Чтение 57–й страницы книги ~Изгой~

– Да, верно. Но все равно что-то не сходится. Ляна – непорочна, я верю. Она пройдет по горящим углям!

Окоем нахмурился, покусал губы.

– Ты… не веришь звездам? Я – верю. А они гласят, что моя дочь родит от сына Колоксая многих сыновей. Значит, Ляна не сумеет пройти испытание.

Олег предположил осторожно:

– Но есть еще один сын.

– Агафирс?

– Да. А у него, как я слышал, жены еще нет…

Окоем нахмурился, пожевал губами.

– Я смотрел на звезды, – сказал он наконец, – Еще утром было две звезды в созвездии Колоксая… Но вот в полночь одна сорвалась с неба. За нею был огромный длинный хвост, но все же она погасла, даже не достигнув земли. Я не знаток неба, но такой ясный знак понять могу даже я.

Олег внимательно посмотрел ему в глаза:

– А если упала звезда Скифа?

В рассвете было видно, как потемнело лицо верховного жреца. Он стиснул кулаки, а под сухой кожей вздулись желваки.

– Я люблю Гелонию, – ответил он, наконец. – Я буду сражаться за нее. И за того, кто на стороне Гелонии. И какие бы блага мне ни сулило небо, я не отдам дочь за врага моей Гелонии… врага страны, где начали сбываться мечты простого народа!

Со стороны лагеря дул холодный злой ветер. Обычно Олег мало замечал, что снаружи его самого – снег или жаркое солнце, но сейчас, когда внутри все холодеет от недоброго предчувствия, быстро продрог, совал ладони под мышки, наконец, ушел со стены в свою комнатку, которую совсем недавно делил со Скифом.

Сон не шел, весь город чует, что днем агафирсы либо выбьют ворота, либо сломают стену. И будет последний страшный бой, будет резня, кровь, крики жертв и злобный хохот победителей. А он чувствует только жалкую беспомощность загнанной в угол жертвы.

Странно, знает же, что решится все через несколько часов, но все равно мысли текут вяло, сонно, виски покалывают, будто перетрудился, хотя за весь день не поднял и соломинки. Гнетущее ощущение близкой беды вовсе не заставило метаться в поисках выхода – сидит как пень, ждет. Чего ждет? Так корова видит мясника с топором в руках, но даже не пытается убежать или бодаться…

Задумавшись, он не сразу ощутил чье-то присутствие в закрытой на засов комнате. Еще не понимая, что могло встревожить, рассеянно огляделся, а рука скользнула к поясу. Почти забытое движение, давно уж не хватался за рукоять ножа, но сейчас, в этом странном мире без магии…

В комнате кто-то был помимо его самого. Невидимый. Олег тряхнул головой, сделал волевое усилие, очищая мозг и зрение, и тут же из трепещущего облака вышел Россоха.

Он не отрывал взгляда от Олега, на губах неуверенная улыбка, еще не знает, видит его Олег или нет, старается идти на цыпочках.

– Ладно, – сказал Олег, – не прикидывайся. Если тебя не видели стражи, это еще ничего не значит. Мне отвести глаза труднее. Ненамного, но все же…

Россоха виновато улыбнулся, Олег подошел, неловко обнялись. Олег похлопал его по спине, усадил за стол.

– Есть хочешь? Вид у тебя усталый.

– Спасибо, – сказал Россоха. – Я пообедал, но все равно спасибо.

Они сидели друг против друга по углам стола, Олег не чувствовал, как ни странно, напряжения. Ощущение было привычное, словно снова вернулись те старые времена, когда он собирал Совет Семерых, и Россоха был первым, кто поддержал.

– Ты знаешь, – сказал Россоха тихо, – что за сила выступила против тебя?

– Уже знаю, – ответил Олег. – Но почему ты здесь?

– Не знаю, – ответил Россоха.

– Не знаешь?

– Да, не знаю, – ответил Россоха почти сердито. – Это ты всегда все знаешь… либо обязательно доискиваешься, что, как и почему. А я иногда и вот так… Просто! Ощутил, что мы не правы. И я не прав. Ты тоже не прав, но ты меньше не прав. А так как остаться в стороне от этой схватки – вообще что-то гаденькое, то лучше быть с тобой, чем… ну, чем – там. На той стороне.

Олег сказал тепло:

– Сумасшедший. Ты хоть соображаешь, что натворил? Вся сила на той стороне.

– А зачем? – ответил Россоха. – Я ж говорил, это ты все… соображением. А я иногда и так. Как чувствуется. Как мне подсказывает изнутри.

Олег грустно улыбнулся.

– Маги говорят, что совесть – это хорошая штука. Когда она есть у других. Но сами предпочитают руководствоваться только… правильностью. Как одно время пытался и я… Почему она это затеяла? Хочет вернуться в свою башню? И снова все по-старому?

