роса salud" , - скрежещет зубами
Динка, не на шутку пристрастившаяся к испанскому. Ленчик не высылает нам
денег. Кормит обещаниями, что скоро приедет. И потом, говорит он в трубку,
неужели у вас все кончилось? Ведь в первый раз я выслал достаточно...
деньги осели у Пабло-Иманола. Ну и черт с ними. Мы живем как растения, во
всяком случае я (если я когда-нибудь и начну размножаться, то исключительно
почкованием), а зачем растениям деньги? Им и так хорошо...
неутомим в постели, он может укротить Динку. Или наоборот - сам оказаться
укрощенным. Одно из двух: за первое голосуют собаки, его бойцовые собаки. За
второе - джаз, его мягкий cool джаз. Динке нравится его джаз, я знаю это
точно.
другое. Джаз прохладный, и Динка иногда так внимательно слушает его, даже
какой-нибудь проходной "Рэг кленового листа" - так настороженно и так
внимательно, что Ангел называет ее "bobby soxers" . У нас самих были целые вагоны этих "bobby soxers", этих
дураков-тинейджеров, девочек-фанаток, рыдающих, бьющихся в экстазе, тянущих
к нам свои руки на каждом выступлении... Они подгоняли себя под нас, они
стриглись под нас и красили волосы под нас; под нас они заводили тяжелые
ботинки и к чертовой матери выбрасывали лифчики, они становились нашими
двойниками, а потом присылали свои фотки: "Похожа, правда, Диночка? Похожа,
правда, Ренаточка? Боже, девчонки... Я люблю вас, люблю вас,
лю-ю-ю-ю-ю-юблю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю..." Некоторые и правда были похожи, очень
похожи, но Ленчик запретил нам самим отвечать на эти письма. А когда с пяток
таких идиоток чуть не покончили с собой (их едва успели откачать), а
одна-таки покончила - и слухи об этом разнесло журналистское шакалье... Вот
тогда Ленчик и нанял Машку Слепцову, девочку-припевочку,
одиннадцатиклассницу-отличницу мами-папину гордость, тайком с потными
ладонями убивавшуюся по нашим запретным песенкам. Он подцепил ее на форуме,
на нашем официальном форуме, где Машка проводила довольно много времени. Ее
постинги были не такими тупыми, как все остальные, во всяком случае
открывать тему "ОНИ ЛЕСБИЯНКИ ИЛИ НЕТ" ей и в голову не приходило. А вот изо
дня в день внушать неграмотным, очумевшим от запретного плода малолеткам,
что правильно писать "лесби", а не "лезби" и никак не "лисби", и тем более
не "лизби" - это она умела. Кроме того, Машка отличалась хорошим слогом, это
Ленчика и зацепило. Мы виделись с ней мельком, пару раз, не больше, в
клубешнике, под коктейль со старой Ленчиковой фишкой: "Выжмите сок из двух
бутылок виски..." Всю ночь Машка просидела в уголке, глядя на нас безумными
округлившимися глазами. Она была совсем никакая, Машка, коротко стриженая,
как Динка, светловолосая, как я, да какое нам было до нее дело?.. Она была
никем, а мы были всем... Это потом Ленчик сказал, что она отвечает фанатам
вместо нас: коротенькие, в две строчки, послания: "Спасибо, спасибо,
спасибо-имярек". И даже получает пятьсот баксов в месяц за такую непыльную
работенку.
Но потом, когда колени у него подогнулись, Машка скрылась в неизвестном
направлении...
приходило пилить вены тупой бритвой "Спутник". И пачками жрать амобарбитал,
бутабарбитал, пентобарбитал и таблетки от кашля с кодеином...
клепки, как выражался Ленчик. Сложным был и сам Ангел (когда-то простой);
вернее, Ангел стал сложным с некоторых пор. С одной ночи, с огрызка ночи,
когда он спустился ко мне в библиотеку.
русско-испанским разговорником, который всегда держала поблизости: для
отвода глаз.
тихонько скрипнула; я закрыла их и притворилась спящей. По-настоящему
притворилась, даже щелок не оставила.
вкрадчивым дыханием, больше похожим на шаги кошки. Это вкрадчивое дыхание и
сбило меня с толку и заставило затаить свое собственное. Никогда раньше
Ангел не спускался в библиотеку, во всяком случае ? ночью, ночь безраздельно
принадлежала Динке. Только Динке и больше никому. И их "джиззу", так
по-новоорлеански именовал трах Пабло-Иманол.
обсуждает со своей татуировкой мои сбившиеся волосы, отросшие волосы,
потерявшие форму волосы?
когда он присел на краешек кушетки вкрадчиво и осторожно. Я бы даже не
почувствовала этого, если бы не запах. Запах его тела. Вернее, это был не
совсем его запах.
нервы по поводу и без повода, не той, которая цапалась с Ленчиком,
собачилась с Виксаном и доставала секьюрити и журналюг. Совсем не той.
после нашего первого триумфа в "Питбуле", прижалась ко мне и сказала:
"Неужели это мы? Мы - "Таис"?.. Ты веришь в это, Ренатка? "
моих волос. И снова повторил.
тридцатилетний мужик. Особенно девственнице, девственница по определению
должна спать вполглаза и видеть угрозу собственной безопасности даже в ручке
полотера.
правдоподобным получилось мое внезапное пробуждение, но Ангел улыбнулся. И
татуировка на его шее тоже улыбнулась мне. Сейчас он скажет "Ола", как
говорил всегда.
выскочить из которого мне до сих пор не удалось.
неплохом, слегка смягченном ночью.
суть по иронически раздувшимся ноздрям Ангела.
сказала: с ехидным смешком, после очередного оргазма и перед очередным
поцелуем - просто взяла и сплюнула, как сплевывают семечки, прямо на пол, в
первом ряду дешевого кинотеатришки, на сеансе для пенсионеров...
запах, как и я чувствовала его. Или это просто ночь?..
или плакать. Никто никогда не оскорблял меня так изысканно и так смертельно.
интонациями, пацанскими и дерзкими.
смотрел на меня серьезно, очень серьезно. И его татуировка смотрела на меня
серьезно, и его щетина, и его подбородок. - Тебе понравится. Обещаю...
родового проклятия, от епитимьи, наложенной на меня Ленчиком, от пояса
верности лесбийскому дуэту "Таис"; от собственных комплексов, от робкой
мастурбации под душем, когда в голову не лезло ничего, кроме голозадой
картины Дейнеки "Будущие летчики"...
занять ее кровать, а саму Динку переселить в мою постылую комнату с
распятием. Или в собачьи вольеры...
нетерпения, ожидая от меня ответа, совсем напротив. Пабло-Иманол, судя по
всему, был не совсем правильным испанцем. Испанцем, слегка подпорченным
нью-йоркским джазом, чикагским джазом и риффами Канзас-Сити...
защищенную плоть?..
появился портсигар. Ангел неторопливо раскрыл его и вытащил самокрутку.
Маккефри Энн
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Панов Вадим
Русанов Владислав
Шилова Юлия