сволочь дерет такие, что глаза на лоб лезут.
морозы бывают - да... ну ладно, пошел я, хозяин ждет.
меховом кожухе, державший в руках весла.
- скажи ему, что мы готовы. Куда идти?
птичник.
каменной стене крепости. Слуга снял с пояса здоровенный ключ, всунул его
в лоснящийся от масла замок и распахнул тяжелую дубовую дверь. Резко
завоняло рыбой. В будке находились сети, сачки и прочее рыболовное
снаряжение. Пригнувшись, парень завозился в темноте. Щелчок - и мы
увидели неяркий свет.
мы подтащили к воде обнаруженную в кустах лодчонку, и Эйно столкнул ее в
пенную волну.
проклеены на совесть. Сев на весла, я подождал, пока в лодке окажется
Эйно, и начал грести.
сотню локтей, - слушай меня внимательно. Тебе многому придется
научиться. Я кое-что расскажу тебе и еще - дам все необходимые книги. Но
я могу и не успеть объяснить тебе все, что должен, и тогда твоим
учителем станет Иллари. Ты должен будешь делать все, что он тебе скажет,
понял?
год... мне нельзя было плыть сюда - лихорадка ю-ю не лечится, но
постоянное пребывание в теплом климате растягивает процесс на годы,
иногда даже на десятилетия. Но у меня, - он опять поежился, - выхода не
было. Ты пока еще не понимаешь, насколько важно то, что мы с тобой
делаем. Этот Череп... будь он проклят, лучше б его не было вовсе - так
вот, он может стать товаром. И станет, но чрезвычайно важно, кто будет
продавцом, а кто - покупателем.
перепродать?
понимаешь?
грешники! Хорошо бы мне ошибиться! Так вот... ты станешь посредником. Но
если с Черепом все будет в порядке, то мы и сами сможем заключить свою
сделку и получить свою цену.
впервые оказалась в моей постели. Я нахмурился, пытаясь найти смысл в
странных словах князя, но он, поглядев на удаляющийся берег, вдруг
приказал остановиться.
грузилом, на которой через равные промежутки были завязаны узлы, он
опустил свой самодельный лот в воду. - О, здесь, кажется, хорошо...
давай греби мористее.
промокшая нога, сперва отчаянно мучившая меня.
останавливаясь и снова бросая в воду лот. Глубины оказались вполне
приличными - я не знал, какова осадка "Бринлеефа", но судя по довольному
выражению лица князя, мели ему тут не грозили.
хлопнул меня по спине, улыбнулся и зашагал по залитому зимним солнцем
двору. Я стоял, не в силах сдвинуться с места, и смотрел, как удаляется
от меня его фигура в черной кожаной куртке. Ветер трепал перья на его
шляпе, невесть как уцелевшие после многих миль по лесам. Мне хотелось
вздохнуть - я не мог.
неодолимое желание броситься следом за ним, упасть ему на плечо и
разрыдаться - так, как я ни разу не рыдал на плече своего отца, хотя
иногда мне этого хотелось. Пошатываясь, я присел на какой-то старый
ящик, раскурил трубку и вспомнил про фляжку Бэрда. Желтоватая бурда чуть
не оглушила меня, я ощутил сильнейший спазм, но все же удержал свой
глоток при себе. Скорее придавив его дымом, я подумал, что пить такое в
неразбавленном виде - чистое самоубийство.
в казарму, к Бэрду - у меня не было сил находиться в одиночестве.
мне. Желтую мерзость я развел в кружке водой и решил, что так она будет
более-менее употребима. На закуску Бэрд выделил мне пару соленых
огурцов, издававших странный сладкий запах.
стряслось?
поблагодарил Бэрда и пошел к себе, невзирая на его предложения скоротать
день за выпивкой. Моя комнатка была пуста. Я разжег страшно прожорливую
печурку, сменил носки и вытянулся на кровати, глядя в серый закопченный
потолок. Внутри меня нарастало ощущение какой-то разорванности - не
хотелось вообще ничего, лишь бы сегодняшний день закончился побыстрее, а
с завтрашним рассветом ко мне вернулось прежнее состояние: пусть
тревожное, пусть не совсем уютное, но все на своем месте, все идет так,
как надо... о небо! Я ударил кулаком по подушке и повернулся на живот,
вминая лицо в затхлый мех одеяла.
волновал меня сейчас. Мысль о том, что я могу погибнуть в любой момент,
давно стала привычной, приелась: не было уже того тошнотного ощущения
приближающегося страха, охватывавшего меня еще в Шаркуме. Нет... все мои
мысли были заняты лишь одним - скоро, совсем скоро вернется одиночество,
с треском разорвав то чувство общности, почти семейности, которое успело
вырасти во мне за месяцы странствий рядом с князем Эйно. И не исключено,
что решения придется принимать мне, почти мальчишке. Почему так? Почему
не Уте или не Иллари, почему у них свои роли, а я должен сыграть
оруженосца старого князя, возвращающегося на службу с его именем и в его
боевой маске?
и странные глаза Теллы, способные меняться каждую минуту. Ее дыхание и
ее загадочную иронию.
имени: ничего, кроме неумолимо меркнущего в памяти образа.
подумал о том, что спускаться вниз и просить вина унизительно, на кухне
его не купишь, у меня нет денег, и что же - опять идти к Бэрду и просить
у него взаймы? Я плюнул в огонь и закрыл лицо руками.
***
поднял голову и с первых же мгновений понял: в замке что-то происходит.
Со двора раздавались приглушенные голоса и какая-то возня, потом я
услышал странный глухой удар.
хронометра: было четыре утра, значит, до рассвета оставалось не менее
трех часов. Удар неожиданно повторился, и далекий голос, усиленный
скорее всего рупором, проревел:
спустился вниз. Во дворе сновали наемники: я видел, как несколько
человек укладывают напротив птичника бруствер из мешков с песком, а Бэрд
уже ставит на треногу "перечницу". Они готовились встретить тех, кто,
возможно, найдет потайной вход со стороны моря.
меня.
наблюдательном фонаре.