Чтение 57–й страницы книги ~Детство в Соломбале~

Осень была неустойчивой. Дождливые и туманные дни перемежались с солнечными.

В хорошую погоду мы с Гришей Осокиным ходили на набережную Северной Двины.
Иногда выезжали на песчаные острова, густо поросшие низкорослым ивняком.
Хорошо было разжечь костер, печь в золе картошку и вспоминать, как раньше
здесь играли, купались, загорали. Мы жалели, что с нами нет Кости и Илько.

Несколько раз с дедом Максимычем я ездил на рыбалку. Как и прежде, мы
загораживали сетями речку Еловушу, варили на берегу уху из ершей и окуней,
ночевали у костра. Привычно и в то же время словно ново было спать на
вольном воздухе. Чуть слышное журчание маленькой речонки превращается в
рокот двинских волн. Голос дедушки становится каким-то далеким. Говорят уже
и Костя, и Илько, и Николай Иванович. А что они говорят, я разобрать не
могу. Я вижу улицы Соломбалы с дощатыми заборами и тротуарами. В гавани у
причалов стоят боты и большие новые пароходы. Оживший веселый портовый
город приветливо встречает и провожает своих моряков.

Я выбираю себе пароход, чтобы на нем отправиться в рейс. Оля и мама
провожают меня.

Голос дедушки прерывает сон:

- Пора снасть потрясти!

Побывали мы и у лесника Григория. Илько несказанно обрадовался нашему
приезду. Он показывал мне огород, новые рыболовные снасти, ружья Григория.
Его рассказам не было конца. Я смотрел на него и вспоминал нашу первую
встречу. Какой он был тогда худенький, пугливый и молчаливый. А сейчас он
возмужал и чувствовал себя хозяином своей жизни.

Жена Григория, приветливая и тихая женщина, угощала нас кулебяками с рыбой,
дичью, молоком.

Костя вернулся в Соломбалу поздно осенью, перед самым началом занятий.

Он пришел к нам, и мне показалось, что мой товарищ чем-то встревожен.

- Здорово, Костя! - сказал я весело. - Почему ты так долго не приезжал?

Вместо ответа Костя сказал:

- Пойдем на улицу!

Я почувствовал, что он хочет сообщить что-то важное и серьезное.

- Что случилось? - спросил я, медленно шагая рядом с другом по нашей
притихшей к вечеру улице.

Костя остановился.

- Ты не слышал? Оля Лукина умерла... там, в Крыму...

Я мог поверить во все, что угодно, но только не в это. Мне хотелось
сказать, что это неправда, но я не мог говорить.

- Сегодня получена телеграмма, - сказал тихо Костя.

- Это неправда, - все-таки сказал я и почувствовал, как дрожит мой голос.

Я боялся заплакать при Косте. Он взял меня под руку.

- Знаешь, Дима, я любил ее... И я знаю, ты тоже...

Я никак не мог представить себе, что Оли нет в живых, что больше я ее
никогда не увижу.

- А все-таки, Костя, может быть, еще это неправда?

Но это была правда, жестокая и непоправимая. Это был конец первой любви.

Весной мы закончили морскую школу и сдали экзамены. Я получил назначение
машинистом на пароход "Софья Перовская". С Костей и Илько нам пришлось
расстаться. Они получили назначение на другие пароходы.

"Софья Перовская" уходила в море.

Видели ли вы, как отправляется корабль в далекое плавание? Отойдя от
береговой стенки на фарватер, он дает продолжительный гудок. И все
пароходы, стоящие на рейде и у причалов, гудками провожают его, желают
счастливого плавания. В этих гудках грусть расставания с друзьями,
пожелание счастья, вера в доброе будущее. Эти гудки трогают сердце.

Костя и Илько стояли на причале и махали мне фуражками.

Позади осталось детство. Впереди было далекое плавание.

Впереди была большая жизнь.

--------------------------------

[1] Баланс - круглый лесоматериал.

[2] Диспач - вознаграждение за досрочную погрузку.