спуск.
неплохая тропа. Тут-то речка стала оправдывать свое название, ибо крутизна
падения ее русла уже лишь немного уступала Содовому ручью. Еще раз
задумываемся над возможными причинами этой крутизны. Да, и ручей и речка
текут среди пород той же стойкости, что и соседние реки. Почему же они не
успели вырыть себе такие же мощные долины, не выположили по всей длине свои
русла? Быть может, им приходилось преодолевать встречное поднятие недр? И
если это так - значит, здесь проходит зона повышенной подвижности земной
коры или даже зона разлома. На наших картах тут пришлось рисовать только
жирные штрихи и зубцы. При этом одной синей краски, показывающей речной
размыв, оказалось мало. Надо было закрасить и фон всего так явственно
поднимающегося участка. В голову пришло еще одно предположение: возможно,
что и крутизна склонов Третьего и самое существование Четвертого Аишха
связаны с недавними интенсивными поднятиями, с торошением рельефа именно
этого района.
Главного хребта на более молодые структуры южного склона Кавказа. Этот
разлом прослежен геологами в недрах. Но мы видим, что с ним совпадает
увеличение крутизны и в современном рельефе. Значит, древний рубец подвержен
тут и молодым унаследованным подвижкам?..
прорезаемое тобою дно долины поднимается навстречу быстрее, чем успевает
врезаться русло.
исстуканы геологическими молотками. Больше того: Аишхи пережиты нами. Ведь
это наше боевое крещение. Мы прошли по этим горам, и теперь у нас в руках
планшеты, заполненные результатами сплошной съемки. Пусть кто-либо пройдет
по нашим следам и проверит нашу работу. Мы готовы спорить, отстаивать,
готовы выслушать критические замечания - это будет завершением проверки
наших способностей, наших знаний. Спасибо, Аишхи!
сентябре, алмазного убранства, он, как и прежде, чарует. Но теперь я не
столько любуюсь его красотой, сколько анатомирую мысленно рельеф этой
озерной котловины. Холмы, с которых впервые открывается озеро,- морена,
нагромождение валунов, вытаявших из ледника. Когда-то тут кончался язык
ледяной реки. Но сейчас озеро уже далеко отступило от моренной запруды: его
оттеснил своими наносами Лагерный ручей, весело бегущий в Кардывач со
склонов Кутехеку. Он ухитряется впадать в озеро совсем рядом с вытекающей из
него Мзымтой... Моренная запруда - группа красных точек на карте. Выносы
ручья - скопление синих точек.
лавиной. У нас своя палатка, мы проживем и под пихтами, но туристам придется
худо. Задумываюсь о гипрокуровских проектах, о своей рекомендации строить
здесь турбазу. Конечно, мы и сейчас видим на склонах Кутехеку
высокоствольные пихты у самого берега озера - показатели того, что лавин тут
давно не было. Но какая же сила смела домик? Воздушная волна от соседней
лавины?
вверх по течению влево. Километра через два находим мелководную лужу,
подпруженную щебневыми осыпями с круч Лоюба. Не о ней ли упоминал инженер
Сергеев как об озере в верховьях Мзымты выше Кардывача?
струй доносится из-под камней.
обративший к Кардывачу однообразные луговые склоны, оказался со стороны
Верхней Мзымты одним гигантским утесом. Его стены, почти отвесные,
взметываются вверх не меньше, чем на километр. Такого величия мне еще не
приходилось видеть.
замыкающего их амфитеатра струятся каскадами ручьи, возникшие где-то выше.
Значит, стены - лишь уступы гигантской лестницы. Это такая же лестница
Цирков в верховьях древнеледниковой долины, как и у старой нашей знакомой -
Ачипсе. Только истоки Верхней Мзымты лежат почти на километр выше.
Следовательно, и ледник здесь мог существовать дольше, чем на Ачипсе, потому
и следы его тут свежее. Действительно, закраина каждого уступа, бровка любой
ступени лестницы оглажена, отшлифована и блестит, словно покрыта лаком. Как
метко окрещены в науке эти полого округлые и гладкие каменные холмы -
бараньи лбы. А вот и курчавые скалы - это тоже меткий научный термин,- скалы
на бортах долины, словно вылизанные ледником.
книгах о том, что лед способен процарапывать на камне шрамы, в это не
верилось. Как же так? Лед надрезает камень? Теперь легко понять, что скалы
исчертил не самый лед, а вмерзшие в его подошвенную сторону каменья. Ледник
драл ими дно долины, точно варварская швабра.
