read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



жизни настоящая любовь? Понимаете, по большому счету? Вернее, я уверена,
что была, не может не быть... Иначе вы не были бы таким, какой есть...
- Ну-ну, это интересно! - подзадорил Панюшкин.
- Скажу-скажу, не подстегивайте! Понимаете, мне кажется, есть у вас
нечто такое... А, черт! Мозги буксуют... Есть такое, что говорит о... о
готовности принять...
даже нет-взять на себя ответственность большой любви. Примерно так.Я
права?
- Возможно, - Панюшкин в смущении спрятался за воротник. - Возможно, -
повторил он в растерянности, окая больше обычного. Привыкнув оценивать
свои мысли, чувства, он не мог не признать, что ему приятно ее
предположение.
- Ну а теперь, когда я выдала вам такой комплимент, ответьте все-таки
на мой вопрос, - и Панюшкин снова увидел Анну настолько близко, что ее
лицо закрыло-от него Пролив, побережье, тропинку, по которой они шли. -
Ну? - требовательно повторила Анна. - Была любовь?
- Думаю, была.
- Несчастная?
- Видишь ли, Анна... Мне кажется, что большая любовь всегда несчастна,
поскольку обещает больше, чем дает, вообще, от нее ждешь больше, чем она
может дать. Отсюда - боль, разочарование, опустошенность.
И потом... Любовь лишь тогда кажется большой, настоящей, красивой...
когда она несчастная. Мне так кажется. Несостоявшаяся любовь всегда
представляется значительнее, ее утрата - больнее. Кроме того, большая
любовь обычно уходит, не соприкоснувшись с бытом, он не успевает разъесть
ее, она уходит возвышенной и чистой... Говорят же, что несказанное слово -
золотое...
А если все идет гладко, ровно... ее почти не замечаешь, воспринимаешь
как нечто само собой разумеющееся, как должное. Про такую любовь и язык не
повернется сказать, что она... В общем, ты меня понимаешь.
- Возможно, понимаю, - проговорила Анна, глядя прямо перед собой. -
Хотя я не уверена, что понимаю правильно. Но не хочу уточнять... Мне
приятней понимать вас так, как понимаю.
- Ты даже не представляешь, какие мудрые слова только что произнесла, -
Панюшкин решился посмотреть на нее в упор.
- Почему? Очень даже хорошо представляю, - девушка обиженно надула
губы. - Мне важна открытость, способность человека поступать так, как ему
хочется, жить своей жизнью, а не жизнью, которую навязали друзья, враги,
начальство, обстоятельства... В этом самая большая мудрость, а не в том,
что, начитавшись толстых книг, научиться слова нанизывать. Правда
чудно-чтобы быть самим собой, ценить себя, свои чувства, требуется больше
всего и риска, и твердости? - Анна пытливо посмотрела на Панюшкина.
- Я смотрю, ты и слова нанизывать горазда.
- Это не трудно, когда говоришь то, что хочется.
- Может быть, ты и права, может быть, в самом деле мудрецы-это
всего-навсего люди, которые не боятся сказать то, что на языке вертится.
- Правильно! - подхватила Анна, - А дураки-это те, которые трусливее,
слабее, которым все время не терпится сказать что-то очень умное! И они
говорят-умное, дельное, но, поскольку все чужое, неуместное, оно кажется
глупым, а? Может такое быть?
- Сколько угодно, Анна, сколько угодно!
- А скажите, Николай Петрович, та... ну, о которой вы говорили... я
хуже ее?
- Ты? Нет, - серьезно ответил Панюшкин. - Ты не хуже.
- Но и не лучше?
- Подожди улыбаться... Я что хочу сказать-речь ведь идет не о линии
носа, величине или цвете глаз, а о том, что этот человек для тебя
значит... А ты... Нет, ты не хуже.
- Николай Петрович! - шутливо ужаснулась Анна, и Панюшкин невольно
повернулся к ней лицом. - А ведь вы объяснились!
- Ты о чем? - притворно удивился он.
- Вы только что объяснились мне в любви. Неужели не заметили?
- Не заметил... Надо же... Так следил за собой... Видишь, расслабился.
Вот что бывает, когда выпускаешь себя из рук. Синевы ему, вишь ли,
захотелось, ядрена шишка!
- Э, нет, я не согласна! - с подчеркнутой серьезностью заявила Анна. -
Вы сейчас не кажетесь расслабленным. Наоборот - вы собранны. Не лукавьте,
Николай Петрович!
- Не буду, - послушно и печально сказал Панюшкин и медленно пошел
дальше. Осторожно выглянув изза воротника, он убедился, что Анна идет
рядом - в полушубке, мужской ушанке, взволнованная разговором.
- А эта ваша любовь... - Анна запнулась, - давно?
- О, это случилось так давно, что я иногда сомневаюсь, да было ли все
это? Но, когда начинаешь сопоставлять разные вещи, невольно приходишь к
выводу, что все-таки было.
