Чтение 557–й страницы книги ~Тысяча и одна ночь~

Лишь тот, кто долго страстью мучим был,

Кто погубил рассудок свой, полюбив,

И горечь пил в любви одну долго он.

Ах, прочь любовь и все ее горести -

Спалила сердце мне она пламенем!

Как много глаз не спит в ночи любящих,

Как много век лишилось сна сладкого!

И сколько глаз, что слезы льют реками,

Текущими от мук любви вдоль ланит!

Ах, прочь любовь и все ее горести -

Спалила сердце мне она пламенем!

Как много есть безумных в любви своей,

Что ночь не спят в волненье, вдали от сна;

Одели их болезни одеждою,

И грезы сна от ложа их изгнаны.

Ах, прочь любовь и все ее горести -

Спалила сердце мне она пламенем!

Истлели кости, мало терпения,

Течет слеза, как будто дракона кровь.

Как строен он! Все горьким мне кажется,

Что сладостным находит он, пробуя.

Ах, прочь любовь и все ее горести -

Спалила сердце мне она пламенем!

Несчастен тот, кто мне подобен по любви

И пребывает ночью темною без сна.

Коль в море грубости плывет и тонет оп,

На страсть свою, вздыхая, он сетует.

Ах, прочь любовь и все ее горести -

Спалила сердце мне она пламенем!

Кто тот, кто страстью не был испытан век

И козней кто избег ее" тонких столь?

И кто живет, свободный от мук ее,

Где тот, кому досталось спокойствие?

Ах, прочь любовь и все ее горести -

Спалила сердце мне она пламенем!

Господь, направь испытанных страстью

И сохрани, благой из хранящих, их!

И надели их стойкостью явною

И кроток будь во всех испытаньях к ним.

Ах, прочь любовь и все ее горести -

Спалила сердце мне она пламенем!"

И когда Нур-ад-дин завершил свои последние слова и окончил свои нани-
занные стихи, дочь везиря сказала про себя: "Клянусь Мессией и истинной
верой, этот мусульманин - красивый юноша, по только он, без сомнения,
покинутый влюбленный. Посмотреть бы, возлюбленный этого юноши красив ли,
как он, и испытывает ли он то же, что этот юноша, или нет? Если его воз-
любленный красив, как и он, то этот юноша имеет право лить слезы и сето-
вать на любовь, а если его возлюбленный не красавец, то погубил он свою
жизнь в печалях и лишен вкуса наслаждения..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Восемьсот восемьдесят восьмая ночь

Когда же настала восемьсот восемьдесят восьмая ночь, она сказала:
"Дошло до меня, о счастливый царь, что дочь везиря говорила про себя:
"Если его возлюбленный красив, этот юноша имеет право лить слезы, а если
его возлюбленный не красив, он загубил свою жизнь в печалях". А Мари-
ам-кушачницу, жену везиря, перевели во дворец накануне этого дня, и дочь
везиря увидела по ней, что у нее стеснилась грудь, и решила пойти к ней
и рассказать о деле этого юноши и о том, какие она слышала от него сти-
хи, и не успела она до конца подумать об этих словах, как Ситт-Мариам,
жена ее отца, прислала за ней, чтобы она развлекла ее разговором. И де-
вушка пошла к ней и увидела, что грудь Мариам стеснилась, и слезы текут
у нее по щекам, и она плачет сильным плачем, больше которого нет, сдер-
живая слезы и произнося такие стихи:

"Прошел мой век, а век любви все длится,

И грудь тесна моя от сильной страсти,

А сердце плавится от мук разлуки,

Надеется, что встречи дни вернутся

И будет близость стройной, соразмерной.

Не укоряй утратившего сердце,

Худого телом от тоски и горя,

И не мечи в любовь стрелой упреков -

Ведь в мире нет несчастнее влюбленных,

Но горечь страсти кажется нам сладкой".

