Хранитель...
Хотя сейчас их только семь, так как Шииф никем не заменили. Хотел бы я знать
почему. Наблюдателей же может быть много, а может и вообще не быть - это как
пожелает Хранитель. Я не имею представления, сколько сейчас наблюдателей. -
Последние слова прозвучали раздраженно.
Она и так узнавала много такого, о чем знать не хотела, и если наблюдатели
были тайной, доступной тем, кто рангом выше ее, то пусть эта тайна и
останется тайной.
изучают то, что им приказывает Хранитель. Эти люди как бы продолжение
Хранителя, его глаза и уши.
кроме Хранителя, никогда не покидал Тхама. Хранитель наблюдает за внешним
миром и, если сочтет необходимым, может лично отправиться туда. Хранитель
волен поступать так, как он или она пожелает, не советуясь ни с кем, даже с
архонтами, которые должны оставаться в Тхаме. Тиил говорил ей об этом не
один раз. Или он лгал, или Тхайла познала столь сокровенную тайну архонтов,
что простому аналитику не полагается ее знать.
или чьи-то посторонние силы попытаются на них воздействовать - они погибают.
и потер глаза:
мной. Тхайла кивнула.
значит для молодых старческая болтовня? Я был архонтом шестьдесят лет, а ты
- ты станешь им на такое короткое время! Подойди ближе, я разделю с тобой
Упан и отпущу тебя.
2
старика. Слово Силы отдавалось в голове раскатами грома, барабанным боем,
грохотом водопада. Оно осветило мир вокруг нее подобно вспышке молнии на
ночном небе, но пока она шла по Тропе, сила, заключавшаяся в нем,
уменьшилась, сжалась. Остались только воспоминания и ужас. Однако едва она
покинет Тропу, его мощь возродится вновь. О, хотя бы кто-нибудь помог ей,
защитил.
для себя оказалась перед входом в Библиотечный комплекс. Она стояла в пышных
зарослях травы на вершине утеса, смотрела на белые гребешки пены у скал
далеко внизу, слышала крики чаек. Казалось, она различала даже брызги -
облачка из мириад алмазов, сверкавших на солнце. Древние руины высились
вокруг нее, таинственные и мрачные. Мир распахнулся перед ней. Она
чувствовала насекомых, ползающих среди корней, и упрямых мидий,
захлопывающих раковины, когда прибой выбрасывал их на берег. Синяя чаша неба
ожила, и она понимала, о чем кричат птицы.
Когда Тхайла подошла ближе, со скамьи поднялись двое. Она узнала наставника
Тиила, по-отечески заботливого и суетливого. На нем были голубые рубашка и
брюки, пиджак он перебросил через плечо, поскольку день выдался жаркий.
Рядом с ним стояла аналитик Шол, высокая, преисполненная достоинства женщина
в золотистой, расшитой узорами юбке. Они приветливо улыбались.
они были на самом деле. Тиил оказался ужасно толстым и волосатым, отеческой
заботы в нем было не больше, чем у летучей мыши. Шол выглядела намного
старше, чем старалась казаться. Высохшая, как мумия, она походила на старую
хижину, которую слегка подлатали, заменив прогнившие бревна. Улыбка Тиила не
могла скрыть откровенной омерзительной похоти, растянутый в улыбке рот Шол
скорее напоминал полную мелких зубов оскаленную пасть хищной рыбы. Ужасные
внешне и столь же уродливые душой, старые волшебники одновременно попытались
вломиться в сознание Тхайлы. Она увидела образы жадных, покрытых слизью
щупалец и в ужасе отбросила их. Тиил и Шол отшатнулись, обменявшись
изумленными взглядами.
Седые волосы на его дряблой груди стали матовыми от пота. Похоть исчезла, ее
заменил страх. Тхайла чувствовала, как он покрывается страхом, словно хлеб
плесенью, и знала, что это безумие. Слово свело ее с ума.
блеснули, вызывая отвратительные воспоминания. - Мы должны определить, какой
силой ты теперь обладаешь, нас спросят об этом.
отражение в неспокойной воде. Нарочно ли она делала это? Пряталась? Что-то
скрывала? Однажды Тхайла видела эту улыбку - там, в далекой, навсегда
забытой прошлой жизни...
Шол громко вскрикнула.
музыка, мягкие подушки - оба волшебника были рядом, вкрадчиво утешали и
подбадривали, приглушая шелест травы, пение птиц и шум далеких лесов.
будет лучше.
сюда, не надо сидеть на солнце.
похожие на лапы какого-то гигантского насекомого или, быть может, молодого
дракона, а затем - в густые пучки колючек. Неужели Слово Силы принесло ей
безумие? Тхайла пыталась стряхнуть магический обман, она хотела видеть своих
собеседников в привычном ей облике. Вспышка волшебства ослепила Тхайлу. И в
тот же миг все трое оказались на ступенях Скриптория. Его темная громада
вырисовывалась на фоне неба, древние толстые каменные стены сулили прохладу
и блаженную возможность укрыться от суеты и шума окружающего мира. Пока ее
вели к дверям, она разглядела крошечные трещины на поверхности дерева,
ржавчину на дверных петлях, тонкую серебряную паутину. Она почувствовала
следы миллионов ног, ступавших по гранитным ступеням, ощутила тяжесть веков.
Она позволила своим спутникам подвести ее к скамье и с благодарностью
опустилась на нее. Холод, который хранили стены, заставил ее вздрогнуть. В
Скриптории было всего несколько стажеров - они корпели над бумагами на
верхнем этаже. В руки Тхайле сунули бокал, она выпила, стуча зубами о его
край.
чувствовала себя несчастной, но в то же время знала, что оба волшебника
где-то рядом. Постепенно в тишине Тхайла стала различать низкий гул моря,
мягкий рокот, похожий на далекий шум прибоя или на шелест ветра в лесу. Нет,
пожалуй, на шепот тихих голосов. Он становился все громче.
мысленно, и предназначались его слова только для Шол.
неисчислимое множество... И все они хотели говорить с ней, с Тхайлой.
книги, миллионы книг, которые заполняли многочисленные галереи Скриптория.
Здесь хранились все самые древние и священные книги, какие только были в
Колледже, и Тхайла слышала их голоса. Тиил и Шол стояли над ней, их
человеческие фигуры заслонили пульсирующие фантомы ужаса и ревности. Что их
так напугало?
Единственный голос, который называл ее имя...
Колледже. Гнев шевельнулся в глубине души, пробуждая воспоминания.
почти забыла об этом своем таланте, так как он распространялся только на
таких же, как она, воспитанников и стажеров. Научилась подавлять его из
уважения к внутреннему миру окружающих.
чувства обычных людей. Она не могла не обращать на них внимания, так как от
них ощутимо веяло опасностью. Сами эмоции были не менее отвратительны, чем
их владельцы: подозрительность, зависть, обида и неистовое желание подавить
и использовать чужую волю.
виду, отсюда?
некотором расстоянии в простенке увидела массивное кресло из резного дуба.
Старое и пыльное, оно стояло здесь с незапамятных времен.
Эриксон Стивен
Березин Федор
Акунин Борис
Муркок Майкл
Василенко Иван
Перумов Ник