взглядом, в котором королю следовало бы прочитать: ты бессилен
навредить мне, ибо я слуга Икенду и разговариваю на языке богов. Твой
народ знает, что в лодке лежит Бог Леса, и ты не посмеешь совершить
святотатство.
возникло тягостное напряжение. Наконец король поднял вверх руки и
обратился ко мне с вопросом:
наших предков? Каким образом тебе стало доступным то, что недоступно
моему народу? Мазу внимает божественным звукам твоей речи и просит
просветить наш разум словами, которые понятны сыновьям моря.
что за околесицу ты нес? Что за язык? Владыка хоть и держит нос
кверху, но явно озадачен.
с вами. Четыре года назад меня увлек за собой Икенду, я охотился с ним
в лесах. Икенду пожелал посмотреть на моих землян, моих товарищей, и
мы пустились в путь по Большой Реке, в город сыновей моря, чтобы
узнать, как они, его потомки, обращаются с людьми, прилетевшими с
далекой звезды... Говори громче, чтобы все слышали.
было явно наигранным. Я заметил это по нервно шевелящимся пальцам рук,
спрятанным под накидкой. Но должен признать - самообладание у владыки
завидное. Он понимает, что я втянул его в странную игру, и он вынужден
принять правила этой игры. Об этом знают двое - он и я. Теперь он
попытается своими вопросами загнать меня в какой-нибудь угол.
восторженными восклицаниями из толпы. В глазах владыки зажигается
коварный огонек:
рану божественному телу Икенду? Почему ты не защитил его? Что теперь
будет с Икенду?
как бы я не засыпался в своих ответах.
легендам добавим новые. Переводи: когда мы спускались по Большой Реке,
то богиня Большой Реки, дочь Белого Отца Гор, задумала утопить меня в
водопаде. Может, ей удалось бы сделать это, но за меня вступился
Икенду и вырвал из рук богини Падающей Воды. Она закричала и позвала
на помощь своего отца. Тот метнул в Икенду молнию и скрылся. Вот как
все было.
восхищение Икенду. Схватки между богами в легендах аборигенов -
обычные явления. Как правило, смертные в них не вмешиваются. То, что
Икенду пострадал, не уменьшило его авторитета в глазах аборигенов, тем
более, что Отец Гор метнул молнию и сразу же сбежал. Рана Икенду -
пустячная рана. Икенду долго спит, потому что устал, сражаясь с
Богиней Падающей Воды. Он скоро проснется. Он будет рад увидеть
сыновей моря и их прекрасный город, но пока он не проснется, его
нельзя беспокоить. Сколько времени он будет спать? Сколько захочет.
падают готовой легендой в умы местных жителей. Поэтому я не могу
упрекнуть себя в обмане...
звезды? Почему Икенду помешал дочери Отца Гор завладеть пришельцем? -
спрашивал далее король.
его гостей. - Вэл переводит мои слова и добавляет по-нашенски: "Браво,
Грегор!"
считал нужным. Покажи мне того смертного, кто может спросить у Бога,
почему Бог поступает так, а не иначе? У Бога можно просить милости, но
нельзя донимать Бога праздными вопросами - это святотатство. Сейчас
Икенду желает отдохнуть в тишине и прохладе. Если он проснется от
нашей болтовни, я думаю - он разгневается. А если у тебя, верховный
жрец, есть еще вопросы, то задавай их Икенду, когда он проснется.
добавил для меня: "У жреца любимая пытка - подвешивать неугодных за
ноги и разводить под головой огонь". Мазу, по-видимому, настроился на
долгие словопрения и такого поворота не ждал. Ему не оставалось ничего
иного, как церемонным движением развести руки и сказать:
крышей моего дворца! Мой недостойный паланкин к вашим услугам!
который мог оставаться довольным: в глазах своих подданных он выглядел
вполне достойно.
стойбище первобытных! - ликовал Вэл. - Понимаешь, жрец никого не
удостаивал такой чести, как восседание в его паланкине.
могли бы заметить в ней насмешку.
свою жизнь. Некий Вру, волосатый коллега вашего жреца, хотел любой
ценой обосновать свое право проломить мне голову каменным топориком и
съесть на пиршестве лучшую часть моего бренного тела. У дикарей, в их
менталитете, есть очень уязвимое место - они теряются, когда их
озадачивают. Чем большую чушь я выдам, тем больше они озадачены. Этим
надо пользоваться. Только и всего.
прикоснуться к Икенду. Наконец, четверым поручено извлечь бедного
Икенду из лодки и уложить в паланкин. Четверо самых достойных
нагибаются под тяжестью двухсоткилограммового тела и несут его по
ступенькам. И тут происходит нечто такое, что вся толпа во главе с
королем ахает и каменеет. Один из жрецов споткнулся, упал, а с ним и
остальные трое - все растянулись на земле вместе с недвижимым Икенду.
Не знаю, чем закончилась бы эта сцена, если бы лицо Божественного
Икенду не расплылось в улыбке. Над толпой пронесся вздох облегчения.
Все сочли это за добрый знак и кинулись поднимать божество. Так
поклонники божества расценили рефлекторную гримасу боли на лице
спящего Ного.
жрецов подхватывают тяжелую ношу. Бедный Ного, хорошо, что ему дали
снотворное, иначе не знаю, как бы он примирился с такой суетой.
Паланкин! Да он ни за что не согласился бы усесться в нем! А так лежит
себе в глубоком сне, и ничего в нем от божества.
ступеням. Церемониальная часть приема закончилась, меня окружают мои
товарищи. В глазах Дэйва блестят слезы, мои ребра хрустят от его
объятий.
Правильно врезал! Вот как надо обращаться с дикарями!
мыслями, думали, как все сложится...
лодки, - лучше поддерживайте его... Видите, он с трудом держится на
ногах. Вэл, ты держись возле паланкина, а мы пойдем группой.
Подбираю наши луки, стрелы, дубину Ного.
оружия! Или хочешь сохранить на память?
лодке. Он проснется и начнет искать ее.
видно, хотелось поскорее присмотреться ко мне. Он ехидно наблюдал, как
я тащу наш арсенал, пока Феликс не догадался разоружить меня.
уловимой насмешкой спросил король. - Неужели он таскает и оружие
божественного Икенду? Или думает, что попал к врагам, и оружие надо
держать под рукой?
оружием. Мы теперь среди друзей. Пусть оружие Икенду хранят жрецы, - я
раздал топорики и луки стоящим около короля жрецам в белом.
этими словами я вручаю дубину королю. Он несколько опешил но делать
нечего, берет. А весит она, самое меньшее, килограммов пятьдесят. -
Когда Икенду опускал свою дубину на голову врага, в голове врага
гремел гром.
мою голову, только вот или приличия не позволяют, или дубина
тяжеловата. Жрецы с радостными поклонами принимают топоры и луки. Мазу
смотрит на "священное оружие" и думает, как его тащить до дворца, да
еще пешком. Он бросает на меня быстрый испепеляющий взгляд. Я
догадываюсь, что он при этом думает. Но он подзывает двух жрецов и
поручает им священную ношу. Потом делает нетерпеливый знак рукой,
толпа перед ним расступается, и владыка проходит вперед. За ним, точно
хвост кометы, устремляются царедворцы. Мы идем отдельной сплоченной
Каменистый Артем
Круз Андрей
Никитин Юрий
Прозоров Александр
Беляев Александр
Сертаков Виталий