траве разостлана... медвежья шкура. Быстро отступаю за угол валуна и делаю
спутникам знаки рукой: не шуметь, пригнуться! Торопливо и поэтому невпопад
рву застежки на футляре фотоаппарата, выдвигаю объектив, а друзья, не
понимая, в чем дело, стремятся вперед и почти выталкивают меня за угол.
Внушительная медведица ошалело оглядела нас, преотвратно рявкнула, словно
выругалась, брезгливо тряхнула головой и броском метнулась вверх по склону
на всех четырех, комично охая. Тут только мы увидели, что рядом с нею
подпрыгивает мячиком небольшой медвежонок.
детеныш были уже далекими светло-бурыми пятнышками. Оказалось, что охота с
фотоаппаратом нелегкое дело и требует большой сноровки. Я смотрел вслед
медведям и завидовал крепости их сердец: такой галоп по тридцатиградусной
круче!
ним, чувствуется следующий, вышележащий цирк с особенно просторным днищем.
Все признаки! говорят, что склон уходит ниже видного нам края уступа, что за
этой кромкой не площадка, а впадина, и даже самый воздух над ней - не знаю
чем (цветом? светом? дымкой?) - шепчет нам: тут скрыта какая-то тайна. Я уже
владел ключом к этой тайне, потом расскажу, каким, и уверенно сказал:
чашу, и с первого же лба видим у своих ног глубокое кобальтово-синее озеро.
Прямо в воду спускаются крутые курчавые скалы. В ней плавают обломки
недотаявших льдин. Зеленовато-белые с поверхности, под водой они становятся
лазурно-малахитовыми, непостижимой ясности и силы цвета. Дивное диво, не
учтенное, не предусмотренное...
него не нашлось ни одного теплого слова о его красоте?
горах появится новый туристский маршрут. Надо будет только предупреждать
гостей, чтобы не принимали за Верхний Кардывач лужу на Верхней Мзымте. Не
назвать ли ее ради этого "Средним Кардывачом"? Нет, это кощунство. Пусть
остается просто лужей.
студентов-зоологов еще раз пойдет по Верхней Мзымте и замерит все повороты
этой долины до Верхнего Кардывача своей буссолью. А мы с Наташей попытаемся
подняться от нижнего озера прямо на вершину Южного Лоюба - наблюдатели нас
заверили, что забирались туда для учета туров. Склон Лоюба отсюда крутоват,
но весь луговой, зеленый, лишь изредка перемежающийся со скалистыми
выступами; внешне - вроде подъема без троп по луговому склону к пикам Аибги.
Но мы-то видели Лоюб с Верхней Мзымты и помним грандиозность его восточных
стен, отвесных на километр в высоту. Даже снизу было страшно смотреть на
свирепые вторичные пички-жандармы и зияющие расселины. А каким огромным все
это покажется, когда мы доберемся туда, наверх? Насколько головокружительнее
будут кручи, непреодолимее трещины...
задумываешься, можно ли лезть дальше? Да, это посложнее Аибги. А насколько
красивее! Ведь под нами на дне воздушного бассейна все время виден стынущий,
совсем не похожий на водоем Кардывач - пластина из матовой бирюзы.
грозными, неприступными громады Цындышхи, огромными и сложными
вырисовываются цирки массива Кардывач, тезки озера. Даже Кутехеку, эта
сутулая, зеленая горка - и та вырастает и заставляет относиться к ее луговой
вершине с уважением. Сколько на ней цирков, сколько лощин!
оказались выше 2500 метров и начали видеть через Кутехеку громоздящиеся за
его гребнем горы Бзыбского бассейна, трава поредела. Все больше осыпей и
бесплодных каменистых уступов. На одном из них уцелел удивительно узкий
обелиск - скала метров в двадцать высотой при сечении призмы два-три
метра... Наверное, раньше - найди мы такого "монаха" поближе к Поляне - я
был бы в восторге, записал бы его в минимум экскурсионных объектов, стал бы
водить к нему туристов. А теперь сколько их, подобных чудес?
Не собьемся ли с пути? Казалось бы, выше вершины не попадешь, и пока можно
идти вверх - иди. Но ведь вершина Лоюба раздвоена, как клюв,- значит, есть
риск попасть на более низкий правый зубец, на жандарм? Будем держаться левее
желоба, который в своих верховьях, наверное, и отделяет вершину от жандарма.
Василенко Иван
Суворов Виктор
Круз Андрей
Конюшевский Владислав
Контровский Владимир
Маккэфри Энн