исключением переезда из Калэ в Дувр, что решил ехать всю дорогу сухим путем,
а также как я не торопился и не считался с издержками, то этот путь был и
приятнейшим. А чтобы сделать его еще более приятным для меня, старик капитан
нашел мне попутчика, англичанина, сына одного лиссабонского купца; кроме
того, мы еще прихватили с собой двух английских купцов и двух молодых
португальцев, - последние, впрочем ехали только до Парижа; так что нас всех
собралось шесть человек да пять слуг, - купцы и португальцы, для сокращения
расходов брали с собой только по одному слуге на двоих. Я же взял с собой в
качестве слуги одного английского матроса да своего Пятницу, который был
слишком непривычен к европейским порядкам, чтобы в дороге заменить мне
слугу.
были хорошо вооружены и все вместе составляли маленький отряд; мои спутники
почтили меня званием капитана как потому, что я был старше всех годами, так
и потому, что у меня было двое слуг да я же и затеял все это путешествие.
теперь не стану приводить выдержек из своего сухопутного дневника, но о
некоторых приключениях, случившихся с нами во время этого трудного и
утомительного пути, умолчать не могу.
остаться там, чтоб увидать испанский двор и посмотреть все, что заслуживало
внимания, но так как лето уже близилось к концу, мы поторопились отъездом и
выехали из Мадрида около половины октября. Доехав до границы Наварры, мы
получили тревожную весть, что на французской стороне гор выпал глубокий снег
и многие путешественники принуждены были вернуться в Пампелуну после
напрасной и крайне рискованной попытки перебраться через горы.
прожившего почти всю жизнь в жарком климате, в странах, где я мог обходиться
почти без платья, холод был нестерпим. Притом же было не только тягостно, но
и странно, всего десять дней тому назад выехав из Старой Кастилии, где было
не только что тепло, а жарко, тотчас же вслед за этим попасть под такой
жестокий ледяной ветер, дувший с Пиренейских гор, что мы не могли выносить
его, не говоря уже о том, что рисковали отморозить себе руки и ноги.
снегом, ощутив холод, какого ему никогда в жизни не доводилось испытывать.
таком изобилии и так долго, что все удивлялись необыкновенно раннему
наступлению зимы.
местах снег лежал такой глубокий, что ехать было немыслимо; здесь ведь снег
не замерзает, как в северных странах, и мы на каждом шагу подвергались бы
опасности быть похороненными заживо. В Пампелуне мы пробыли целых двадцать
дней, затем, видя, что зима на носу и улучшения погоды ожидать трудно, ибо
эта зима во всей Европе выпала такая суровая, какой не запомнят старожилы, я
предложил своим спутникам поехать в Фонтарабию, а оттуда отправиться морем в
Бордо, что взяло бы очень немного времени.
перебравшихся через горы с той стороны, с помощью проводника, который,
следуя по окраине Лангедока, провел их через горы такими дорогами, где снегу
было мало и он не особенно затруднял путь, а если и встречался в больших
количествах, то был настолько тверд, что по нему могли пройти и люди и
лошади.
дорогой, избегая снегов, при условии, что мы настолько хорошо вооружены,
чтобы не бояться диких зверей, ибо, по его словам, во время обильных снегов
у подножья гор нередко показываются волки, разъяренные отсутствием пищи. Мы
сказали ему, что к встрече с этого рода зверями мы подготовлены достаточно,
если только он уверен, что нам не грозит опасность со стороны двуногих
волков, которых, как нам говорили, здесь больше всего следует опасаться, в
особенности на французской стороне гор
отношении совсем неопасен, и мы охотно согласились следовать за ним, равно
как и другие двенадцать путешественников со своими слугами, как я уже
сказал, ранее пытавшихся перебраться через горы и принужденных вернуться
обратно.
вместо того, чтобы двинуться дальше к горам, проводник повернул назад и
пошел по той самой дороге, по которой мы приехали из Мадрида; так мы
следовали миль двадцать, переправились через две репей и очутились в ровной
местности, приятной для взора, где было снова тепло и снега нигде не было
видно. Но затем, неожиданно свернув налево, проводник повел нас к горам
другой дорогой, и, хотя горы и пропасти казались очень страшны, проводник
наш делал столько кругов, столько обходов, вел нас такими извилистыми
тропинками, что мы незаметно перевалили на ту сторону хребта, не испытав
особенных затруднений от снега. И тут перед нами раскинулись веселые
плодородные провинции Лангедок и Гасконь, зеленые и цветущие, но они были
еще далеки и, чтобы добраться до них, предстояло совершить трудный путь.
