Чтение 57–й страницы книги ~В зените~

Астреллы. Эпохой Чистых радостей окрестили ее современники. Естественно, в
первые же дни после победы пчелы собрали общее собрание жительниц и приняли
поправку к многострадальному параграфу третьему. После слов: "...целью
истинных талантов является прогресс... качественный, а не количественный" -
было добавлено: "И всестороннее развитие искусства, отражающего жизнь, а не
подменяющего ее".

И в силу той же удивительной логики астреллитов маленькая добавка, часть
придаточного предложения, стала главным содержанием их борьбы на многие
годы. Борьба шла за искоренение искусства, подменяющего жизнь, прежде всего
против рецидивов увлечения квази.

Рецидивы были, конечно, но исключительно у мужчин - этой слабохарактерной
половины человечества, непрактичной и увлекающейся, склонной жить только
чувством. Не раз бывало, что, заскучай от здоровой и правильной жизни в
семье, безвольные отцы тайком удирали в горы, собирали кустарные
квазиаппараты и в укромных пещерах пробовали предаваться воображаемым
оргиям. Но стоило хотя бы одному отцу исчезнуть на ночь, колокол поднимал
пчел по тревоге, ударные отряды разыскивали убежища падших мужчин, аппараты
уничтожались. Восстановить их было все труднее.

И распущенность была вытравлена. Не без удивления читал я об этой победе
женского здравомыслия над мужской мечтательностью. Усмехался про себя: "У
нас на Земле мужчины поставили бы на своем". Но если вдуматься, поклонники
квази ни при каких условиях не могли одержать верх. Они вычеркивали себя из
деятельности, были дезертирами, даже духовными самоубийцами. Полк самоубийц
не может одержать конечную победу, как бы ни был он силен вначале. Ведь
каждое самоубийство уменьшает его живую силу.

Пчелы изменили и структуру управления. Президента у них не было, а делами
заправлял триумвират из Главного Воспитателя, Главного Учителя и Главного
Врача.

Воспитателем выдвинули Ридду. Тут преемственность играла роль. Пчелы хотели
подчеркнуть, что они ничего не меняют, только восстанавливают справедливый
порядок. Но Ридда возглавляла правление формально. После смерти Здарга она
как-то осела, потеряла апломб, даже внешне опустилась, одевалась неряшливо
и говорила невнятно, все о Здарге, о принципах Здарга, о чистоте настоящего
здрагизма. После нее обычно брала слово Хитта - ее заместитель - и
простыми, доходчивыми словами поясняла, как понимать принципы в данном
конкретном вопросе.

Как же она толковала, как понимала Здарга?

- Здарг вел нас в будущее, - говорила она. - А что такое наше будущее? Это
дети, развитые духовно и физически, умные, нравственно чистые, красивые,
здоровые. Здоровье прежде всего, потому что красота - это здоровое тело,
нравственность - здоровое поведение, ум - здравый смысл. Что же нужно для
здоровья? Естественность в первую очередь: чистый воздух, чистая вода,
простая сытная пища, физический труд на чистом воздухе. Астрелла достаточно
просторна, чтобы прокормить всех своих детей естественными продуктами.
Нужно только не лениться, спину гнуть от зари до зари. И не требуются нам
фабрики, загрязняющие легкие ядовитой копотью, а желудок - анилиновыми
приправами. Меньше химии и больше зерна! Да здравствует простая жизнь,
простая пища, простые отношения, простые радости!

Упрощение стало главным лозунгом при Хитте и ее преемниках, не только
лозунгом, я бы сказал, религией.

Труд физический, труд с напряжением мускулов считался почетным, умственный
труд - блажью, работенкой для ленивых и слабосильных. О закрытии фабрик,
ликвидации лаборатории сообщали как о славном достижении. Утонченное
называли извращенным, философские споры - пустословием, чтение - потерей
времени сибаритством. И поэты воспевали опрощение простыми словами, их
стихи твердили наизусть, пели на простые мотивы. Гирдл-Простак был самым
знаменитым из поэтов той эпохи. Приведу несколько его сонетов в
прозаическом переводе. Рифмовать не берусь, хотя рифмы в школе Опростителей
были простейшие: четкие, точные и привычные типа "день - тень", "кровь -
любовь"

Итак, стихи:

1. "В лаборатории, затхло прокисшей, заплесневелой, как могила, в запаянных
колбах, наполненных удушливым дымом, ветхий старец слезящимися глазами
пытается подсмотреть тайну рождения жизни.