- Как ее звали?
- Неважно. Для нашего с тобой разговора неважно, - уточнил Панюшкин. -
Но знаешь, Анна, иногда я со страхом думаю, что все могло кончиться иначе,
что та любовь могла оказаться счастливой. Это было бы ужасно.
- Не понимаю, что же здесь ужасного?
- У меня бы началась совсем другая жизнь, я бы сейчас был совсем другим
человеком. Возможно, более благополучным, устроенным, успокоившимся,
ублаженным маленькими карманными успехами, победами, удрученным маленькими
неудачами и заботами... А я не хочу быть иным, нежели в эту минуту, не
хочу заниматься чем-то другим, жить другой жизнью. Настолько не хочу, что
о всякой другой вероятности думаю со страхом.
- Но, может быть, - медленно проговорила Анна, - оставшись с той
девушкой, вы бы с не меньшим содроганием думали бы об Острове, о нынешних
своих заботах?
- Я думал об этом. Знаешь, я бы маялся в той жизни, она не по мне. А
эта по мне. И я не жалуюсь.
Не потому, что мне не на что пожаловаться или не хочется, - мне
некогда. Этому я тоже рад. Когда начнешь жаловаться на несоответствие мира
твоей высокой натуре, трудно бывает остановиться. Некоторые занимаются
этим многие годы, нашли в этом брюзжании свое призвание, смысл своей
жизни. А вот изменись сейчас мир, сделайся таким, каким они хотят, помрут
с тоски.
Нет, надо работать. Прилагать усилия. Каждый день.
С печальной улыбкой взирать на несовершенство мира и в этом находить
объяснения собственных неудач-последнее дело. У меня получилось все
правильно. У меня все в порядке. Это я говорю себе честно. А у тебя? -
улыбнулся Панюшкин, смущенный вырвавшимися словами.
- Николай Петрович, - проговорила Анна чуть слышно, - а скажите, между
нами стена?
- Ха... Во всяком случае, что-то очень на нее похожее. А почему ты
спрашиваешь?
- Вы не ошибаетесь?
- Не знаю... Полагаю, нет.
- Совершенно непробиваемая, непреодолимая, глухая стена? - Анна
посмотрела на Панюшкина с какойто беспомощностью, словно желая, чтобы он
разуверил ее, разубедил.
- Ты все знаешь сама, Анна. Ты же все знаешь.
- Может, подкоп какой или взрывчатку, а? И рвануть эту стену, чтоб
только каменные брызги в воздух, а?
- Да какая, к черту, стена! Глупости все это глупые! Какая стена, если
я тебя вижу, слышу, понимаю, чувствую... Никакой стеньг. Между нами жизнь.
Жизнь!
Вот чего не пробьешь... Время. Понимаешь, Анна, - время. Как сказал
Чернухо, есть только люди и время.
И ничего больше. Вот скажи, ответь мне на такой нехороший вопрос...
Если бы я тебя попросил, если бы очень попросил, взяла бы у меня мои
десять лет? Себе.
Сейчас.
- Сколько, вы говорите? Десять? Это мне было бы...
Не так уж много... А вам... Знаете, взяла бы. Даже если бы вы не очень
об этом просили. Десять лет взяла бы.
Но не больше.
- Ахх! - крякнул Панюшкин. - Как бывает на свете... Как бывает на
свете! Вот и ты объяснилась... Самато хоть заметила?
- Заметила, - Анна посмотрела в синие глубокие глаза Панюшкина с такой
болью, что он не выдержал и отвернулся. - Я рада... что мы с вами
сегодня... поговорили об этом, - сказала она медленно. - Мне хотелось
поговорить с вами вот так... И мне казалось, что я должна это сделать. Не
знаю почему... Не знаю. Было такое чувство, что должна...
Они с километр прошли молча. Солнце опустилось за холмы Материка,
розовый закат быстро сменился синими сумерками. Скрип снега стал сильнее,
звонче. В Поселке кое-где вспыхнули окна домов, замерцали слабые, еле
видные огоньки на материкозском берегу.
- Да, Николай Петрович, я вышла замуж, - неожиданно сказала Анна быстро
и как-то без выражения, будто освободилась от чего-то тяжелого, гнетущего.
- Знаю, поздравляю тебя. Это хорошо.
- Для кого хорошо?
- Для тебя. И для Званцева неплохо. Может быть, и для меня тоже.
- Вам паршиво, Николай Петрович?
- Откровенно говоря, да. Чертовски паршиво.
- Я могу вам помочь?
- Нет.
- Подумайте, может, смогу? Чего не бывает... Есть поступки красивые, а
есть необходимые. Есть время для одних, а есть для других. По-моему,
настали времена, когда вы... когда мы можем себе кое-что позволить.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 [ 57 ] 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.