Россоха покачал головой.

– Нет. Все уже ощутили сладость полной власти над огромным миром. А что было раньше? У кого – болото, у кого – горы… а то и вовсе одна гора, у кого-то свой кусок леса… Нет, Совету Семи Тайных – быть. Это ты хорошо придумал! Но вот только…

– Что? – спросил Олег.

Под ложечкой заныло. Россоха смотрит сочувствующе, в глазах жалость, словно должен сказать неприятные слова, но справедливые слова.

– Сгреб ты нас силой, – объяснил Россоха. – А чародеи – народ обидчивый. И часто – мстительный. Ну, это от профессии… Простолюдин часто вынужденно глотает обиды, а чародеи…

– Понимаю, – прервал Олег, – и еще Хакаме не нравится, что я так и не стал одним из вас. Это я знаю. Только не думал, что все зайдет так далеко.

Россоха поежился, опустил голову. Олег заметил, что мудрец старается не встречаться с ним взглядом.

– Видишь ли, – заговорил он с усилием, – Хакама… она еще не встречала мужчину, который устоял бы перед ее чарами. Она сильно уязвлена. Говорят же, что математическую логику изучают один год, а женскую – всю жизнь! Но дело не только в этом, для других это не повод, сам понимаешь… И вообще, ты прав, мы все в чем-то одинаковы, потому так быстро сошлись, хотя до тебя враждовали люто… Ты нас объединил, вражду мы забыли, но сам ты так и не стал ни другом, ни соратником, ни сотоварищем. И хотя мы равны, все Семеро равны, но все равно каждый знает, что ты всех нас сильнее… Потому сейчас, когда все потеряли магическую силу, некоторые… а не только одна Хакама, решили сбросить твое иго.

Олег прошептал раздавленно:

– Какое иго?.. Я несколько лет вообще не был на Совете! Вы правите миром сами! Я что, я брожу по свету, как нищий, как последний бродяга…

– Что и пугает, – возразил Россоха. – Думаешь, кто-то из нас мог бы там бродить? Это признак силы. Эх, не понимаешь… Олег, миром правим мы по твоим начертаниям! Каждый знает, что ты можешь вернуться в любой момент. Это, поверь, злит каждого. Даже меня. Так что тебя отыскали… хоть ты и заметал следы, как хитрый зверь, потом Хакама долго подталкивала вас пойти войной на Миш, отомстить ей и ее любимцу Агафирсу… увы, почему-то не получилось, хотя все звезды вещали удачу! Но все равно в расположении звезд начертана твоя гибель, Олег. Потому мы здесь, Олег. Там такое войско, что ты даже не можешь представить себе. Не только до зимы – сегодня же стены этого града падут!.. Сюда ворвется не только железное войско Агафирса, а оно у него… страшно видеть эту спаянную железной рукой правителя могучую конную армию! С ним жадные наемники с Запада, яростные гиганты Севера, злые и беспощадные люди Востока – все это теперь входит в армию Агафирса, и все эти люди теперь зовутся просто агафирсами… Увы, Олег. Я говорю тебе то, что знаешь ты и сам… но не знаю, осмеливаешься ли произносить это вслух… Не всякий это решится сказать самому себе. Увы, все звезды вещают твою гибель, Олег! Вчера мы еще раз проверили все карты неба. Расположение звезд говорит, что ты умрешь в течение суток.

Олег молчал, лицо его было в тени, но Россоха видел темные круги под глазами, глубокие складки на лбу и тоску в глазах.

Не дождавшись отклика, Россоха заговорил убитым голосом, сам чувствуя, как голос дрожит от жалости и сильнейшего сочувствия:

– Она все просчитала! Олег, зачем, ну зачем ты тогда, а? Раскрыл нам свой день и место рождения! Что за дурь?.. И вот Хакама просчитала все звездные карты, проследила твою судьбу! Теперь она знает твой смертный час. Она знает, что все это лето ты уязвим, как никогда не был уязвим раньше… а теперь вот умрешь. Звезды сошлись, все предначертания сбываются. Она только хочет, чтобы это было от ее руки.

– Что я ей сделал? – спросил Олег с горечью. – Из одинокой чародейки, хозяйки крохотной долины, затерявшейся среди гор, сделал владычицей мира! В составе Семи Тайных, конечно.

– Олег, любовь женщины отвергать опасно… Ну зачем, затем ты тогда? Понимаю, хотелось завоевать нас не только силой, но и, так сказать, сердца. Да, завоевал… но не всех, не всех! И вот теперь свою тайну, которую ты нам доверил, она обратила против тебя. Думаешь, ты случайно встретил Скифа тогда в корчме?.. Случайно на вас нападали то одни разбойники, то другие, а то и вовсе откровенные наемные убийцы? Да она вела этого Скифа почти год в одиночку, потом сумела состыковать вас, а уже намного, намного позже… для завершения своей задумки созвала остальных чародеев!

