ной?
била меня и взяла под защиту, в которой я так нуждалась.
леди покидали зал, туда впускали нас, и мы рассаживались на коленях у
мужчин и пили с ними вино. Затем они пользовались нами - или тут же, на
диванах, или уводили в свои помещения. Мужчины в Зескре не были жестоки-
ми. Правда, кое-кому нравилось грубое насилие, но большинство предпочи-
тало думать, что мы получаем наслаждение и хотим того же, чего желают
они. И тех и других нетрудно было ублажить, ибо перед одними надо было
демонстрировать страх и покорность, а под другими стонать от наслажде-
ния. Но кое-кто из гостей относился совсем к другому типу мужчин.
"расхожих женщин". Хозяину это могло не нравиться, но чувство гордости
не позволяло ему противиться прихоти гостя, тем более что у него имелось
так много "имущества", что потеря части его не имела значения. Так что
мужчины, которые испытывали удовольствие от мучения женщин, охотно при-
езжали в гостеприимную Зескру. Сези-Туал, любимица старого лорда, могла
протестовать и делала это, после чего таких гостей больше не приглашали.
Но пока я была в Зескре, Мио, та маленькая девочка из Шомеке, была убита
одним из гостей. Он привязал ее к кровати и так сильно затянул узел на
шее, что девочка задохнулась.
должна поведать обо всем. Но есть такие истины, которые не приносят ни-
какой пользы. Каждому знанию найдется свое место, сказал мой друг. Но в
таком случае что толку в знании того, как этому ребенку пришлось встре-
тить смерть? Не в том ли истина, что она не должна была так умирать?
моя темная кожа. Он называл меня "миледи". И еще "бунтовщица", потому
что события в Шомеке считались бунтом рабов. В те ночи, когда за мной не
посылали, я обслуживала всех, кто пожелает.
мне подошла Сези-Туал. Я лишь глубокой ночью покинула постель лорда
Ясео. В комнате почти никого не было, потому что ночью шла большая пьян-
ка и почти все девушки присутствовали на ней. Сези-Туал разбудила меня.
У нее была странная прическа - густые, как кустарник, кудряшки. Я помню,
как надо мной склонилось ее лицо, на которое падали завитки волос.
из гостей и дал мне вот это. И сказал, что его зовут Сухейм.
предмет, что она мне протягивала, - какая-то грязная скомканная бумага.
- Я не умею читать! - нетерпеливо буркнула я, зевая.
свободе. Я видела, как лорд Эрод писал на ней мое имя. Каждый раз, выво-
дя чье-то имя, он громко произносил его, чтобы мы могли знать, на кого
выписывается документ. Я запомнила размашистый росчерк первых букв моих
имени и фамилии: Радоссе Ракам. Я дрожащими руками взяла бумагу и про-
шептала:
лем. Сези-Туал тоже это знала. Не сводя с меня глаз, она внезапно накло-
нилась и прижалась лбом к моему лицу, обдавая дыханием шею.
мом" в одной из кладовок. И узнала его с первого взгляда: Ахас, который
вместе с Геу всегда находился рядом с лордом Эродом. Стройный молчаливый
юноша с пыльной пепельной кожей, он никогда не привлекал моего внимания.
Разговаривая с Геу, я думала, что, глядя на нас, Ахас таит какие-то не-
хорошие намерения. И теперь, когда он смотрел на меня, у него тоже было
какое-то странное выражение лица - внимательное и бесстрастное.
свободен?
теряя мертвенную неподвижность. - Леди Боэба - член Общины. Я работаю
для Хейма. Пытаюсь разыскать людей из Шомеке. Мы услышали, что тут живет
несколько наших женщин. Живы ли остальные, Ракам?
перехватило дыхание и в горле встал комок. Я тоже произнесла его имя и
приникла к нему.
меня. - Валсу в поселении, - продолжала я, - если еще жива. - И заплака-
ла. После смерти Мио я знала, что такое слезы. Ахас тоже плакал.
самом деле обрели свободу, но в поместьях закон ровно ничего не значит.
