Чтение 57–й страницы книги ~Путешествие и приключения капитана Гаттераса~

- Бррр! Что за отвратительное зрелище! - воскликнул Бэлл.

- Всякий обедает по-своему, - философически заметил Альтамонт.

- К счастью, это так! - ответил доктор.

- Да, - сказал Альтамонт, - как видно, в полярных странах потребность в
еде исключительно велика. Неудивительно, что полярные путешественники в
своих отчетах постоянно упоминают о еде.

- Вы правы, - согласился Клоубонни, - я сам это заметил! Происходит это
не только потому, что в полярных странах человек нуждается в усиленном
питании, но еще и потому, что там порой очень трудно его добыть.
Волей-неволей постоянно думаешь о еде, а что на уме, то и на языке.

- Однако, - сказал Альтамонт, - насколько я помню, на севере Норвегии
крестьяне не нуждаются в таком усиленном питании и довольствуются
небольшим количеством молока, яиц, хлеба с примесью березовой коры и по
временам лососиной. Мяса они не едят никогда, а между тем посмотрели бы
вы, какие это молодцы!

- Все зависит от физической организации, - ответил доктор, - и
объяснить это я не берусь, но я думаю, что второе или третье поколение
норвежцев, переселившихся в Гренландию, под конец стало бы питаться на
гренландский лад. Если бы и нам суждено было надолго остаться в этой
благодатной стране, то и мы, друзья мои, подобно эскимосам, пожалуй, стали
бы отпетыми обжорами.

- Доктор так много говорил о еде, что мне даже захотелось есть, -
заявил Бэлл.

- Ну, нет, - сказал Альтамонт, - мне после ваших рассказов даже
противно думать о тюленине. А! Да вот, кажется, представляется случай
испытать себя, - посмотрите, вон там на льдине какое-то большое животное!

- Это морж! - воскликнул Клоубонни. - Тише! Вперед!

Действительно, в двухстах ярдах от охотников на льду разлегся огромный
морж; он с наслаждением потягивался и поворачивался с буку на бок, греясь
в бледных лучах полярного солнца.

Охотники разошлись в разные стороны, чтобы окружить моржа и отрезать
ему путь к отступлению. Прячась за торосами, они приблизились к нему на
несколько туазов и дали залп.

Морж свалился, но силы еще не покинули его, он старался проломить лед,
чтобы ускользнуть от охотников. Альтамонт ринулся на него с топором и
нанес несколько ударов. Животное отчаянно защищалось, но несколько
выстрелов прикончили его, и бездыханный морж растянулся на льду,
обрызганном его кровью.

Это было крупное животное длиной в пятнадцать футов, считая от морды до
хвоста; из него можно было бы добыть несколько бочонков жира.

Доктор отрезал лучшие части от моржовой туши, а все остальное бросил
воронам, которые уже носились над льдами.

Смеркалось. Пора было возвращаться в форт Провидения; небо прояснилось;
луна еще не вставала, и звезды ярко сверкали.

- Идемте! - сказал доктор. - Время уже позднее. Сегодня нам не очень
повезло. Впрочем, если охотник настрелял дичи себе на ужин, то он не имеет
права жаловаться. Пойдем кратчайшим путем и постараемся не заблудиться.
Звезды укажут нам путь.

Однако не так-то легко ориентироваться по Полярной звезде в странах,
где она блещет над самой головой путешественника. Действительно, когда
север находится в зените, то другие части света трудно определить. К
счастью, луна и крупные созвездия помогли доктору найти дорогу.

Для сокращения пути доктор решил не идти вдоль извилистого побережья, а
напрямик пробираться к форту. Так было ближе, зато рискованно, и в самом
деле - не прошло и нескольких часов, как охотники окончательно
заблудились.

Они уже подумывали о том, чтобы переночевать в ледяном домике, а наутро
вернуться на побережье и идти по ледяному полю. Но доктор, зная, что
Гаттерас и Джонсон будут беспокоиться, настаивал на продолжении пути.

- Нас поведет Дэк, - заявил он, - а Дэк никак не может ошибиться. Он
одарен особым инстинктом и не нуждается ни в компасе, ни в звездах.
Пойдем-ка за ним.

Дэк шел впереди; путешественники вполне доверяли его чутью. И они не
ошиблись, потому что вскоре на горизонте показался свет; это не могла быть
звезда, потому что ее ни за что бы не увидать в густом тумане.

- Это наш маяк! - воскликнул доктор.

- Вы так думаете? - усомнился Бэлл.

- Я уверен! Идем!

По мере того как путешественники приближались, свет становился все
ярче. Вскоре они вступили в полосу светящейся пыли; они шли в гигантском
луче; их огромные отчетливые тени тянулись за ними по сверкающей снежной
пелене.

Путешественники ускорили шаги и через полчаса уже поднимались по откосу
в форт Провидения.

