парня отпустила, вместо того чтобы колоть его до полной сознанки... Нет,
Гоша не считал, что журналист сам кого-то мочил, но он явно знал что-то...
суп.
возможности для наведения подробных справок о Серегине. Результаты,
полученные им, давали много пищи для раздумий, потому что помимо всего
прочего выявились две весьма странные связи Обнорского: с бывшим
следователем прокуратуры Сергеем Челищевым (Серегин, оказывается, вместе с
ним был в университетской сборной по дзюдо) и с бывшим старшим
оперуполномоченным спецслужбы Евгением Кондрашовым. Поскольку и Кондрашов, и
Челищев, уйдя из правоохранительных органов, занимались делами, мягко
говоря, сомнительными, то и личность Обнорского предстала в совершенно
неожиданном свете... Кондрашова Марков почти не знал, а вот Челищева... То,
что Сергей ушел к Антибиотику, Степа переживал очень тяжело, этот поступок
солидно подорвал веру Маркова в людей... И ведь Обнорский этот во время
разговора об Антибиотике спрашивал... Неспроста, видать...
единственным человеком, кому Степа верил безгранично...
выводы делать рано, но про себя удивился, что за очень небольшой отрезом
времени старой историей с глухим убийством анти-кварщика Варфоломеева
поинтересовался сначала Ващанов, а потом журналист Серегин.
негативной информацией о нем. Парень работал интересно, и Никита Никитич
даже жалел иногда, что так резко разговаривал с ним, когда журналист пытался
наладить контакт. Да, видать, не зря оттолкнул его тогда, интуиция
сработала...
Никитича) находился в крайне угнетенном состоянии духа из-за сделанного им
буквально накануне разговора Маркова с Кудасовым открытия...
хотелось, звонить Жанне не позволяла совесть (в отношении женщин она у
Обнорского то дремала, то вдруг просыпалась), к тому же Серегин лелеял мысль
подъехать попозже вечером к Дзержинской прокуратуре и снова встретить и
проводить Лидочку Поспелову... Поскольку мысли его все время продолжали
возвращаться к умершему Барону, убитой Лебедевой и ко всей этой запутанной
истории с "Эгиной", не было ничего странного в том, что Андрей достал
диктофон, вставил в него кассету с записью беседы с Михеевым и включил
машинку на воспроизведение...
мысленный разговор с самим собой: "Интересно, почему Марков так внезапно
замкнулся, когда речь о Варфоломееве зашла?.. Степа знает что-то или по
крайней мере догадывается... А братьев Варфоломеевых наверняка убрали с
пробега, таких совпадений просто не бывает... За что убили Дмитрия
Варфоломеева, более-менее понятно - антикварщик и все такое... А Олег?
Его-то за что? Если он квасил сильно, то богатств в его доме не было, все
алкаши - люди бедные... Значит, Олег знал что-то такое, что делало его
потенциально опасным... "Эгина"... Может быть, все дело в этой проклятой
картине?.. Может быть, Варфоломеев-младший знал о готовящемся хищении, о
попытке подмены подлинника копией?.. Постой-ка... А может, он сам участвовал
в этой афере ? Ну да, он же реставрировал, он же и..."
угрюмо поблескивала черными холодными бликами Фонтанка. Машинально он
перевел взгляд на продолжавший работать диктофон. Надтреснутый, чуть
искаженный записью голос Барона как раз рассказывал об Ирине: "Для нее, для
Иринушки моей, люди как картины всегда были, а картины - как люди, столько
она мне всего про них рассказывала, даже про те, которые сама ни разу не
видела... Помню, были мы с ней в Эрмитаже на выставке итальянского искусства
шестнадцатого-двадцатого веков из собрания музеев Милана... Тогда три
крупнейших миланских музея - Кастелло Сфорцеско, Пинакотека Брера и Галерея
современного искусства - около тридцати шедевров в Питер прислали.Ирина
встала перед "Венецианскими любовниками" Бордоне - и плачет... Я говорю..."
услышать. - Погоди...
ослабели ноги, как бросило в жар голову. Лихорадочными движениями Андрей
остановил диктофон, отмотал пленку немного назад и снова прослушал рассказ о
совместном посещении Бароном с Ириной выставки в Эрмитаже...
обхватив голову руками...
истории искусства в Эрмитаж, кое-что от них все-таки осталось в памяти:
"Спокойно, спокойно... Кастелло Сфорцеско, Пинакотека Брера и Галерея
современного искусства... Около тридцати шедевров... "Венецианские
любовники" Бордоне... Но ведь это... Вспоминай, вспоминай!!"
