могу прийти сам от себя?
подпольщики-любители придумывают одну и ту же формулу стука. Сначала
тук-тук, потом тук-тук-тук и еще раз тук. И все. Никакого разнообразия.
Разрешите войти? - повторил он.
покатое, загорелое и растресканное, как старая черепица. - Только вы не
пугайтесь и не совершайте поспешных действий. Я уполномоченный или, проще
сказать, начальник местного отделения ФСБ, кагебешник по-вашему.
пришел один. Тем более сюда. Ваша лаборатория числится у нас как "Малая
Хиросима". Как вам, кстати, название? Так вот, у меня никаких зловещих
намерений относительно вас не имеется, а совсем даже наоборот...
кое-что о наших клиентах. По крайней мере об одном из них. У нас, как вы
знаете, недавно прошли выборы районной администрации. И наше население очень
дружно, в едином, как говорится, порыве выбрало себе молодого,
энергичного...
дружбы, а для меня он теперь Александр Петрович, хотя и я с ним в далекие
юные годы тоже имел честь встречаться. Но все это чушь. Я просто хотел вас
спросить. Вы хорошо помните время, когда в Москве снимали комнату у
диссидентской старушки и как Жердык к вам туда приходил?
кого настучать. Позвольте все-таки к вам приблизиться?
зеленый ящик, вроде патронного, положил шапку на стол, портфель на колени,
щелкнул замками, достал красную картонную папку, развязал шелковые тесемки,
достал из красной папки другую, желтую, и со словами "я думаю, вам было бы
интересно" протянул ее Ваньке. Это были ксерокопии старых рукописных
текстов. Донесения агента по кличке "Сердце красавицы", или сокращенно "СК",
выглядели приблизительно так:
спросил: ну как? Я сказал, что книга сильная, но ужасы, описанные в ней,
кажутся мне слишком надуманными и неправдоподобными. Он спросил меня, а не
кажется ли мне жизнь в Советском Союзе похожей на ту, что описана у Орвелла.
Я сказал, что не кажется, у нас нет такого тотального контроля над каждым
человеком, нет и быть не может. Он мог бы быть в Германии или Англии, но не
у нас, где благодаря характеру народа всегда был есть и будет бардак,
который является наиболее эффективной формой неосознанного саботажа. С этим
мнением он согласился, но настаивал на том, что пророчества Орвелла
гениальны. Давал читать мне "Архипелаг ГУЛаг" и тоже спрашивал мнение. Я
сказал, что книга замечательная, документальная, но некоторые факты кажутся
мне не совсем достоверными. Он стал со мной спорить, говоря, что это книга
необычайной художественной силы, что, может быть, во всей мировой литературе
нет ничего равного ей по силе. Я спросил: это даже лучше "Войны и мира"? Он
сказал - да, лучше "Войны и мира". Я сказал, это уж слишком, он сказал, ах
слишком, в таком случае я тебе вообще ничего давать не буду. Но уже через
полчаса предложил мне почитать книгу югославского автора Милована Джиласа,
говоря, что это тоже очень сильная книга, даже сильнее, чем "Архипелаг
Гулаг"..."
как слушал Би-би-си и "Немецкую волну", называл Брежнева маразматиком,
считал, что книги Брежнева вряд ли писал он сам, возмущался, что Брежневу
дали Ленинскую премию по литературе и орден Победы, соглашался с Рейганом,
что Советский Союз империя зла, хвалил джинсы "Леви Страус", негативно
отзывался о колхозной системе, утверждал, что Ленин умер от сифилиса,
уверял, что Сталин - незаконный сын генерала Пржевальского, и шутил, что
Сталин - гибрид Пржевальского и лошади Пржевальского и похож на них обоих.
показывал фотографию академика Сахарова, с которым якобы лично общался,
радовался победе канадцев над нашей хоккейной сборной и самое главное -
изготовил копировальную машину, на которой размножал "Хронику текущих
событий".
взглядом от начала строки к концу и обратно. Прекратив чтение на середине,
он отвернулся от рукописи и на какое-то время замер, закрыл глаз и даже как
будто заснул.
гостя.
неожиданно для себя смутился, подумав, что нельзя открыть глаза во
множественном числе одноглазому.
хуже того, что вы знаете. Страшный человек! - сказал гость с чувством. - Он
на вас стучал. Он на всех, на кого мог, стучал. Это из-за него вы попали на
войну, из-за него стали калекой. Это человек, у которого нет ни принципов,
ни чести, ни совести. В девяносто первом году он публично сжег свой
партбилет. А уже в девяносто четвертом вернулся в компартию, занял в нашем
районе ведущие позиции и теперь рвется выше. Я вам скажу как демократ...
верю, что демократию можно установить и сохранить слабыми руками. Коммуняки
готовы использовать против нас все методы, и если мы будем бороться с ними в
белых перчатках, мы проиграем. Короче говоря, Ваня, очень прошу помочь...
Крыша - моя фамилия. Игорь Сергеевич Крыша.
есть из этого...
тот же Крыша, но в форме с погонами майора.
пошли в чекисты, чекисты в охранники, комсомольцы в банкиры, секретари
обкомов в губернаторы, а Жердык в мэры. С надеждой на что-то повыше.
место памятник Сталину...
беру за работу большой гонорар, но этот заказ исполню бесплатно. Мне только
нужно записать на магнитофон, как он поет "Сердце красавицы". Это можно
сделать?
Глава 6
шествие, собирали со всей страны своих приверженцев, кому делать нечего,
среди них оказалась и Аглая. Она поехала несмотря на то, что праздники как
раз совпадали с местными выборами. К выборам коммунисты, по всем опросам,
шли на первом месте, и она, конечно, хотела увидеть их победу.
вас.
малоаппетитная публика, дурно пахнувшая и вызывавшая не только жалость, но и
брезгливость. Они везли с собой все, что осталось от грабежей и поборов, и
загромоздили своими чемоданами, тюками, картонными коробками, пластиковыми
сумками, перетянутыми клейкой лентой, все верхние полки, пол между полками и
проход.
за что не хотел меняться. На попытки воззвать к его совести он долго не
реагировал, а потом объяснил Аглае шепотом, но без большого смущения, что
едет в госпиталь лечиться от недержания.
Корнев Павел
Володихин Дмитрий
Конан-Дойль Артур
Орлов Алекс
Херберт Фрэнк
Орловский Гай Юлий