шепотом произнесла:
деревенская церковь, молчаливая невеста, одетая во все черное ее мать. Из
гостей только волошинский ярыга и скучающий гонец из Москвы.
алтаря, дал поцеловать холодный медный крест, благословил на супружество.
Свершилось. Все вернулись в усадьбу, но праздника не ощущалось. Не смотря на
яркое солнце, в доме висела сумрачная, угрюмая тишина.
подворники, словно сговорившись, нашли себе работу где-то за стенами.
все оставалось волошинским! - привезенное из Франции бюро. Замежьинские
плотники успели залечить дубовыми заплатами сотворенные кистенем пробоины, но
цвет пока не подобрали, и причудливая мебель из розового ореха казалась
покрытой светлыми лишаями.
все видел - а токмо пожаловался на ливонскую угрозу, да пожелал Андрею еще
больших успехов в служении государю и Святой Руси. Порадовался за него от души
- а потому и грамота получилась светлая, радостная.
Новагорода. Оттуда до Москвы у него имелась государева подорожная. А Зализа
остался и вовсе один.
захотел, и полночи просидел на подоконнике, благо закрывать ему ставни никто не
стал. Он сидел, жевал неведомо как попавшую в светелку боярской дочки, жесткую,
как темляк, ленту вяленного мяса. Теперь он начинал жалеть, что женился на
Алевтине. Ранее, пока он приходил к ней, когда хотел и кидал на кровать, все
было куда проще.
дней отправится в объезд Северной пустоши.
ливонцы не проторили там тайные тропы, не нашли брода, не настелили гать через
болото. Двумя тысячами кавалеру Ивану даже мимо вымершего Пскова не пройти: там
Печерский монастырь на дороге, Изборск, Остров, Опочка, Порхов неподалеку
обеспокоиться за разбой могут. А вот Северная пустошь - она пустошь и есть.
Городов нет, в крепостях стрельцов слишком мало, чтобы в поле выходить. Если
Ивангород разбойники обойти смогут - их уже ничто не остановит.
поспешать. Он еще раз попытался найти способ привести на Ижорский погост хотя
бы три сотни хороших воинов.
воевать не способные, только грабить.
Нислава - пусть стрелец перед ратными месяцами хоть недельку дома отдохнет,
хозяйством займется, Матрену Трофимову потискает. Хороший из него ратник
получился, даром что иноземец нерусский.
Буртасы, Булгары, Ижора, Берен-деи, Древляне, Кривичи, Печенеги, Мокша, Меря,
Литва, Мордва, Корсь, Пруссы, Словены, Радимичи, Татары, Самоеды, Тиверцы,
Половцы, Чудь, Гузы, Черемисы, Уличи, Северяне, Весь, Дреговичи, Полочане - вот
из кого русские полки состоят! Многие и сами давно себя русичами называют. Вот
и иноземцы волошинские себя русскими...
из окна. Он вскочил, посмотрел на небо: скоро уже светать начнет, высунулся
наружу и заорал:
чистая косоворотка, свободные порты из синего понитока, поверх них - недавно
купленные в Куземкино алые сафьяновые сапоги, батарлыг. Теперь - плотный,
толстый войлочный поддоспешник, взятый вместо кожаного из Анинлова в ожидании
близких холодов; зашелестевший металлом тяжелый юшман, со множеством завязок и
крючков от горла до пояса. Затем заколол пряжкой на левом плече темно-синий
плащ из бумазеи.
суетился. Зализа застегнул наручи - четвертого дня копорьский кузнец отковал
ему новенький наруч на левую руку.
кожей, ножнах. Опричник проверил, на месте ли длинный охотничий нож с резной
костяной рукоятью, потом сунул за пояс тяжелый кистень, кошелек с парой золотых
алтынов и несколькими медными денежками.
у седла, а совью он перестал возить с собой практически сразу - на лесных
дорогах поставленная вертикально она постоянно цеплялась за ветки. Держать же
ее все время в руках - эдак руки отвалятся.
стоящим на земле, а не порхающим, как мотылек.
конюшни пару жеребцов.
опричник, принимая поводья. - Ничего, ближайшую неделю без меня отдохнешь.
в стремя, привычно запрыгнул в седло, и только теперь увидел сбегающую по
ступенькам в одной поневе Алевтину. Жену...
поводья и со всей силы ударила его кулаком по сапогу.
Обещаю.
пятками коня, выехал наружу и помчался по узкой дороге, оставляя позади себя
молочные вихри стелящегося по траве предутреннего тумана.
обиты светло-зеленым английским штофом. Большой письменный стол, изготовленный
из светло-розового ореха тоже наверняка прибыл из Европы, кресло с высокой
прямой спинкой сильно напоминало немецкое. О Святой Руси здесь напоминали
только толстый том священного писания на углу стола, распятие над головой отца
Петра, да высокий складень на полочке в красном углу. Хотя, пожалуй, тяжелый
медный пятирожковый подсвечник со свенскими вензелями, тоже напоминал о Руси -
наверняка трофейный.
вниз, на гладко струганные доски. Не стоило показывать собеседнику свое
отношение ко всему этому кричаще изысканному убранству.
лицом.
служителя божьего, ни наставника. Называют они себя христианами, отче, но к
таинствам церковным приобщиться не могут и скоро от лона отпадут вовсе.
и помните об их нуждах... - уткнулся носом в кончики пальцев иерей.
забывать о вере христовой, о нуждах Православной Церкви и Господа нашего Иисуса
Христа, - напомнил отцу Петру Зализа. - А потому на землях Северной пустоши,
врученных им моему ведению, безбожности я попустить не могу. Посланный на
остров купец сообщал, что оставленные без присмотра людишки креститься ноне
начали забывать, слова непотребные произносят, неопоясавшись ходят. Думаю,
отче, к ним немедленно следует послать достойного пресвитера, дабы вразумить их
и наставить на путь истинный.
Петр. Необходимость начинать миссионерскую деятельность его явно не радовала,
но и отказать в этом начинании после столь настойчивого и прямолинейного
приглашения он никак не мог. - Не может ли сие путешествие оказаться опасным
для нашего посланника? - поинтересовался иерей.
предложил Зализа.
исполнении долга своего пред Господом, - внезапно вскинул голову отец Петр. - И
рыбаки монастырские в Керновке его знают, на Березовый остров отвезут. Ступай,
сын мой, и возвращайся утром, он будет тебя ждать. Благослови тебя Господь, раб
Божий Семен.
путешествия придется именно ему.