жизнь того, кого мы горячо любим, колеблется на чаше весов! О, эти мучи-
тельные мысли, которые теснятся в мозгу и силой образов, вызванных ими,
заставляют неистово биться сердце и тяжело дышать! О, это страстное же-
лание хоть что-нибудь делать, чтобы облегчить страдания или уменьшить
опасность, которую мы не в силах устранить; уныние души, вызванное пе-
чальным воспоминанием о нашей беспомощности, - какие пытки могут срав-
ниться с этими, какие думы или усилия могут в самую трудную и горячечную
минуту их ослабить!
Время от времени у ворот появлялись встревоженные лица; женщины и дети
уходили в слезах. Весь этот бесконечный день до самой ночи Оливер ходил
по саду и поминутно поглядывал с дрожью на окно комнаты больной, и ему
казалось, что над ним простерлась смерть. Поздно вечером приехал мистер
Лосберн...
сторону. - Такая молодая, всеми любимая! Но надежды очень мало.
ни забот; вокруг была пышная листва и цветы, жизнь, здоровье - звуки и
картины, вещавшие о радости, а прекрасное юное создание быстро угасало.
Оливер прокрался на старое кладбище и, присев на зеленый холмик, плакал
и молился о ней в тишине.
ренный солнцем пейзаж, такая веселая музыка слышалась в песнях летних
птиц, так вольно над самой головой проносился грач, столько было жизни и
радости, что мальчик, подняв болевшие от слез глаза и осмотревшись вок-
руг, невольно подумал о том, что сейчас не время для смерти, что Роз,
конечно, не может умереть, когда так веселы и беззаботны все эти бесхит-
ростные создания, что время рыть могилы в холодную и унылую зимнюю пору,
а не теперь, когда все залито солнцем и благоухает. Он невольно подумал,
что и саваны предназначены для морщинистых стариков и никогда не облека-
ли своими страшными складками молодое и прекрасное тело.
ления. Еще один удар! Еще! Они возвещали о погребальной службе. В ворота
вошла скромная группа провожающих; на них были белые банты, потому что
покойник был молод. С обнаженной головой они стояли у могилы, и среди
плачущих была мать - мать, потерявшая ребенка. Но ярко светило солнце и
птицы пели.
дой леди, и мечтая, чтобы вновь вернулось то время и он мог бы неустанно
доказывать ей свою благодарность и привязанность. У него не было никаких
оснований упрекать себя в небрежности или невнимании - он служил ей пре-
данно, и тем не менее припоминались сотни мелких случаев, когда, каза-
лось ему, он мог бы проявить больше усердия и рвения, и он сожалел, что
этого не сделал. Мы должны быть осторожны в своих отношениях с теми, кто
нас окружает, ибо каждая смерть приносит маленькому кружку оставшихся в
живых мысль о том, как много было упущено и как мало сделано, сколько
позабытого и еще больше непоправимого! Нет раскаяния более жестокого,
чем раскаяние бесполезное; если мы хотим избавить себя от его мук,
вспомним об Этом, пока не поздно.
При виде ее у Оливера замерло сердце: она ни разу не отходила от постели
своей племянницы, и он страшился подумать, какая перемена заставила ее
уйти. Он узнал, что Роз погрузилась в глубокий сон и, Очнувшись ото сна,
либо выздоровеет и будет жить, либо простится с ними и умрет.
рить. Обед унесли нетронутым; видно было, что мысли их витают где-то в
другом месте, когда они следили, как солнце опускалось все ниже и ниже
и, наконец, окрасило небо и землю в те радужные тона, которые возвещают
закат. Их чуткий слух уловил шум приближающихся шагов. Они невольно бро-
сились к двери; вошел мистер Лосберн.
нести, я вынесу все, кроме неизвестности! Говорите же, ради бога!
вас, сударыня, успокойтесь, дорогая моя!
еще много лет на радость всем нам!
поддерживавшие, унеслись к небесам вместе с первой благодарственной мо-
литвой, и она опустилась на руки друга.
джентльмене, который появляется ни сцене, я также новое приключение Оли-
вера
ожиданной вестью. Он не мог плакать, разговаривать, отдыхать. Он с тру-
дом понимал происходившее, долго бродил, вдыхая вечерний воздух, и, на-
конец, хлынувшие слезы принесли ему облегчение, и он словно очнулся
вдруг и осознал вполне ту радостную перемену, какая произошла, и как
безгранично тяжело было бремя тревоги, которое сняли с его плеч.
цветами, которые собирал с особенной заботливостью, чтобы украсить ком-
нату больной. Бодро шагая по дороге, он услышал за спиной шум бешено
мчавшегося экипажа. Оглянувшись, он увидел быстро приближавшуюся почто-
вую карету и, так как лошади неслись галопом, а дорога была узкая, прис-
лонился к каким-то воротам, чтобы ее пропустить.
лом ночном колпаке, лицо которого показалось ему знакомым, хотя за это
короткое мгновение он не мог его узнать. Секунды через две ночной колпак
высунулся из окна кареты, а зычный голос приказал кучеру остановиться,
что тот и исполнил, как только ему удалось справиться с лошадьми.
вдруг его оттолкнул назад молодой джентльмен, занимавший другой угол ка-
реты, и с нетерпением спросил, что нового.
колько часов назад, и мистер Лосберн говорит, что всякая опасность мино-
вала.
и, схватив Оливера под руку, отвел его в сторону.
лосом спросил он. - Не обманывай меня, пробуждая надежду, которой не
суждено сбыться.
Право же, вы можете мне поверить! Вот слова мистера Лосберна: "Она будет
жить еще много лет на радость всем нам". Я сам слышал, как он это ска-
зал.
вавшую такое великое счастье; а джентльмен молча отвернулся. Оливеру не
один раз чудилось, будто он слышит его рыдания, но он боялся помешать
ему каким-нибудь замечанием, ибо легко угадывал, что у него на душе, - а
потому стоял в сторонке и делал вид, будто занят своим букетом.
кареты, опершись обоими локтями о колени и утирая глаза бумажным носовым
платком, синим в белую крапинку. Бедняга отнюдь не притворялся взволно-
ванным - об этом явно свидетельствовали очень красные глаза, которые он
поднял на молодого джентльмена, когда тот повернулся и заговорил с ним.
моей матери, - сказал он. - А я предпочел бы пройтись пешком, чтобы вы-
играть время, прежде чем увижу ее. Можете сказать ей, что я сейчас при-
ду.
ком последний лоск на свою взбудораженную физиономию, - но если бы вы
приказали форейтору передать это поручение, я был бы вам весьма призна-
телен. Не годится, чтобы служанки видели меня в таком состоянии, сэр...
Я утрачу всякий авторитет в их глазах.
Пусть он отправляется вперед с багажом, если вам это по вкусу, а вы сле-
дуйте за ним вместе с нами. Но сначала смените этот ночной колпак ид бо-
лее приличный головной убор, не то нас примут за сумасшедших.
вал с головы и спрятал в карман ночной колпак и заменил его шляпой со-
лидного и простого фасона, которую достал из кареты. Когда с этим было
покончено, форейтор поехал дальше; Джайлс, мистер Мэйли и Оливер следо-
вали за ним не спеша.
езжего. На вид ему было лет двадцать пять; он был среднего роста, лицо
открытое и красивое, обхождение простое и непринужденное. Невзирая на
разницу в возрасте, он так походил на пожилую леди, что Оливер мог бы
догадаться об их родстве, даже если бы он не упомянул о ней как о своей
матери.
сына. При встрече оба были очень взволнованы.
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Афанасьев Роман