Правительство не вмешивается в отношения между владельцами и теми, кто
считается их "имуществом". Если мы заявим о своих правах, в Зескре нас
скорее всего убьют, ибо считают нас украденным "имуществом" и не хотят
подвергаться осуждению. Нам остается лишь бежать или дожидаться, пока
нас похитят, после чего добираться до города, до столицы. Только там мы
сможем обрести безопасность.
Зескры не предаст нас из ревности или из желания выслужиться. Сези-Туал
была единственной, кому я могла довериться полностью.
присоединиться к нам, но она решила, что, не имея документов, будет вы-
нуждена постоянно прятаться, а это куда хуже жизни в Зескре.
бежать из одной преисподней в другую?
лодых лордов и решила оставаться ею. Рамайо, самая старшая из нас, и
Кео, которой только что минуло пятнадцать, захотели присоединиться к
нам. Сези-Туал зашла в поселение и выяснила, что Валсу еще жива и про-
должает работать на полях. Организовать ее бегство оказалось куда труд-
нее, чем наше. Скрыться из поселения было невозможно. Валсу могла уйти
только днем, прямо с поля, на глазах у надсмотрщиков. Даже переговорить
с ней оказалось нелегко, ибо бабушки были очень подозрительны. Но Се-
зи-Туал справилась с этой задачей, и Валсу сказала, что готова на что
угодно, "лишь бы снова увидеть свою бумагу".
только что убрали урожай. Стояли последние дни лета. Рано утром Рамайо,
Кео и я, каждая сама по себе, вышли из Дома. Никто не обратил на нас
внимания, поскольку считалось, что идти нам некуда. Зескру окружали ог-
ромные угодья других поместий, в которых у беглого раба на сотни миль
вокруг не имелось ни одного друга. Одна за одной, разными путями, минуя
поля и лесные посадки, мы крадучись добрались до флайера, в котором ждал
Ахас. У меня так колотилось сердце, что я с трудом дышала. Мы стали
ждать Валсу.
широкое скошенное поле.
жело, но уверенно, словно ей нечего было бояться. Внезапно она останови-
лась и повернулась. В первую секунду мы не поняли, что произошло. Затем
увидели двух мужчин, которые, выскочив из лесной тени, преследовали ее.
А, развернувшись, двинулась в сторону преследователей и бросилась на
них, как дикая кошка. Раздался выстрел. Падая, Валсу сбила с ног одного
из мужчин и придавила его своим телом. Другой изрешетил ее пулями.
и машина прыгнула в воздух, как нам показалось, так же стремительно, как
Валсу кинулась на преследователей, и мы знали, что она тоже взлетела в
небо - навстречу своей смерти, которая принесла ей свободу.
пока приземлялись, и пока машина везла нас по улицам города, не выпуска-
ла документ из рук. Увидев, как я прижимаю бумагу к груди, Ахас сказал,
что теперь мне не о чем беспокоиться. Все данные о нашем освобождении
внесены в файлы правительства и здесь, в городе, никто не посмеет усом-
ниться в правильности этих данных.
которых нет имущества. Такие же, как лорд Эрод.
нятий. А бумагу я буду держать при себе, пока не найду места, куда можно
ее спрятать.
торые бок о бок стояли вдоль тротуара. Он назвал его "компаундом", но мы
решили, что это, должно быть, хозяйское здание. Нас приветливо встретила
женщина средних лет. Она была белокожей, но говорила и вела себя как
владелица, так что я не поняла, кто она такая. Она назвалась Ресс и
объяснила, что является арендницей и домоправительницей этого строения.
паниям. Если их нанимала большая компания, то предоставляла им жилье в
своих "компаундах". В городе проживало очень много арендников, которые
работали в небольших компаниях или сами вели бизнес; они обитали в до-
ходных домах, которые назывались "общими компаундами". Жильцы их были
обязаны соблюдать комендантский час, и на ночь двери запирались, но дру-
Корнев Павел
Орловский Гай Юлий
Лукин Евгений
Шилова Юлия
Андреев Николай
Сертаков Виталий