раз отталкивал. Пристально глядя на Рейчел, я протянул к ней руку. Она взяла
ее и крепко сжала. Я водил большим пальцем по бледно- голубым жилкам,
которые всегда проступали на тыльной стороне ее ладони, поворачивал кольца.
Некоторое время я молчал, затем спросил:
сошла с ее губ, а на лицо набежала тень.
приготовила вам прохладительный напиток из свежего лайма. Его прислали из
Лондона.
приятным.
происходило в мире без меня? Как Рип ван Винкля\footnote{Рип ван Винкль -
герой одноименного рассказа американского писателя Вашингтона Ирвинга
(1783-1859), отведавший чудодейственного напитка и проспавший двадцать
лет.}, который проспал много лет.
всех этих недель, - ответила она. - Вы были очень больны. Этого вполне
достаточно.
она. - На континенте мы называем эту болезнь менингитом, здесь о ней никто
не знает. Просто чудо, что вы остались живы.
вещи, которые я уговорила их сделать. Прежде всего - пункция позвоночника,
чтобы выпустить лишнюю спинномозговую жидкость. А позже - введение в кровь
экстракта из сока трав. Они называют это ядом. Но вы выжили!
болели зимой, и как я подшучивал над ней, называя повитухой и аптекарем.
древние и очень мудрые.
вспомнить, что именно. Думать мне было еще трудно, оставалось лежать в
постели, держа ее за руку.
вспомнить, из-за чего я слег. Рейчел на меня рассердилась, но причина ее
недовольства стерлась из моей памяти; она пригласила в дом Мэри Паско, но
почему? То, что мы обвенчались перед моим днем рождения, не вызывало
сомнений, но я не помнил ни церкви, ни церемонии, хотя и знал твердо, что
крестный с Луизой и маленькая Элис Табб были моими свидетелями. Я помнил,
что был очень счастлив. И вдруг - беспричинное отчаяние... Затем я заболел.
Но теперь это уже не важно, теперь все снова хорошо. Я не умер, и на дворе
май.
немножко посидите у окна. А еще через некоторое время пройдетесь до моего
будуара. Может быть, к концу месяца мы спустимся вниз и посидим на воздухе.
Но это мы еще посмотрим.
Никогда в жизни не чувствовал я себя таким увальнем, как в тот день, когда
впервые после болезни сел на кровати и спустил ноги на пол. Комната поплыла
у меня перед глазами. По одну сторону от меня стоял Сиком, по другую -
молодой Джон, и я сидел между ними - слабый, как новорожденный младенец.
такого ужаса на лице, что мне пришлось снова откинуться на подушки - теперь
уже от смеха.
сказал я и вдруг увидел себя в зеркале, исхудалого, бледного, с каштановой
бородой, - ни дать ни взять апостол.
пойдут тысячи. Как вы думаете?
было покончено и мое лицо вновь стало голым, я почувствовал, что в чем-то
утратил былое достоинство и снова низведен до положения школьника.
Разговаривали мы мало - беседа быстро утомляла меня и вызывала легкую
головную боль. Больше всего я любил сидеть у открытого окна своей комнаты;
чтобы развлечь меня, Веллингтон приводил лошадей и пускал их кругами по
широкой подъездной аллее перед домом, как на манеже. Когда ноги у меня
немного окрепли, я стал приходить в будуар; туда приносили еду, и Рейчел
ухаживала за мной, как заботливая нянька за ребенком. Однажды я даже сказал,
что если ей до конца жизни суждено ходить за больным мужем, то ей некого
винить, кроме себя самой. Услышав мои слова, она как-то странно взглянула на
меня, хотела что-то сказать, но помедлила и заговорила совсем о другом.
я, с тем, чтобы объявить о нем, когда истечет год со дня смерти Эмброза;
возможно, она боялась, что я могу проявить неосторожность в присутствии
Сикома, и потому держал язык за зубами. Через два месяца мы всем объявим о
нашем браке, а до тех пор я запасусь терпением. Думаю, с каждым днем я любил
ее все сильнее; да и она была гораздо более нежна и ласкова, чем когда-либо
раньше.
много она успела сделать за время моей болезни. Дорожка с террасами была
закончена, будущий водоем нижнего сада рядом с дорожкой выкопан на всю его
огромную глубину - оставалось лишь выложить камнями дно и берега. Я стоял
на возвышающейся над водоемом террасе и с непонятным самому себе чувством
смотрел в разверзшуюся подо мной бездну, темную, зловещую. Работавшие внизу
люди подняли головы и, улыбаясь, смотрели на меня.
проводил меня в цветник, и, хотя камелии уже осыпались, еще цвели
рододендроны, оранжевый барбарис и склоненные в сторону поля ветви ракитника
роняли лепестки с поникших гроздей нежно-золотистых соцветий.
той скорости, с какой они растут, ветки протянутся слишком близко к полю и
семена погубят скот.
уже образуются стручки с мелкими семенами внутри.
Тамлин и бросил стручок через плечо.
забыл, как выглядят их цветы, но вдруг вспомнил поникшее дерево в небольшом
дворике итальянской виллы и женщину из сторожки, которая выметала такие же
стручки.
дерево, похожее на это.
Прекрасное, должно быть, место. Немудрено, что госпожа хочет вернуться туда.
только и ждет, чтобы вы поправились, а потом уедет.
подумал, что единственный способ остановить их - это всем объявить о нашем
браке. Но я не решался заговорить с ней на эту тему Мне казалось, что
раньше, до моей болезни, у нас уже был такой разговор и она очень
рассердилась.
теперь перед сном, я сказал Рейчел:
вы должны поправиться и окрепнуть.
глубине души она не рассталась с мыслью поехать во Флоренцию.
продавать ее и даже не сдавать. Теперь мои обстоятельства изменились, и я
могу позволить себе сохранить ее.
не по вкусу. Я ненавидел самый образ этой виллы, который по-прежнему жил в
моей памяти и который, как мне казалось, она теперь тоже должна ненавидеть.
об этом.
уезжать из имения, не подготовившись к зиме, да и вообще не дело надолго