Даже если задаешь свиньям помои, все равно, бля, выкладывайся.
недостатками, но самодовольных скотов не терплю. И все-таки я испытывал к
нему долю сочувствия. Он был лишен чувства юмора, а это, на мой взгляд,
калечит не менее того, что искалечило ноги Стоука Джонса. По-моему, Душка и
самому себе не очень нравился.
Нату. - А если даже и найдет, не думаю, чтобы декан Гарретсен согласился
наложить его за бритвенный крем на двери старосты.
менее сохранял нечто, свидетельствовавшее, что он все еще принадлежит к
верхнему слою. Естественно, для нас всех это служило лишней причиной не
терпеть его. Скип прозвал его "Трусца", потому что во время тренировок по
программе РОТС он не бежал по дорожке во всю силу, а больше трусил.
Хоппенстенд сидит в одних трусах и шапочке, грудь у него совсем детская -
узкая, безволосая, в веснушках. Нат проникновенно глядит на меня поверх
грудной клетки из выпирающих хрупких ребер. Нат в роли ОТЦА.
дверь старосты кремом для бритья такая уж отличная шутка, я бы сказал...
Кэрол. Очень хорошенькая.
проведешь. Возможно, он был прав. Да, она мне нравилась, хотя я почти ничего
о ней не знал - только что она из Коннектикута. Из этого штата работающие
студенты были редкостью. Я пошел по коридору в гостиную с геологией под
мышкой. Там сидел Ронни в шапочке, зашпиленной спереди кверху так, что она
смахивала на шляпу газетного репортера. С ним сидели еще двое ребят с нашего
этажа - Хью Бреннен и Эшли Райе. По виду всех троих нельзя было бы
заключить, что они проводят это субботнее утро так уж увлекательно, но едва
Ронни увидел меня, глаза у него загорелись.
учебником, уже полагая, что мне придется спуститься в гостиную второго
этажа.., то есть если я правда намерен заниматься. Поскольку Ронни не умел
молчать. Видимо, был просто не способен молчать. Ронни Мейлфант был
подлинный язык-пулемет.
очко, а то эта парочка играет в "черви", будто предки трахаются.
Оскорбления Ронни были настолько грубыми и прямолинейными, настолько
налитыми злостью, что почти все ребята принимали их за шутки, а то и за
завуалированные похвалы. И так, и эдак они ошибались. Каждое ядовитое слово,
когда-либо произнесенное Ронни, означало именно то, что означало.
геосинклиналью.
тебя же останется весь сегодняшний день и завтрашний и понедельник на эту
твою геоблин-синаль.
методистской церкви открытая спевка, и мы...
эту говноспевку. Слушай, Пит...
Эшли злобным взглядом. Ни тот ни другой не возразили ему. Вероятно, им было
по восемнадцать, как нам всем, но любой, кто учился в университете,
подтвердит, что каждый сентябрь туда поступают совсем юные
восемнадцатилетние ребята, и особенно из сельских штатов. Вот таким Ронни
кружил головы. Они питали к нему благоговейный страх. Он забирал у них в
долг талоны на питание, хлестал полотенцем в душевой, обвинял в том, что они
поддерживают цели преподобного Мартина Черной Образины Кинга (который,
сообщал вам Ронни, на митинги протеста приезжает в "ягуаре"), занимал у них
деньги и на любую просьбу одолжить спичку отвечал: "Моя жопа, твоя рожа,
обезьяний хвост". Несмотря на все это, они любили Ронни.., нет, любили его
за все это. Они любили его потому, что он такой.., такой настоящий студент.
питавший к нему ни благоговения, ни страха и совсем не наслаждаясь звериным
запахом его подмышек, ухватил его за пальцы, отогнул их и сдернул с себя его
руку.
отпусти руку, больно. И ведь этой рукой я дрючусь.
последний раз дрючился, но позволил ему увести себя в коридор. Тут он
ухватил меня за локти и доверительно заговорил, широко открыв глаза в
засохших комочках.
недоноска, Питти, только они эту игру любят. Любят, хрен, эту игру, сечешь?
Я ее не люблю, но в отличие от них играть умею. И потом, я на мели. А
вечером в Хоке идет парочка фильмов Богарта. Если я сумею их нагреть на пару
баксов..
своем расцвете. Ты бы посмотрел на себя, лапочка. Если я нагрею этих
недоносков на два бакса, то смогу пойти. Нагрею на четыре - прихвачу
какую-нибудь чувиху из Франклина, и, может, потом она немножко отсосет.
в "Мальтийском соколе", как он ставит Мэри Эшли на четвереньки. От одной
этой мысли у меня заложило нос.
все, если остается одна хреновая несданная карта?
плюс возвращают весь твой проигрыш. - Он ошеломил меня святой улыбкой.
потом на Эшли с Хью. Они и правда не выглядели грозными соперниками, спаси
их Господь.
никому ничего не выкашливает. Мы играем, потом я иду заниматься, и все
приятно проводят субботу.
никогда тебя и вполовину так не трахали, как я сейчас оттрахаю.
обычно добирался на попутках до Льюстона оттрахать твою сестричку.
Многие пытались, но, насколько я знаю, никому это не удалось.
Глава 6
плесневело-обезьяньей вонью, но в карты он играть умел, надо отдать ему
справедливость. Он не был гением, как утверждал, - во всяком случае, в
"червях", где слишком много зависит от чистой удачи, но играть он умел.
Когда он сосредоточивался, то запоминал все разыгранные карты.., вот почему,
мне кажется, ему не нравилось играть в "черви" втроем, когда одна карта
остается несданной. А когда в игре участвовали все карты, Ронни был крепким
орешком.
Бреннен перевалил за сотню, у меня было тридцать три очка против двадцати
восьми у Ронни. Прошло два-три года с тех пор, как я играл в "черви" в
последний раз, и впервые я играл на деньги, и я решил, что пара монет -
маленькая плата за такое удовольствие. Эта партия обошлась Эшли в два
доллара пятьдесят центов. Бедняге Хью пришлось выкашлянуть три доллара
шестьдесят центов. Выходило, что Ронни выиграл деньги на свое свидание, хотя
я подумал, что девочка должна быть ярой поклонницей Богарта, если согласится
его пососать. Или хотя бы поцеловать при прощании, если на то пошло.
Прямо как в песне Дорса: парни не знают, но девчушки понимают.
действительно, каждую минуту рождается олух вроде Хью. - Я хочу отыграться.
согласен дать тебе хотя бы шанс. - Он посмотрел на меня. - А ты как, друг?
вернуть свой четвертак и добавить к нему парочку-другую монет, чтобы
имелось, чем побрякать. А еще больше я хотел прищучить Ронни Мейлфанта.
следующие беспокойные недели повторял тысячекратно: