Лазарев, выставить караулы во всех секторах, в первую очередь, на секторе
"Волга", и поставить охрану у штаба. Вообще, товарищи, объявляю, что с этой
минуты мы перешли на военное положение. Прошу помнить, что мы ушли сюда не
укрываться, а воевать. Это, - он показал на землю, обвел пальцем помещение,
- это фронт. Линия нашей обороны. Ну, вот и все. Вот еще Иван Захарович
хочет сказать вам два слова.
головой, которая как будто от тяжести ушла немного в плечи. Весь он словно
был сразу, единым махом, вырублен из одного куска. На нем был светлый
комбинезон под цвет ракушечника, и сам он, казалось, только что вышел из
камня. Он сделал два медленных шага и стал. Глаза его были опущены. Когда
он поднял их, Володя невольно обрадовался и удивился: такой спокойный,
зоркий свет был в этом взгляде, оказавшемся неожиданно пронзительным,
словно способным пробиться сквозь камень.
около полусотни. Не так много, но и не так уж мало, если каждый будет
помнить, что он советский человек, гражданин такой страны, какой еще
никогда на свете не было. Нас ждут трудности. Подготовились мы, правда,
хорошо. Все нам дали: и оружие и питание. Но экономия, конечно, прежде
всего: сколько нам тут придется воевать, сейчас сказать трудно. Партия
поручила нам, коммунистам, возглавить это партизанское подполье под землей,
на которую вот-вот вступит враг. Что он несет на нашу землю, с чем он
явился, вы знаете. Повторять не стану. Но покоя ему не будет на нашей
земле. Мы, пока живы, отсюда не дадим ему покоя. Временно наши войска
уходят из района Керчи, возможно, и из самого города. А мы остаемся. Мы
остаемся, товарищи, тут. Командир уже сказал вам, и очень хорошо сказал,
что мы сюда спустились не отсиживаться, а воевать. Это наша подземная
крепость. Будем действовать отсюда. Тихой жизни не обещаю, но в победе
нашей уверен. И верю твердо, верю в вас, дорогие вы люди... товарищи...
верю, что каждый из вас - и старый и малый, и коммунисты и беспартийные
товарищи, и комсомольцы и пионеры наши, - каждый все сделает для того,
чтобы долг свой перед Родиной выполнить. И когда пробьет час, придет нам
срок выйти наверх и увидеть снова там, наверху, над землей нашей, красный
флаг, так люди поклонятся нам с добрым уважением, а народ скажет: "Вот это
доподлинно советские люди живут в Старом Карантине. Недаром на них крепко
надеялись". Так оправдаем же эту надежду!
но комиссар квадратной своей ладонью закрыл ему рот:
оцепление мы сняли, - неизвестно, кто там наверху возле ствола шатается.
Нам лишний шум ни к чему. И давайте, раз сердце того просит, тихо, без
крика, скажем Родине нашей: "Ура!"
юные, и дети, - все вместе трижды тихо произнесли:
мгновение все вокруг становилось непроглядно черным. А как же будет, когда
станция наверху перестанет работать и свет под землей совсем исчезнет?
сдержанный голос комиссара. - Фонари, карбидки готовы? Зажечь и немедленно
всем расходиться по местам. Товарищ Жученков, Владимир Андреевич!.. У тебя
все готово? Давай, пока ток есть, действуй! Засеки время. Даю тебе двадцать
минут, чтобы люди до места дошли. Проверь все и рви... кончай.
чем-то плоским и черным и уже не отпускала больше. Володя в темноте
схватился за рукав Ваниной куртки. Сперва он ничего не мог рассмотреть.
Потом впереди закачался какой-то слабенький отблеск, глаза немного
пообвыкли. Володя заметил где-то вдали свет, а по стенам и низкому своду
штрека протянулись очень длинные перемещающиеся полосы совершенно черных
теней. Они, как гигантские ножницы, сошлись и разомкнулись.
тут же набил шишку на лбу, стукнувшись о каменный выступ.
Ну стой, я карбидку зажгу. Эх, не хотел зря газ тратить!