нельзя; нас это несколько смутило, но проводник успокоил нас, говоря, что
скоро мы будем вне полосы снегов. Действительно, мы с каждым днем спускались
все ниже и подвигались все дальше на север, вполне доверяясь нашему
проводнику.
далеко впереди я едва виден нам, из соседней лощины, прилегавшей к густому
лесу, выскочили три волка я вслед за ними медведь. Два волка кинулись на
проводника и, будь он в полумиле от нас, они растерзали бы его раньше, чем
мы бы успели подоспеть к нему на помощь. Один набросился на его лошадь,
другой напал на него самого с такой яростью, что бедный малый не имел ни
времени, ни присутствия духа вытащить пистолет и только отчаянно призывал
нас на помощь. Рядом со мной ехал мой Пятница; я велел ему скакать вперед и
узнать, в чем дело. Увидев, что творилось с нашим проводником, Пятница стал
кричать еще громче того: "Господин! Господин!" Он был парень смелый, погнал
свою лошадь прямо к месту схватки, выхватил пистолет и прострелил голову
волку.
родине привык видеть волков и не боялся их, поэтому он подъехал вплотную к
волку и застрелил его, как было описано выше; всякий другой из нас выстрелил
бы издали и рисковал бы промахнуться или подстрелить самого проводника.
весь наш отряд всполошился, когда, вслед за выстрелом, до нас с двух сторон
донесся волчий вой, повторяемый горным эхом, так что, казалось, волков было
множество; да может и в самом деле их было не так уж мало, чтобы нам
совершенно нечего было бояться.
лошадь, тотчас же выпустил ее и убежал; к счастью, он вцепился ей в голову
так, что ему попались под зубы бляхи уздечки и он не мог причинить ей
особенного вреда. Зато человеку пришлось хуже, чем лошади: разъяренный зверь
укусил его дважды, один раз в руку и другой - повыше колена, и наш проводник
готов был уже свалиться с лошади, когда подоспел Пятница и застрелил волка.
быстро, как только позволяла дорога, - в этом месте спуск был очень крутой,
- чтобы поскорее узнать, что случилось. Как только мы выехали из за
деревьев, ранее заслонявших нам вид, мы сразу поняли, в чем дело, и видели,
как Пятница выручил нашего бедного проводника, хотя и не могли разглядеть,
что за животное он убил.
зрелища, чем последовавшая затем схватка Пятницы с медведем. Бой между ними
распотешил нас всех, хотя сначала мы и удивились и испугались за моего
верного слугу. Медведь - тяжелое неуклюжее создание, неспособное мчаться,
как волк, проворный и легкий на бегу; зато у него есть своя два специальных
качества, которые обыкновенно и управляют его действиями. Во первых, вообще
он не нападает на человека, говорю: вообще, потому что нельзя сказать, до
чего может довести его голод, как это было в данном случае, когда вся земля
была покрыта снегом, - на человека, повторяю, он не нападает, если только
человек сам не нападет на него; если вы встретитесь с медведем в лесу и не
затронете его, и он не тронет вас, но при этом вы должны быть очень вежливы
с ним и уступать ему дорогу, так как он большой барин и не уступит дороги и
королю. А если вы испугались, вам самое лучшее не останавливаться и смотреть
в другую сторону, потому что, если вы остановитесь и станете пристально
смотреть на него, он может принять это за обиду; если же вы чем нибудь
бросите в него и попадете, хотя бы даже сучком не толще вашего пальца, он
уже непременно обидится и оставит все другие дела, чтоб отомстить вам, ибо в
делах чести он крайне щепетилен, - и это его первое качество. А второе то,
что, если он почувствовал себя обиженным, он уже не оставит вас в покое, а
днем и ночью будет бежать за вами крупной рысью, пока не нагонит и не
отомстит за обиду.
подъехали к ним, помогал ему сойти с лошади, так как бедняк совсем ослабел
от испуга и ран - он еще больше напугался, чем пострадал. Вдруг мы увидели
выходящего из лесу медведя; это был зверь чудовищной величины; такого
огромного я еще никогда не видал. Мы все были поражены его появлением, но на
лице Пятницы при виде медведя выразились и радость и отвага. "О! о! о!"
вскричал он трижды, указывая на зверя: "О, господин, позволь мне с ним
поздороваться; мой тебя будет хорошо смеять!"
тебя!" - "Ести меня! ести меня! Мой его ести: мой вас будет хорошо смеять!
Вы все стойте здесь; мой вам покажет смешно". Он сел на землю, мигом стащил
с себя сапоги, надел туфли (плоские башмаки, какие носят индейцы), лежавшие
у него в кармане, отдал свою лошадь другому слуге и, наготовив ружье,
Нортон Андрэ
Шилова Юлия
Громыко Ольга
Ковальчук Вера
Перумов Ник
Куликов Роман