чтобы ей помочь.- Если бы он помог ей,- подумал он. И все же он опять
был очарован ею, еще раз, несмотря на свой разрыв с ней. Он пытался
убить ее, а вместо этого помог ей ускользнуть, ненавидя за это самого
себя.- Я уверен, что видел, как она тонула. Она была сильно поранена, и
едва могла идти. Она упала в воду, по ней прошли пузыри и она более не
появилась на поверхности.
течение было не таким уж быстрым. И все же, если ей каким-то образом
удалось выбраться на сушу, куда она могла попасть? Нет было очень
маловероятно, что она спаслась.
тысячу раз лучше! Медея должна умереть!
свежепролитых слез.
точно не знать.
совершенно невыносимо. Теперь, когда он думал об этом, он спрашивал
себя: а не могла ли она тогда все же спастись? Она знала о реке и о плоте,
а он не знал этого; она проводила его туда. Он пришел, чтобы убить ее, и
она пыталась его убить, и все же каким-то образом они вместе
отправились на эту подземную реку и отплыли. Могло ли в ней все-таки
быть что-то хорошее, проявляющееся как только была уничтожена
предпосылка для дурного положения дел, ситуации? Могла ли она
желать в конце концов его спасения? Или она просто-напросто
использовала его для того, чтобы спастись самой, потому что она не
могла сама проделать весь путь с такой раной? Утонула ли она - или
может быть она знала еще один путь оттуда, под темными водами и
отправилась этим путем, позаботившись о том, чтобы обзавестись
свидетелями своей "смерти", для того, чтобы ее больше уже не искали? В
этом случае может быть было еще что-то, что предстояло найти в этом
месте, что-то, что только он мог б точно определить и указать? Может
быть, может бытьЄ О, Боже мой!
лестнице.
перевернулся, возвращаясь к тому, что в настоящее время считалось
жизнью.
соглашайтесь ни на что.- Я так или иначе скоро умру. Они не могут
убить меня больше, чем один раз. Пообещайте мне, что вы ничего не
сделаете из того, чего желает Рауфорт.
который расслышал Кайан. Это не удивительно, что сейчас у Кайана
слух был получше, чем у него, но как и всегда, его беспокоило сознание
того факта, что он постарел. Что же он сделал в своей жизни, в своих
странствиях по измерениям? Могло ли зло в нем здесь перевесить добро?
каменным ступенькам. Легкая поступь, осторожные шаги. Кто-то идет
сюда для того, чтобы спасти их? Кто же именно? Кто-то из людей
бандита Жака? Может быть, Келвин? Келвин, его сын от Шарлен? Нет,
как же может Келвин оказаться здесь! Так или иначе, поступь была очень
легкой, почти детской или женской. Это заставляло задуматься. Здесь не
должно быть никаких женщин или детей!
было уже пройдено раньше? Теперь он, кем бы он ни был, был уже у
самого конца лестницы. Там было очень темно, даже в сравнении с общи
мраком темницы, и он не мог его разглядеть.
света, который смело спускался в темницу откуда-то прямо сверху из
зарешеченного окна был единственным светом, который узники могли
видеть в течение дня. Это действительно была женщина, в легком
газовом ночном платье, с прекрасной тонко очерченной фигурой. Почти
какЄ
огненными, как блеск чешуи гордого дракона. Ее глаза имели цвет
кошачьей магии.
Зоанна, его потерянная запрещенная любовь и его враг, ужасная, злобная
королева Рада! Зоанна, мать, потерю которой оплакивал Кайан.
Глава 25
КОРОЛЕВСКАЯ ПЫТКА
то как она могла оказаться здесь, в этом измерении?
оказались открытыми, они были круглыми, а не остроконечными. Так
значит, это была Занаан, королева Хада, а не Зоанна, воскресшая из реки
и спасшаяся от смерти. Кайан говорил о Зоанне и неожиданно перед ним
возникло ее лицо. Но это было лицо ее двойника, местной королевы -
которая должна быть хорошей, а не злой, противоположность, которая
наблюдается в разных измерениях.
освободить их! Это было доказательством инверсии,
противоположности!
безнадежно любил и быть хорошей, а не злобной - это была мечта, о
которой он раньше не смел и думать! он попытался мысленно
восстановить в памяти образ злобной Зоанны, понимая, что это было
бесполезно, что даже если она и осталась жива, она была совсем не той
личностью, которую он стал бы уважать или хотя бы выносить.
женщина, которую он мог бы полюбить. И действительно, уже в это
мгновениеЄ
материализовались еще две фигуры.
сержант, тот охранник, который принес им паек.
направлению к ступенькам. Она казалось, была ошеломлена. Сержант
протянул руку и взял кольцо с ключами из ее безвольно повисшей руки.
Она больше не могла воспользоваться ими, чтобы освободить
пленников. Даже если бы она бросила ключи в камеру, это было бы
безнадежно, потому что охранник был вооружен и он был силен и мог бы
убить их всех до того, как они сумели бы открыть ворота.
охранник. Едва ли это были те слова, с которыми можно было
обращаться к королеве.
оказался самим королем, его величеством, королем Рауфортом из Хада.
За дерзостью сержанта скрывалась власть и могущество!
теперь поняла, как бессовестно ее провели. Они все это время знали о ее
попытке!
перечить королеве Зоанне из Рада. В зеленоватой глубине ее глаз,
казалось вспыхнул яркий свет, ее рот отвердел, губы были крепко
стиснуты. Напоминает ли она Зоанну и в других отношениях? Только
лицо Занаан было все же мягче, чем лицо ее двойника. Фигура Зоанны
казалась почти что вырубленной из белого мрамора, а фигура Занаан
скорее напоминала очень густое молоко. Молоко человеческой доброты?
Глупое сравнение, но возможно верное.
разницу. Кайан стоял, неподвижно уставившись, словно зачарованный.
Да, он мог оценить всю иронию этой ситуации!
огромным носом Рафарта и его смуглой комплекцией. Но это лицо было
жестоким, таким жестоким, каким никогда не было лицо Рафарта.
Рауфорт.
затаскивающий в свою постель потаскуху каждуюЄ
чувствуя себя так, как будто бы удар был нанесен по его собственному
лицу, а Кайан сзади него негромко вскрикнул. В соседней камере Смит
тяжело застонал так, словно бы и он тоже почувствовал силу этого
жестокого удара.
аккуратно и расчетливо, тыльной стороны ладони, Джон был уверен в
этом. Огромные бриллианты красовавшиеся на каждом пальце его руки
порвали кожу на этой прекрасной щеке, так что из нее начала сочиться
кровь. Королева ничем больше не показала, какую боль она должна