мартовским утром! За то время, что я валялся на тахте, плюясь
мокротами в баночку, в природе произошло что-то вроде репетиции весны.
Утро выдалось чудесное. Грязные сугробы съежились и стали похожи на
больных колючих рептилий, оставленных издыхать на солнышке, утренний
ледок похрумкивал под подошвами, готовый охотно растаять к полудню, и
пахло сложной смесью запахов: талой водой, автомобильным выхлопом,
оттаявшими собачьими следами и крепким дезодорантом-адсорбентом для
очистки воздуха, распыляемым ползущей по Ведерникову переулку
цистерной, принадлежащей, судя по бело-голубой раскраске, Службе
защиты среды.
кладбища, неприятно похожий на схему разделки говяжьей туши, и отыскал
двадцать первый участок. Дорожка в снегу была утоптана основательно,
песочком не посыпана, так что я дважды поскользнулся на наледи, пока
дошел. Могила родителей была в порядке: наверное, кто-то за ней
ухаживал, так что и поправлять было нечего. Малахов Николай Ефимович и
Малахова Инна Васильевна, дата смерти одна на двоих. Давней мгновенной
смерти в смятой в гармошку автомобильной жестянке...
мастерской. Полированный черный кварцит, буквы - золотые.
никак не мог вспомнить ни отца, ни мать? Хорошо ли каждый из нас
помнит себя с четырехлетнего возраста? То-то и оно. Почему я решил,
что должен улавливать какие-то флюиды? Мистика это. И вообще никто из
живущих не помнит покойников, в лучшем случае помнят легенду о них, и
то если при жизни эти люди были сколько-нибудь достойны легенды или
хотя бы кому-нибудь нужны на этом свете.
Ольгу тоже, Кручковича не спас, у Самохина украл два года жизни.
Единственный сын не помнит тебя и знать не хочет... Мать он почему-то
помнит!
Ольгой как-нибудь образуется. Еще не вечер. Еще успею подумать.
могильную плиту. Сколько же лет я тут не был? Пять? Семь? Надо бы
заказать выгравировать портреты - фотографии есть. Хотя в моем
положении как теперь закажешь? Фотографии и те не при мне, теперь я до
них долго не доберусь, и все, что есть у меня с собой, - память...
личном деле в особом пакете и вручили мне ее перед окончанием Школы.
Довольно скверный любительский снимок, сделанный кем-то из сослуживцев
отца на похоронах. Себя я там не нашел, конечно. Много людей, снятых в
основном со спины, много венков, краешек гроба, в углу кадра на снегу
кладбищенской аллеи громоздятся отвалы мерзлой земли. Крайняя аллея,
слева могилы, справа - ограда кладбища, а на дальнем плане за сеткой
голых зимних ветвей кладбищенских деревьев - одноглавая церковь...
Закрыть глаза - и нет их... Первым делом я подумал, что ошибся, - но
шиш, плохой зрительной памятью я никогда не страдал, так что пришлось
признать, что ошибки нет. Я отступил назад и начал метаться, выискивая
место, с которого фотограф взял ракурс. Кажется, здесь... Точно,
здесь. Во всяком случае, это единственная возможная точка, иных
вариантов просто нет. И что-то тут не так... А "не так" вот что:
церковь за спиной, она никак не могла попасть в кадр...
крепости, которому солдаты Кромвеля оторвали деревянную ногу и
шарахнули ею по голове. Кладбище-то, может, то самое, Калитниковское,
но место - другое, и фотография - липа. Странно... Странно и
непонятно. Случайно попала в пакет не та фотография? Еще более
странно. А поди теперь подними втихую кладбищенские документы! Дурило
я. Как ни крути, а умом не вышел. Не догадался даже изготовить копию
"пайцзы", обыкновенный муляж для идиотов, без встроенного маячка и
прочей начинки. Полезная была бы вещь.
спеша. Погуляли - и на первый раз хватит, не хватало мне еще плеврита
в качестве осложнения. Неприятна история с кладбищем, но разберусь в
другой раз. Домой... Любопытно, как меняется понятие слова "дом",
размышлял я, топая по Талалихина. Дом. Домой. Не домой я иду, а к
Ольге, и завтра, а то и сегодня уйду совсем. Нет у меня дома.
Я прекрасно знал, куда они идут.
они, поднявшись в квартиру и приказав по радиотелефону водителю
отогнать машину за угол, принялись меня ждать, и даже после того, как
они в конце концов уехали, забрав с собой Ольгу. Я еще долго ждал
чего-то.
ни людей, ни сюрпризов, во что я не верил. Рюкзачок с моими вещами
ждал меня в камере хранения на Казанском вокзале.
Глава 8
раз сейчас перестала бестолково метаться под потолком и, оборвав
жужжание, присела на краешек стола. Может быть, оттого, что сидящий за
столом человек желал сохранить нечаянную оглушительную тишину, его
голос прозвучал спокойнее обычного:
наискосок через щеку неодобрительно скосил на муху глаза, но тут же
вернул взгляд к сидящему и покачал головой:
Безусловно, он догадывается об этом и попытается снова оторваться.
Наша задача не позволить ему этого, иначе говоря, не создавать
ситуаций, которые он мог бы использовать. Должен сказать, что объект
то предельно осторожен, то нахален прямо-таки вызывающе. Очень
труднопредсказуемый тип - до сих пор он не дал нам стопроцентной
уверенности в благополучном исходе операции захвата. Я прошу вашей
санкции на продолжение наблюдения при отказе от немедленной попытки
задержания. Как только объект занервничает, мы начнем действовать.
различить каплю иронии в его голосе.
столешнице. Муха с гудением метнулась из-под ладони, забилась об
оконное стекло. Сидящий поморщился. - Да, представьте себе, он их не
делает. Мне кажется, к настоящему моменту вы могли уже догадаться об
этом сами. Или вам мало опыта ваших предшественников?
за собой кожу на подбородке.
паузу. - Вероятно, вам известно нечто такое, что не известно мне.
подумал сидящий. - Будет жаль, если сломает себе шею".
понимаете, что о каком-либо недоверии к вам речь не идет и мое
молчание продиктовано исключительно интересами операции. Я поддерживаю
ваше предложение. Считайте, просимая санкция вам дана, и учтите: это
не только санкция. Это приказ. Полагаю, впрочем, что в ближайшее время
вы получите новые инструкции. Я хочу, чтобы вы и ваши люди наконец
уразумели: на дворе конец лета, а не начало весны. У нас уже давно нет
права даже на единственную оплошность. Ни у ваших людей, ни у вас, ни
у меня.
задание, но от захвата объекта вплоть до особого распоряжения
воздержитесь. Вести объект предельно плотно. Самое главное сейчас не
дать ему оторваться. Делайте все, что сочтете нужным, хоть привяжите
себя к нему, но он не должен уйти на этот раз. Не должен, вы меня
поняли?..