рубашки, и, кажется, каких-нибудь пять минут спустя Детта начала вопить.
поднявшийся из морской пучины отомстить за своих убиенных чад, или ужас,
спустившийся с холмов. Во всяком случае, Эдди казалось, будто он мгновенно
очнулся от сна, однако стрелок был уже на ногах, а в левой руке сжимал
револьвер.
немедленно прекратила крик.
- сказала она. - Тут могут быть эти... трепливые твари. Место, кажись,
подходящее. Вот мне и захотелось убедиться: ежели я увижу, как такой
трепач подползает, смогу вас вовремя на ноги поднять, или нет. - Но в ее
глазах не было страха; там сверкало недоброе, пакостное веселье.
поднялась над горизонтом - они не спали и двух часов.
кресле Владычицу.
обесчещена очень основательно, - ровным тоном произнес стрелок. - Больше
так не делай.
что за гадство такое..." - больше он ничего не успел подумать, поскольку
опять уплыл в измученный сон, и тут воздух расколол новый пронзительный
крик Детты. Она орала, как пожарная сирена. Весь пылая от адреналина, сжав
кулаки, Эдди снова вскочил - и тогда Детта хрипло, резко расхохоталась.
в первый раз, луна сместилась меньше, чем на десять градусов.
- Спать она не будет. Она будет следить за нами, и когда убедится, что мы
погружаемся в глубокий сон, туда, где заряжаешься новой энергией, разинет
пасть и снова начнет вопить. И так - снова и снова, пока реветь станет
нечем".
лунном свете.
слышалась нервная дрожь. - Ничего ты мне не сделаешь.
уверился - что терпение стрелка истощилось и он просто прихлопнет эту
бабу, как муху. К его величайшему изумлению, вместо этого Роланд опустился
перед ней на одно колено, точно поклонник, решившийся просить руки и
сердца.
нежно прозвучал голос стрелка. Не менее глубокое удивление юноша заметил и
на лице Детты, только там к нему примешивался страх. - Послушай меня,
Одетта.
голосом продолжил: - Если ты слышишь меня и если ты вообще можешь с ней
совладать...
кем другим толкуешь? Кончай свои беложопские фигли-мигли! Сей же момент,
слышишь?
хочу этого делать. Твердый кляп - дело опасное. Бывает, люди и насмерть
задыхаются.
дождик.
жизнь Эдди не видел в человеческом взгляде такой ненависти и такого
страха.
удавилась кляпом. Она хочет отправиться к праотцам, но, может быть, пуще
того хочет, чтобы умерла ты. Но ты пока еще жива, и не думаю, что Детта -
нечто совершенно новое в твоей жизни, слишком уж она чувствует себя в тебе
как дома. Так, может быть, ты услышишь меня и сумеешь хотя бы отчасти
контролировать ее, пусть даже выйти к нам ты еще не можешь.
одеяло и сразу же уснуть.
глазами.
раз сон пришел заявить свои права на юношу очень нескоро. Молодой человек
приближался к краю обрыва, за которым лежало царство ночных грез, - и
всякий раз отшатывался из опасений перед криками Детты.
наконец отключился.
ее, то ли потому, что хотела сберечь голос для будущих сигналов тревоги, а
может быть - может быть, не более того - потому, что Одетта услышала
стрелка и осуществила контроль, о котором он ее просил.
на чудо, он поглядел в сторону кресла: пусть там будет Одетта, Боже, прошу
Тебя, пусть сегодня утром это будет Одетта...
ухмыльнувшись. - Я уж думала, до обеда продрыхнешь. А это нельзя, верно?
Против факту не попрешь: нам еще не одну милю отмахать надо, ага? Ага! И
сдается, рвать пупок тебе придется, да, можно сказать, единолично -
тот-то, другой чувак, у которого зенки как у ведьмака, все хиреет, как ни
поглядишь, вот что я тебе скажу - хиреет! Думаю, жратву переводить ему
недолго осталось - хоть то чудное копченое мясо, что вы, белые, сундучите
на случай побаловаться друг с дружкой, с огарками своими недомерочными,
хоть что! Ну, погнали, беложопый! Детта не хочет, чтоб остановка была за
ней. - Веки и голос женщины едва заметно дрогнули; Детта хитро скосила
глаза на Эдди: - По крайности, с самого начала.
Надолго запомнишь, ой, надолго. Факт".
Детты опрокидывалось дважды: один раз - с ее легкой руки, которая опять
медленно и неприметно подобралась к ручному тормозу и рванула его; во
второй раз Эдди обошелся без посторонней помощи, чересчур сильно толкнув
кресло, увязшее в одной из проклятых песчаных ловушек. Случилось это под
вечер, и Эдди попросту запаниковал, подумав, что на этот раз не сможет
вытащить его оттуда, не сможет - и все. Поэтому он поднатужился, дрожащими
руками мощно толкнул кресло вверх и, естественно, перестарался. Детта
кувырнулась, точно Шалтай-Болтай с пресловутой стены, и Эдди с Роландом
немало потрудились прежде, чем вернули кресло в исходное положение. Работу
они закончили как раз вовремя. Пропущенная у Детты под грудью веревка
теперь туго затянулась на горле. Скользящий узел, умело завязанный
стрелком, душил женщину. Лицо Детты приобрело странный синеватый оттенок,
она была на грани обморока, и все равно продолжала с хрипом выдавливать из
себя мерзкий смешок.
наклонился, чтобы ослабить узел. - Пусть удавится! Не знаю, хочется ли ей
ухандокать себя, как ты говорил, зато ухандокать нас ей хочется
наверняка... ну так брось ее, пусть!"
казалось таким далеким, что воспоминание о нем уже начинало тускнеть) и
подался вперед, помочь.
воздух (выталкивая его обратно взрывами злого смеха), Роланд обернулся и
критически посмотрел на Эдди.
оттараканит, и еще сил хватит, чтоб вечерком тебе по первому классу
отсосать, огарок белый!
превращалось в сплошные углы и обводы. Глаза сверкали из все больше
углублявшихся глазниц.
изучая Эдди. Наконец он кивнул.
руки у него превратились в желе.
ждали, чтобы солнце село и гигантские омары, появившись на берегу, начали
свой тягостный перекрестный допрос.
Адамов Григорий
Шилова Юлия
Максимов Альберт
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Перумов Ник