побежать в библиотеку, но вспомнил, что она уже закрыта. Обнорский даже
застонал от досады - ему нужно был срочно проверить мелькнувшую в голове
догадку, а памяти своей Андрей не доверял. Он снова вскочил со стула, не
заметив, что опрокинул его, и заметался по кабинету словно безумный... "Кто
может подтвердить, кто может подтвердить?! Жиртуев... Конечно, он должен
знать, он же историю живописи преподает, он про все выставки все знает..."
провода сняли трубку, Андрей заорал, забыв даже поздороваться:
Когда в Эрмитаже была выставка из собраний музеев Милана?! Пинакотека Брера,
Кастелло Сфорцеско и Галерея современного искусства... Около тридцати
шедевров, там еще "Венецианские любовники" Бордоне были!
помните эту выставку? !
беспокойство. - Эта экспозиция была ответной на эрмитажную, которая
состоялась в Милане в семьдесят седьмом году... А итальянцы прислали нам
двадцать шесть картин и четыре скульптуры. Произведения представляли в
основном северные школы Италии, в первую очередь венецианскую. Это была
эксклюзивная экспозиция, многие впервые тогда смогли увидеть некоторые
холсты Ве-ронезе, Тинторетто, Лотто и Морони...
Жиртуева добавилось раздражение: он очень не любил, когда его перебивали. -
чему, собственно, такая аффектация?! Я хотел бы...
прозвучала устало боль, что Александр Васильевич немедленно замолчал.. - я
потом все объясню... Я знаю, что вел за невежливо. Простите. Это у меня с
нервами что-то... До свидания, дядя Саша. Вы мне очень помогли.
губами, а прикурить забыл - так и сидел несколько минут с незажженной
сигаретой во рту...
со своей Ириной - искусствоведом из Эрмитажа. Только фамилия этой Ирины была
не Лебедева, а какая-то другая. Ирина Сергеевна Лебедева, зверски убитая в
своей квартире на Рылеева, родилась в тысяча девятьсот шестьдесят втором
году. В семьдесят восьмом она никак не могла быть на выставке с Бароном,
потому что еще училась в школе... Девятиклассница не стала бы плакать перед
"Веницианскими любовниками" Бордоне. И любовницей вора она тогда быть не
могла. Ну почти не могла - разные, конечно, бывают девятиклассницы... Но она
совершенно точно не была в том году искусствоведом...
закрыл глаза.
Лебедева... Барон свою Ирину Лебедушкой называл... Из-за меня погиб
совершенно не причастный ко всей этой истории человек... Но почему? Почему
Лебедева среагировала на пароль? Она ведь ясно дала понять, что понимает, о
чем речь, когда я передал ей привет от Юрки, "главного эксперта по
экспроприации антиквариата"... Почему?.."
навсегда засела в его голо-е, словно вбитый по самую шляпку в мозг ржавый
оздь. А. отгадка-то была, как это ни странно, очень РОСТОИ. Дело в том, что
месяца за два до встречи Андрея с Бароном Лебедеву пригласили в двенадцатый
отдел УУРа. Этот отдел занимался как раз преступлениями, связанными с
художественными цен ностями и антиквариатом. Оперативникам двенадцатого
отдела понадобилась грамотная консультация специалиста по одному делу, к ним
и направили Ирину Сергеевну. А непосредственно она контачила с
оперуполномоченным Юрием Соболевым. Юре Лебедева очень нравилась, и он даже
пытался за ней приударить. Ментовские ухаживания - известное дело - шутки,
прибаутки, хохмочки. Юра Соболев не был исключением, и среди прочих разных
хохмочек охмурительного характера была у него такая - Ирину Сергеевну он
называл главным экспертом по убереженным от контрабанды шедеврам, а себя
самого - главным экспертом по изъятию краденого антиквариата... Романа у
Лебедевой с Соболевым не получилось, но оперские шуточки в памяти остались.
Поэтому, когда Обнорский сказал ей пароль Барона, Ирина Сергеевна решила,
что журналиста к ней направил Соболев... Такое вот дурацкое совпадение
вышло... А когда Андрей сравнил ее глаза с глазами ренуаровской "Актрисы",
Лебедева сочла это обычным комплиментом, началом ухаживания. Она ведь была
Акунин Борис
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Каргалов Вадим
Никитин Юрий