9. ТЕПЛО И ХОЛОД

Гаттерас и Джонсон с беспокойством поджидали товарищей. Охотники очень
обрадовались, добравшись, наконец, до теплого уютного уголка. Вечером
температура сильно понизилась, и термометр показывал -23ьF (-31ьС).

Измученные, полузамерзшие охотники совсем выбились из сил. К счастью,
печи работали исправно, и плита была растоплена. Доктор преобразился в
повара и нажарил несколько котлет из моржового мяса. В девять часов вечера
все пятеро уселись за сытный ужин.

- Ей-богу, - сказал Бэлл, - пусть меня назовут эскимосом, - но должен
признаться, что еда - важное дело во время полярной зимовки. Если попал
тебе порядочный кусок, уписывай за обе щеки!

У всех рты были набиты и никто не мог сразу же ответить Бэллу. Но
доктор кивнул в знак согласия.

Моржовые котлеты оказались превосходными. Правда, их никто не хвалил,
но их живо истребили, а это равносильно одобрению.

За десертом доктор, по своему обыкновению, приготовил кофе. Клоубонни
никому не позволял варить этот превосходный напиток, приготовлял его тут
же на столе в кофейнике на спиртовке и подавал кипящим. Если кофе не
обжигал ему языка, доктор не удостаивал проглотить свою порцию. В этот
вечер он пил такой горячий кофе, что никто не мог ему подражать.

- Да вы сожжете себе рот, доктор, - сказал Альтамонт.

- Никогда, - ответил он.

- Что у вас, небо луженое, что ли? - спросил Джонсон.

- Ничуть, друзья мои. Советую вам брать пример с меня. Некоторые люди,
в том числе и я, пьют кофе температурой в сто тридцать один градус
(+55ьС).

- Сто тридцать один градус! - воскликнул Альтамонт. - Да ведь даже рука
не выдержит такой температуры!

- Разумеется, Альтамонт, потому что рука выносит температуру не выше
пятидесяти градусов. Но небо и язык менее чувствительны и выносят то, чего
не может выдержать рука.

- Вы меня удивляете, - сказал Альтамонт.

- Что ж, я постараюсь вас убедить.

Доктор взял термометр, погрузил его в горячий кофе, подождал, пока
ртуть понизилась до пятидесяти пяти градусов, и затем с видимым
удовольствием выпил живительный напиток.

Бэлл хотел было последовать примеру доктора, но обжег себе язык и
завопил не своим голосом.

- Это от непривычки, - улыбнулся Клоубонни.

- Не скажете ли вы, доктор, - спросил Альтамонт, - какую температуру
может выдержать человек?

- Охотно, - отвечал доктор. - Были произведены соответствующие опыты,
надо сказать, весьма любопытные. Могу привести несколько замечательных
фактов. Они вам докажут, что можно ко всему привыкнуть, даже к
температуре, при которой жарятся бифштекс. Известно, что девушки,
работавшие в общественной пекарне города Ларошфуко во Франции, в течение
десяти минут оставались в печи, накаленной до трехсот градусов (+132ьС),
то есть температура была на восемьдесят восемь градусов выше точки кипения
воды. Вокруг них жарились в печи яблоки и говядина.

- Вот так девушки! - воскликнул Альтамонт.

- А вот вам другой, не подлежащий сомнению факт. Восемь наших
соотечественников - Фордайс, Банкс, Соландер, Благдин, Хом, Нус, лорд
Сифорт и капитан Филипс - выдержали в тысяча семьсот семьдесят четвертом
году температуру в двести девяносто пять градусов (+128ьС) в печи, где в
это время жарился ростбиф и варились яйца.

- И это были англичане? - не без гордости спросил Бэлл.

- Да, Бэлл, англичане, - ответил доктор.

- О, американцы сделали бы и почище того, - заявил Альтамонт.

- Они изжарились бы, - засмеялся Клоубонни.

- А почему бы и нет? - возразил американец.

- Во всяком случае, сделать этого они не пытались, поэтому я ограничусь
своими соотечественниками. Упомяну еще об одном факте, который кажется
прямо невероятным, но свидетелей его нельзя заподозрить во лжи. Герцог
Рагузский и доктор Юнг, француз и австриец, своими глазами видели, как
один турок окунулся в ванну, температура которой достигала ста семидесяти
градусов (+78ьС).

- Мне кажется, - заметил Джонсон, - что это далеко не так замечательно,
как то, что делали служанки общественной пекарни и наши соотечественники.

- Простите, - сказал доктор, - но одно дело выдерживать горячий воздух,
а другое - погружаться в горячую воду. Горячий воздух производит испарину,
предохраняющую тело от ожога, а в горячей воде мы не потеем,
следовательно, обжигаемся. Поэтому для ванн рекомендуется температура не