оказывается, нес в руке, покачал насосиком, чиркнул спичкой. Из лампочки
высунулся, как карандаш из вставочки, остренький штифтик пламени, который
становился то длиннее, то короче, и освещал вокруг небольшое пространство:
неровности тоннеля, низкий потолок из камня. Но дальше свет сразу терялся в
темноте, уходил в нее, как вода в песок. Впереди все было теперь еще более
черным, недоступным для взгляда.
привел его в небольшую пещеру, вырубленную в стороне от одного из подземных
коридоров, и посветил в уголок.
вроде неуютной каменной лежанки, а на ней большой матрац-сенник. Над
лежанкой в стене была вырублена небольшая ниша, в которую можно было
вставить фонарь или лампу.
подземную крепость. Оказалось, что в ней три этажа - так называемые
горизонты. Под землей на месте выбранного известняка остались длинные
коридоры - штреки. Они пересекались в разных направлениях, образовав
лабиринт, тянувшийся на несколько километров. С земли сюда вели наклонные
штольни и вертикальные колодцы - шурфы. Сейчас мальчики находились на
втором горизонте, метрах в тридцати пяти под землей. Здесь был сектор
"Москва". Ваня показал издали на часового, стоявшего возле каменной ниши,
из которой светил фонарь. Тут же, возле часового, в каменных гнездах,
укрылись два пулемета, дулами обращенные в разные стороны - вдоль галерей.
За спиной часового высились четыре шкафа, сдвинутых в ряд по два.
Посередине оставался проход, завешенный плащ-палаткой. То был вход в штаб.
Оттуда, сверх завесы и из-под нее, сочился свет. Доносился звонкий голос
командира. Был еще третий - нижний - горизонт, совсем глубоко, метрах в
шестидесяти под землей. Там находился склад боеприпасов. Большинство
партизан жили на втором горизонте.
Иногда где-то раздавались сиплые гудки. Ваня объяснил, что в подземной
крепости установлена телефонная связь. Телефоны имеются на всех караульных
постах - и в секторе "Волга", и в секторе "Киев", самом близком к
поверхности и потому наиболее опасном, - и все они соединены со штабом. В
сектор "Киев" мальчиков не пустили. Часовой велел повернуть им обратно.
угостит чем-нибудь с новосельем...
ним: он много лет не бывал в каменоломнях, а на такую глубину ему вообще не
доводилось попадать. Он шел, невольно втягивая голову в плечи, и ему
казалось все время, что он непременно стукнется обо что-нибудь макушкой: с
каждой минутой ощущение чудовищной каменной толщи, нависшей над головой,
становилось все сильнее.
Потом Володя услышал мерное хрумтенье жвачки.
- У нас тут, брат, целый скотный двор имеется. Запаслись всем, будь
спокоен!
этой подземной опасной темноте.
запахом жареного мяса. Впереди забрезжил свет, донеслись женские голоса,
стук посуды. Через минуту мальчики оказались в большом подземном помещении,
на сводах которого плясали красные отсветы пламени, весело горевшего в
очаге. Тетя Киля и девушки, которых Володя видел утром на шахтном дворе,
хлопотали в углу за деревянным столом. Над плитой низко склонился
необыкновенно длинный и громоздкий человек, с засученными рукавами, в белом
колпаке и холщовом фартуке.
локтем Володю, словно предупредил его, что сейчас обязательно выйдет
что-нибудь смешное.
- отвечал дядя Яша. - Лично я уже третьи сутки тут копчусь и не имею
никакого понятия о дне и ночи... Ну, заходите, хлопчики, заходите! А кто
это с тобой, Ваня? "Откуда ты, прекрасное дитя?"
хорошо знает. Он вам сразу динамку наладит.
стукнувшись о потолок. - Так. Соприкоснулся... Отметим: восьмой раз и тем
же местом. Я не знаю, неужели нельзя было вырубить помещение камбуза
немного повыше либо взять себе, в крайнем случае, шеф-повара пониже?
Абсолютное противоречие получается. И я отвечаю за это своей собственной
головой. И зачем теперь динамо, когда у меня и так все время электрические
искры из глаз сыплются... Но-но! Что там в углу за женский смех! Не
обращайте на них внимания, мальчики. Скоро, хлопчики, обед - такой, какого
вы никогда не имели на земле, а уж под землей - ручаюсь, не едали...
Василенко Иван
Бажанов Олег
Афанасьев Роман
Посняков Андрей
Конан-Дойль Артур
Мурич Виктор