лестницы. Я увидел блеск бронзовых розеток.
Всего оказалось 106 ступеней, каждая шести дюймов высотой.
на них внимания, поглощенный возбуждением и удивлением нового открытия.
Поверхность ступеней была чистой, словно недавно вымытой.
к железным воротам, забранным решеткой и закрытым. Слева вниз извивалась
еще одна лестница, исчезая в скале.
голосом, и мы пошли к ним.
проволока, она обвивалась вокруг ручки и была запечатана большой глиняной
печатью.
Великий Лев Опета, царь Пунта и четырех царств".
Знаешь, что это такое? Сокровищница, золотой запас Опета!
голыми руками взял печать и сорвал ее с ворот.
навалился на ворота. Они заржавели, и он давил на них изо всех сил. Они
подались, чуть приоткрылись внутрь, так что Лорен смог протиснуться. Он
побежал вперед, и я за ним. Туннель повернул под прямым углом и привел в
большое помещение.
посмотри.
смогли подсчитать, взвесить и измерить их, а сейчас просто стояли и
смотрели.
стены была сложена слоновая кость. Она сгнила и стала хрупкой, как мел, но
две тысячи лет назад это была огромная ценность.
драгоценное масло - давно испарилось и превратилось в темную массу. Лежали
также свертки привозного холста и шелка, сгнившие и рассыпавшиеся в пыль
при прикосновении.
природной меди в слитках в форме креста Святого Андрея; 3 тонны олова в
форме таких же слитков; 96 свинца; 2 сурьмы.
выставку богатства.
инкрустацией из слонового дерева и перламутра. Это были единственные
предметы искусства в подземелье; на крышках ящиков были грубые изображения
военных и охотничьих сцен.
крышки ящиков.
тигровым глазом, нефритом и малахитом. Некоторые камни были грубо
обработаны и вставлены в оправы из золота: ожерелья, броши, браслеты,
кольца.
углублении, еще за одной железной решеткой, аккуратными грудами было
сложено золото. В форме обычных "пальцев". Казалось, груда драгоценного
металла невелика, но когда месяцы спустя ее взвесили, общий вес превысил
шестьдесят тонн.
золото, стояли два небольших деревянных ящика. В них оказалось 26 000
карат необработанных и грубо обработанных алмазов всех возможных цветов и
форм. Ни один камень не был меньше полутора карат, а самый большой,
угрюмое желтое чудовище, весил 38 карат. Это добавляло 2 000 000 фунтов к
общей стоимости сокровищ.
собиравшееся на протяжении четырехсот лет. Ни одно сокровище древности не
могло сравниться с этим богатством.
просочиться. Ты понимаешь, что может случиться, если об этом узнают? - Он
стоял, держа в каждой руке по пальцу чистого золота, и смотрел на груды
сокровищ. - Тут достаточно для убийства, для того, чтобы начать войну.
входить сюда. Я прикажу охранникам не пропускать никого, кроме нас с
тобой.
работы.
часы работы. Никто не должен заподозрить, что мы нашли что-то. Сейчас мы
пойдем в лагерь. Завтра заглянем во второй туннель. Но такого, как здесь,
быть не может.
выхода Лорен отдал приказ, повторил его и вписал в книгу инструкций. Имена
Рала и Салли были изъяты из числа тех, кому позволялось входить в туннель.
Позже за ужином Лорен упомянул об этом. Он объяснил это тем, что мы с ним
проводим в архиве эксперимент. Для меня вечер был трудным. Я был
перевозбужден и теперь, стряхнув апатию, слишком сильно реагировал на
нормальные стимулы жизни. Я обнаружил, что слишком громко смеюсь, слишком
много пью, и боль ревности вернулась еще сильней, чем обычно.
"Я знаю. Я знаю о вас, черт возьми. Я ненавижу вас за это".
обоих, и от этого переносить боль становилось еще труднее.
спать две-три ночи, не в силах остановить работу возбужденного мозга. Я не
собирался подсматривать. Простое совпадение, что я стоял у окна своей
темной комнаты и смотрел на лунную ночь, когда Салли вышла из своего дома.
плечах. Остановилась в дверях своего дома и осторожно осмотрелась, чтобы
убедиться, что лагерь спит. Затем виновато, быстро пошла по освещенному
луной пространству к дому, в котором жил Лорен. Открыла дверь и без
колебаний вошла, и для меня началась долгая бессонная вахта.
поворачиваются на небе рисунки созвездий, звезды были большими и яркими,
какими они бывают только в чистом воздухе дикой местности. Но я не замечал
красоты ночи. Смотрел на дом Лорена, воображал себе каждое произнесенное
шепотом слово, каждое прикосновение, каждое движение и ненавидел себя за
это. Думал о Хилари и детях, гадал, что за безумие скрывается в мужчинах,
готовых за несколько часов преходящего удовольствия рисковать всем.
Сколько тайн выдают эти двое в темном доме, счастьем скольких людей
рискуют?
Лорена. А если это серьезно? Он разведется с Хилари и уйдет к Салли. Эта
мысль была для меня невыносима. Больше я не мог смотреть и ждать, нужно
как-то отвлечься, я быстро оделся и заторопился в хранилище.
котором мы держали золотые скитки. Взял четвертую книгу Хая. Пронес ее в
свой кабинет и, прежде чем начать читать, достал бутылку Глен Грант. Два
мои наркотика: слова и виски.
сверкающим крыльям птицы солнца. Закончив, я, захваченный импульсом, снял
боевой топор с его почетного места. Ласкал его блестящую протяженность, с
новым вниманием всматривался в него. Я был убежден, что именно это оружие
описано в стихотворении. Может ли существовать другое, так точно
соответствующее описанию? Я держал его на коленях, хотел извлечь из него
историю последних дней Опета. Я верил, что он активно участвовал в
последней трагедии. Почему бы иначе такое ценное оружие оставили лежать
почти на две тысячи лет? Что случилось с Топорником Хаем, с его царем и
городом?
Однако в каждом перерыве чтения я вспоминал о них и чувствовал ревность и
отчаяние. Я разрывался между настоящим и далеким прошлым.
бутылке медленно понижался и проходила длинная ночь.
который вызвал во мне глубокий отклик. Хай испустил вопль из самой глубины
своего существа. Как будто вырвались наружу долго сдерживаемые чувства,
это был призыв не обращать внимания на физическую форму, когда
Херберт Фрэнк
Володихин Дмитрий
Орлов Алекс
Бажанов Олег
Самойлова Елена
Смоленский Вадим