Но жизнь рождается не в стеклянной банке, она рождается в поле, когда
солнце припекает чернозем, свежий ветер обдувает, говорливые ручейки
омывают комочки почвы. Открой глаза пошире, в крыльях бабочки ты увидишь
блики солнца; увидишь свежесть ветра в прыжках козочки, в мелькании рыбки -
проворство ручейка. Посмотри, старец, на свою внучку, посмотри, мужчина, на
жену-хлопотунью. Разве ты не замечаешь в ней порывы ветра, резвость ручья,
не чувствуешь жар солнца в ее крови?

А подслеповатый мудрец что-то ищет в мутной колбе".

2. "На стене картина. Говорят, чудо искусства. Девушка на ней словно живая.
Словно, да не совсем. Молчит, не дышит, не смеется. Тронул пальцем -
заскорузлый холод с буграми липкой краски. Пальцы запачкал, не отмываются.
Вот тебе и красавица, "словно живая"!

Рядом ценительница искусства, знаток, художественная натура. Восхитилась,
глазки горят, волнение колышет грудь. Тронул пальцем ручку - не бугристая и
не липкая, теплый атлас. И сразу все пришло в движение: щеки зарделись,
глазки мечут молнии. Если в гневе так хороша, какова же в любви?

А ту, на холсте, хоть ножницами режь. Ничего в ней нет, кроме серых волокон
и липкой краски".

3. "Сладка вода для того, кто спину гнул над плугом. Отдых сладок тому, кто
потрудился на славу. Вон старик сидит на завалинке, вокруг галдят внучата.
Галдят, а он дремлет, подставив лицо солнышку. На лице покой и довольство.
Звенит многочисленное потомство. Не зря гнул спину, жизнь прожита недаром".

Таких стихов от Гирдла остались сотни. Их декламировали на свадьбах и
крестинах пели на простые мотивы. И выпало Гирдлу счастье быть знаменитым
при жизни, уважаемым и популярным. Его почитали, не потому что Гирдл вел за
собой, а потому, что шел за почитателями, выражал их точку зрения на жизнь:
"Человек живет для будущего, а будущее - это дети. В детях - счастье, много
детей - много счастья".

Результат нетрудно угадать. Прирост населения на Астрелле был завидный.
Число жителей увеличивалось вдвое в каждом поколении. Двоение за четверть
века, за столетие народонаселение выросло в 16 раз, за полтора века - в 64
раза, через два перевалило за триста тысяч.

И тут встала перед астреллитами проблема, которая у нас на Земле находится
в ведении географии: проблема природных ресурсов их учета, подсчета и
расчета. При Здарге Астрелла была просторным вольным парком, но на
крошечном астероиде циклы развития завершались быстрее: всего полтора века
понадобилось, чтобы плотно заселить просторный парк. Появился обычай, позже
он стал правилом, а затем и законом: не жениться, пока не изготовил участок
для своей семьи. Земледелие, как известно, требует пологих полей. Некогда,
при Здарге, площадки выравнивали плавителями. Но пчелы искоренили технику.
За полтора века она была начисто забыта. Ныне астреллиты долбили скалы
киркой. Чтобы создать огород, надо было трудиться много лет. Младенец еще
чмокал соской, а отец его уже долбил камни, чтобы не задерживать свадьбу
сына.

Там, где три тысячи терялись на просторе, триста тысяч толкали друг друга.

Времена Гирдла ушли в прошлое. Сам он давно смежил очи, окруженный
многочисленными внуками. Гирдла чтили и потомки, но больше по традиции.
Властительницей же дум поколения стала поэтесса Нонна. Самопожертвование
было ее излюбленной темой. Например: друзья любят одну девушку, она выбрала
безземельного, благородный соперник желает ей счастья и отдает свой
наследственный участок избраннику. Сестра отдает участок сестре, подруга -
подруге, родители убивают себя, чтобы не оттягивать счастье детей. Длинные
и сентиментальные поэмы Нонны вызывали восторг и слезы умиления, влюбленные
девушки заучивали их наизусть. Едва ли кто-нибудь из них собирался
жертвовать своим приданым, вероятнее, они мечтали, чтобы жертву принесли им.

Горькая нужда и тут изображалась доблестью. Врачи уверяли, что раннее
супружество расшатывает неокрепший организм, высасывает соки мозга и
пресекает умственную деятельность (как будто она остро необходима для
долбежки камней). Воспитатели предостерегали против чрезмерного увлечения
телесными радостями, хулили невоздержанных, призывали к радостям духовным.
Был даже создан Орден Чистой Духовности. Члены его давали обет безбрачия,
отказывались от своего надела в пользу неимущих сирот.