И дочь везиря сказала Ситт-Мариам: "Отчего, о царевна, у тебя стесне-
на грудь и рассеяны мысли?" И СиттМариам, услышав слова дочери везиря,
вспомнила минувшие великие наслаждения и произнесла такие два стиха:

"Терплю по привычке я разлуку с возлюбленным,

И слез жемчуга струю я россыпь за россыпью.

Быть может, пришлет Аллах мне помощь - поистине,

Все легкое он ведь свил под крыльями трудного". "О царевна, - сказала
ей дочь везиря, - не будь со стесненной грудью и пойдем сейчас к окну
дворца - у нас в конюшне есть красивый юноша со стройным станом и слад-
кою речью, и, кажется, он покинутый влюбленный". - "По какому признаку
ты узнала, что он покинутый влюбленный?" - спросила Ситт-Мариам. И дочь
везиря сказала: "О царевна, я узнала это потому, что он говорит касыды и
стихи в часы ночи и части дня". И СиттМариам подумала про себя: "Если
слова дочери везиря истинны, то это примета огорченного, несчастного Али
Нур-ад-дина. Узнать бы, он ли тот юноша, про которого говорит дочь вези-
ря!" И тут усилилась любовь СиттМариам, ее безумие, волнение и страсть,
и она поднялась в тот же час и минуту, и, подойдя с дочерью везиря к ок-
ну, посмотрела в него и увидела, что тот юноша - ее возлюбленный и гос-
подин Нур-ад-дин. И она пристально всмотрелась в него и узнала его как
следует, но только он был больной от великой любви к пей и влюбленности
в нее и от огня страсти, мук разлуки и безумия любви и тоски, и увеличи-
лась его худоба, и он начал говорить и сказал:

"В неволе сердце, но свободно глаз течет,

С ним не сравниться облаку текучему.

Я плачу, по ночам не сплю, тоскую я.

Рыдаю я, горюю о возлюбленных.

О пламя, б печаль моя, о страсть моя -

Теперь числом их восемь набралось всего,

За ними следом пять и пять еще идет.

Постойте же, послушайте слова мои!

То память, мысль, и вздох, и изнурение,

Страданье, и изгнанье, и любовь моя,

И горе, и веселие, как видишь ты.

Терпения и стойкости уж нет в любви,

Ушло терпенье, и конец приходит мне.

Велики в сердце муки от любви моем,

О вопрошающий, каков огонь в душе!

Зачем пылает так в душе слеза моя?

То пламя в сердце пышет непрестанное.

В потоке слез я утопаю льющихся,

Но жаром страсти в пропасть ввергнут адскую".

И, увидев своего господина Нур-ад-дина и услышав его проникающие сти-
хи и дивную прозу, Ситт-Мариам убедилась, что это он, но скрыла свое де-
ло от дочери везиря и сказала ей: "Клянусь Мессией и истинной верой, я
не думала, что тебе ведомо о стеснении моей груди!"

А затем она в тот же час и минуту поднялась и отошла от окна и верну-
лась на свое место, и дочь везиря ушла к своему делу. И Ситт-Мариам выж-
дала некоторое время, и вернулась к окну, и, сев у окна, стала смотреть
на своего господина Нур-ад-дина и вглядываться в его тонкость и нежность
его свойств, и увидела она, что он подобен луне, когда она становится
полной в четырнадцатую ночь, но только он вечно печален и струит слезы,
так как вспоминает о том, что минуло. И он произносит такие стихи:

"Я питал надежду на близость с милой, и нет ее,

Но близость к жизни горечью досталась мне.

Моих слез потоки напомнит море течением,

Но когда я вижу хулителей, я скрываю их.

Ах, сгинул бы призвавший день разлуки к нам,

Разорвал бы я язык его, попадись он мне!

Упрека нет на днях за то, что сделали, -

Напиток мой они смешали с горечью.

К кому пойду, когда не к вам направлюсь я?

Ведь сердце в ваших я садах оставил вам.

Кто защитник мой от обидчика самовластного?

Все злее он, когда я власть даю ему.