в любом другом порту колдунов ты и шагу не ступишь на сходни! Ты даже не
выйдешь на палубу! Ясно?
иллюминатор. Он тактично умолчал о том, что снова побывал на берегу в Вэле,
на следующий день, и несколько часов бродил по городу.
знание. Моряки и один старый жрец - чему они могли научить? Что могли узнать
воины, прячась в рубке и выглядывая в окна? Знание была делом Катанджи; так
сказал бог.
несколько раз отвлекал Шонсу, когда разговор приближался к опасной теме.
Однако даже он теперь сказал, что следующий раз должен быть последним.
остановить. Но ради этого стоит совершить еще одну попытку.
бы пробираться через палубу в каюту, которую он делил с Матарро.
начал завязывать черную.
позаимствовала из каюты своих родителей. Он потянулся к баночке с жиром и
шпателю.
должна быть столь же сильной, как и прекрасной... а ты в самом деле
прекрасна.
улыбнулся и снова сосредоточился на гриме.
формами. Еще несколько лет, и она станет столь же безобразно толстой, как ее
тетя Брота, но сейчас легкая полнота ее лишь украшала.
сверху вниз. Мей была для него слишком высокой. - Я не могу тебя сейчас
поцеловать, потому что все размажу. Возмещу с лихвой сегодня вечером.
что-то случится.
тяжело им снова расстаться.
я дам сигнал!
ними была груда каких-то тюков... отлично. Он открыл люк шире и выскользнул
на холодную, мокрую пристань.
по сторонам, что вполне устраивало Катанджи. Он тоже держал голову
опущенной, переставляя ноги вялой походкой раба. Хорошо было наконец
выбраться из сапог; он сбрасывал их каждый раз, когда Ннанджи не видел, но
ему редко удавалось сделать это надолго. Набедренная повязка была намного
удобнее, чем килт. Он снова чувствовал себя мальчишкой, безмятежно бегающим
с голой задницей, а не воином, вынужденным вышагивать с гордо поднятой
головой. Он до сих пор не мог представить себя воином, сколько бы Ннанджи на
него ни орал.
того, чтобы никто не мог заметить что-либо подозрительное в его черной
полосе раба. Эта попытка должна была быть последней, и он должен был собрать
как можно больше информации.
и он будет орать, словно тетя Груза. Шонсу тоже, конечно, возмутится, однако
втайне одобрит его поступок. Однако в этом отношении он никак не мог
одержать верх над Ннанджи. Шонсу любил узнавать что-то новое - как и
Катанджи, и таких людей вокруг было немного. Что ж, сегодня он многое сумеет
добавить к тому, что узнал в Вэле. Потом они сядут вдвоем, и он расскажет
все Шонсу, и Шонсу восхищенно покачает головой и скажет: "Молодец, новичок",
своим рычащим голосом. После этого даже Ннанджи не сможет на него кричать.
сторону.
в Вэле и Аусе, колдуны снесли ряд зданий, чтобы построить свою башню и
оставить вокруг нее пустое пространство. В Аусе он не заходил столь далеко,
но в Вэле подошел к самой башне и провел кое-какую военную разведку, о
которой говорилось в сутрах. Он мог сделать это и сейчас, но эта башня ничем
не отличалась от других. Он видел большую дверь, через которую разгружались
фургоны, значит, должна была быть и другая, поменьше, с дальней стороны.
Окон не было по крайней мере до третьего этажа, дальше следовало тринадцать
этажей с окнами. По каким же лестницам приходилось им карабкаться! Но все
было точно так же. У колдунов наверняка была сутра для строительства башен.
Потом он обошел ее и проделал то же самое в другом направлении. Башня была
квадратной, двадцать два шага с каждой стороны, как он и ожидал. Двери были
такие же - тяжелое дерево с бронзовым орнаментом в форме перьев. И точно так
же перед каждой дверью была яма, закрытая бронзовой решеткой.
так что это были не ловушки.