Олег признал:

– Да, это было блестяще.

– Все, – сказал Россоха с горечью, – абсолютно все сбывалось по ее расчетам! Даже в мельчайших мелочах. Разве что вы после гибели Гелона не пошли в земли Миш, как показали звездные карты, но и это, как оказалось, было просто неверным истолкованием, ведь Агафирс и Скиф так похожи! Словом, прямые дороги к городу Гелона заранее нанесли на все карты, роздали войскам, и те тут же двинулись к вашим стенам!

Олег вспомнил, что только буквально чудо помешало им пойти в страну Миш. Если бы не отказ Колоксая возглавить тцарство, то они бы сейчас уже въезжали в городские врата столицы тцарства Миш. Где их ждали ловушки и… гибель.

– Но ты-то не остался? – спросил он. – Ты почему-то здесь.

– А что я? – огрызнулся Россоха. – Я урод. Недоумок. Вообще не маг, ибо настоящий маг всегда на стороне побеждающего. Да и толку от меня мало. Если честно, то вообще никакого!

– Не скажи, – возразил Олег. – Ты согрел мое сердце. Теперь оно стучит с новой силой.

Россоха хмыкнул смущенно, поерзал, сказал невеселым голосом:

– Олег, я осмотрел земли Гелонии и ее кордоны сверху… Глазами орла!

Олег удивился:

– Сверху?

– Не своими, – объяснил Россоха, – не своими! Орел там один летал, ну я и…

– Но как? Или ты как-то сохранил свою магию?

– Увы, ее никто не сохранил… Но за свою жизнь мы что-то да научились делать лучше, чем другие… Я с детства любил птиц, зверей, потому всегда умел находить общую нить хоть с птицей, хоть с лесным зверем. На беду, Хакама умеет это делать еще лучше. Говорят, она может даже глазами муравья. Она их любит, знает, заботится о них, вот и постигла некоторые их тайны.

– А что тут хорошего? Вот орел – это да… Представляю, сколько ты увидел!

– Муравей заползет в такие норы, – возразил Россоха, – что куда там орлу! И все сокровища земные муравей видит и знает, где что лежит… Так вот, увидел я в самом деле, Олег, нехорошее. С Хакамой явились такие силы, что я сперва даже не понял, зачем столько. Вся конная армия Агафирса, а это, скажу тебе, теперь самое лучшее войско, что только существует на свете! А потом только сообразил, что это не Хакама привела, а сам Агафирс. Просто он не собирается здесь останавливаться. Захватив Гелонию, он обеспечивает себе прочный тыл, после чего тут же идет дальше. Он завоеватель по натуре!

Олег поморщился.

– Нет. Это Скиф – завоеватель. В нем это живет, кипит. А вот Агафирса мы сами сделали завоевателем. Когда Гелон и Скиф ушли от Миш, то вся власть осталась Агафирсу, как будто презрительно отброшенная братьями! И хотя наследником и так является Агафирс просто по старшинству, все равно теперь на нем это позорное пятно, что он подобрал брошенное наземь более благородными братьями. Народ везде любит красивые жесты. Теперь Агафирсу постоянно приходится доказывать, что и он чего-то стоит. Вполне возможно, что для своих земель он сделал не меньше, чем сделал Гелон, и не меньше, чем сделал бы Скиф, но все равно его сравнивают с отсутствующими братьями и всякий раз говорят: а вот если бы они у нас были правителями, то у нас бы вообще молочные реки в кисельных берегах…

Россоха кивнул.

– Представляю, как это бесит Агафирса!

– Не думал, что ты такой злорадный. Подумай, не будь на Агафирсе такого пятна, может быть, он не пошел бы войной на братьев? А так его легче подтолкнуть. Мол, сразу решить все задачи. Но вот то, что Агафирс двинул все войска… Это кроме того, что есть еще противник пострашнее – Хакама. Она, увы, не одна. С ней пятеро самых сильных чародеев белого света. И у каждого наверняка что-то из вещей, накопивших магию…

Россоха спросил грустно:

– А у тебя?

Олег сказал с досадой:

– Если б знал, где упаду… Ничего у меня нет. Ни-че-го! Я вообще презирал вещи. Черт, сейчас бы это так пригодилось… Хоть что-нибудь мелкое, я бы сумел повернуть, использовать. Но нет ничего. Видел бы меня один мой лохматый друг… Он еще дал мне кличку – Олег Вещий! А я такое проморгал – прекращение магического дождя. Да и самого дождя, если честно, не чувствовал, не знал о нем. Пил магию, как свинья помои, думал, что так было вечно и будет вечно. А теперь даже магической щепочки нет… Недаром про таких говорят, что на звезды смотрит, а ямы под ногами не зрит…