хлипкие загоны моих логических построений... Усилием воли я
сосредоточилась на Власе, который пристально разглядывал
меня - во взгляде сквозило уважение и что-то еще: он
отчаянно пытался влезть в мою черепную коробку и, наверное,
сожалел, что ее нельзя вскрыть таким же радикальным
способом, каким была вскрыта голова Сирина.
сказал Влас, осторожно подбирая слова.
вашего Грека и не получить за это ни копейки. Так сказать,
благотворительная акция.
из дела? Зачем лишний риск?
соучастниками не только в постели? Чувства имеют тенденцию
быстрее стариться и умирать естественной смертью, а вот
память о совместно приведенном в исполнение приговоре
остается надолго. У нас будет лишний повод держаться друг
друга хотя бы первое время.
/ ` $.*a +l-.% заключалось в том, что я не придумала их, я
просто повторила - почти дословно - один из Венькиных
диалогов для нашего последнего сценария, забракованных мною
в силу их полного идиотизма и дешевой мелодраматичности. В
этом сценарии тоже действовала фурия, которая пускала в ход
свою "беретту" гораздо чаще, чем мозги. Пятнадцатизарядную
"беретту" с ее убойной силой предложил нам консультант
Фарик. Венька убеждала меня в том, что именно "беретта", а
также подобные фразы будут производить неизгладимое
впечатление на пресыщенного обывателя, который одурел от цен
на десяток яиц. Тогда я высмеяла ее - оказалось, напрасно.
выдержке, - оценил Влас. Скорее всего он придерживался
Венькиных взглядов на психологию серийных убийц.
великолепно, - подпустила я профессиональной алчности, - это
улучшит мое пищеварение. Так, может быть, ты знаешь телефон,
по которому нужно звонить после выполнения заказа?
Фултонская речь Черчилля и еще, кажется, убийство Кеннеди.
что у Сирина не было слепой памяти на цифры, это был его
единственный недостаток. Он запоминал их опосредованно,
когда выстраивал логические цепочки. Например, восстание
Роберта Кета, тебе это ни о чем не говорит?
Восстание произошло в 1549 году, отбрасываем единицу,
получается 549. Я специально интересовался, у него был
справочник для подобных вещей, он составлял целые
комбинации. Так вот - восстание Роберта Кета, Карибский
кризис и, допустим, казнь Марии Стюарт. Ну, что скажешь?
Здесь, между прочим, как раз семь цифр.
многострадальной Марии Стюарт остался лишь пасьянс, который
любил раскладывать Нимотси, - при всем желании я не могла
составить цифр телефонного номера. О чем и сказала Власу.
- первые цифры ты знаешь: 549. Карибский кризис - это 1962
год. Так что получаем 549-62. Стюарт казнили в 1587 году.
Итого - 549-62-87. Ну, как?
сказал тебе: ледовое побоище, фултонская речь Черчилля и
убийство Кеннеди.
трупом.
ковер и вынести к мусорным бачкам?
профессиональный фотограф и можешь сделать все в лучшем
виде. Мне нужно получать деньги, и вещественное
доказательство и снимок в семейный альбом не помешают. Ведь
Qирии - это не та фигура, об убийстве которого дадут
сообщение в вечерних новостях. Ты можешь сделать это крупным
планом, - сказала я, едва сдерживая тошноту, - и
художественно.
займешься?
здесь наследили. А мне не хотелось бы светиться в этом деле,
кое-кому известны мои шаловливые ручонки, - напустила я на
себя ложной многозначительности, памятуя старый тезис о том,
что женщина может быть интересна только своим прошлым.
подчинившийся, так же, как и я когда-то, приступил к работе.
и отпечатать фотографии - это была моя маленькая хитрость,
мне было необходимо запомнить весь технологический процесс
печатания фотографий, о котором я имела смутное
представление. Я не мешала Власу проявлять профессиональное
рвение, я только старалась в точности запомнить все его
манипуляции с реактивами. Сначала я это делала исподтишка, а
потом мне в голову пришла счастливая мысль: нужно
интересоваться открыто, это польстит профессиональному
самолюбию моего криминального фотографа. Я даже засунула
палец в рот от восхищения - эдакая любопытствующая
целлулоидная Барби с мелким шрифтом на ценнике - "Сделано в
Китае", упрощенная до максимума. И даже спросила у него что-
то нелепое, перепутав буквы в названии эмульсии - безмозгло-
мило по-женски перепутав, - и он пустился в пространные
снисходительные объяснения. И даже прочел мне маленькую
лекцию о преимуществах профессиональной оптики. Влас
оказался сущим фанатом, что никак не вязалось с его жгучим
постельным темпераментом. Это опрокидывало мои представления
о том, что плейбой, коллекционирующий телок в кафе, - это
тоже профессия, и притом основная, когда ни на что другое не
хватает ни сил, ни времени.
кюветке, медленно отдавая на растерзание моим жадным
испуганным глазам контуры будущих снимков.
такой же привлекательной, как и натюрморты малых голландцев.
Во всяком случае, смерть, ставшая предметом искусства,
перестала быть настоящей и была даже более привлекательной,
чем жизнь в тридцатиметровой клетке панельного дома.
но меня могут обвинить в подтасовке фактов: слишком уж
красиво, чтобы быть настоящим.
невидящего трупа, - иначе не подсел бы к тебе в этой
кафешке. Я еще тебя нащелкаю, и ты поймешь... Сделаю
шикарное "ню", прибалтийская школа отдыхает. Представляешь -
ты за матовым стеклом, голая, контуры не видны, есть только
четкое изображение соска, прижатого к стеклу. Ну как?
сознание от отвращения, я обшарила карманы Сирина, достала
связку ключей, документы и записную книжку.
воздухе.
Английский - от нашего временного пристанища, у меня такой
же... Об остальных я ничего не знаю.
Влас, испытывавший, как оказалось, к мертвому Сирину чувства
не большие, чем к раздавленной колесом мыши-полевке, взял
его за голову. Мне достались ноги, обутые в стоптанные
советские ботинки: ни дать ни взять сотрудник оборонного КБ,
уволенный по сокращению штатов. После этого я сняла снимки
Грека и все записи со стены, протерла ручки мокрой тряпкой и
прикрыла дверь.
свой утлый багаж: пару рубашек, свитер, кассеты с Тарантино
и выуженные из-под кровати номера "Плейбоя".
Корнев Павел
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Витковский Евгений
Перумов Ник
Шилова Юлия