птицы, важно ходившие по земле и неуклюже взлетавшие, когда он проходил
мимо. Было ли это как-то связано с метками в форме перьев? Он стоял на углу,
думая, что делать дальше, когда открылась маленькая дверца, и из нее вышел
колдун-Второй с корзиной и начал что-то разбрасывать по земле. Все птицы
собрались вокруг него, так что это наверняка был корм.
Что произойдет, если он схватит одну из них? Если она превратится обратно в
колдуна, то превратятся ли ее перья в мантию, или же он окажется голым? Или
же они были пленниками, превращенными колдовской силой в птиц, и держались
возле башни в надежде, что их превратят обратно в людей? Он поежился.
рыбой. Он остановился у двери и заговорил со Вторым, который открыл ему
дверь, и мальчик начал переносить в башню ящики. Катанджи вышел из-за угла и
пересек площадь медленным, ленивым шагом раба, которому приказано было
бежать. Проходя мимо тележки, он бросил взгляд на ящики. Осьминоги? Бррр!
наслаждаясь запахами, людьми, запахом людей, старым знакомым ощущением
конского навоза между пальцами ног. Корабельная жизнь была утомительна для
городского жителя.
Двое торговцев устало поднимались по трапу, намереваясь поторговаться с
Бротой. Значит, все в порядке. У него в запасе было еще несколько часов.
рабов. В детстве он часто ходил к рабам вместе с Кан'о и Джи'о... чем они
теперь занимаются? Кан'о поступил в гильдию суконщиков. Джи'о, вероятно,
стал торговцем тканями, как и его отец.
родители. Иногда они даже рисовали рабскую полосу у себя на лице, хотя это
было настолько рискованно, что у них душа уходила в пятки, и обычно они
этого не делали. Когда он получил метку воина, он решил, что эти времена для
него закончились. Потом он понял, что полоса раба может оказаться хорошим
прикрытием, и искушение оказалось слишком велико, чтобы ему сопротивляться.
Он отправился на пристань в Вэле во время грозы и многое узнал, сидя под
фургоном. Два золотых... эти сведения принесли Броте не менее двух сотен.
в обличье раба бродить по Вэлу.
глубокую нишу между двумя зданиями, где вела наверх деревянная лестница. Там
как раз было место между ступенями и стеной - рабы никогда не были толстыми,
если только их не кастрировали. Он протиснулся туда и нашел там в темноте и
грязи троих рабов, усердно отлынивавших от работы.
рядом с одним из них, где было относительно чисто. Он сел и сжался в комок,
чтобы было теплее, прислушиваясь к их беседе, к шуму дождя и к жужжанию
множества мух. Совсем как в прежние времена.
требовали от них хозяйки в отсутствие хозяев. Никто из них не верил другим,
все это было лишь выдачей желаемого за действительное, и все это знали.
Однако, слушая их, он начал ощущать некоторое возбуждение, и невольно стал
думать о Диве. Малоли убил бы его, если бы узнал, что случилось с его
дорогой невинной девственницей-дочерью, или о том, какое это доставило его
дорогой и любимой дочери удовольствие.
крайней мере однажды, когда его сосед по комнате вернулся на рассвете.
Честно говоря, тогда, в первый раз, Катанджи оказался несколько более
неуклюж, чем следовало. Позже Матарро пытался его припугнуть, сказав, что
Брота специально подговорила Диву, желая подстроить Катанджи ловушку, так
как он мог бы стать хорошей водяной крысой. Он в это не поверил. Он не
думал, что в это можно поверить. Подстроить таким образом ловушку воину на
суше было невозможно, но речной народ не отличался широтой мысли.
Естественно, это привело бы к жуткому скандалу - ему было приказано не
трогать женщин. Однако Матарро был хорошим парнем. Он был крайне наивен,
будучи всего лишь моряком, но он бы не проговорился.
Посняков Андрей
Корнев Павел
Жюль Верн
Буркатовский Сергей
Лондон Джек
Сапковский Анджей