними поторговаться. Попробуйте выторговать хотя бы Марину с дочкой.

- Попробуем. Чего ж не попробовать. Только вряд ли чего добьемся.

- Если не выторгуете жизнь, так хоть погромче хлопните напоследок дверью.
Передайте все то, что я вспомню и напишу, журналистам. Свалить они их с
постов не свалят, но, может, хоть перышки пощиплют. Ничего другого я
предложить не могу. К сожалению.

- Может, передумаешь? Может, не будешь напрасно бисер перед лампасами
метать?

- Я бы передумал. Я бы не метал. Если бы это касалось одного меня. А так
- не могу.

- Когда пойдешь?

- Завтра. Сегодня все напишу, завтра тебе передам. И завтра же пойду.

- Ну что ж. Это твое решение. Удерживать тебя силой я не могу, - сказал
Борис. - Жаль, что так все получилось.

- Жаль, - согласился Сан Саныч, вставая и уходя прочь. Все дальше и
дальше.

- Эй, Полковник, - крикнул ему вдогонку Борис.

- Что еще? - обернулся Сан Саныч.

- Спасибо тебе.

- За что?

- За эти последние недели. За драку. За возвращение в молодость. И,
наверное, даже за смерть. За такую смерть. Не в богадельне, не в казенной
постели, где до тебя тихо испустили дух полета человек. За смерть в бою!