Чтение 57–й страницы книги ~Линия аллигатора~

У дома Дронго встретила молчаливая пожилая женщина лет пятидесяти.
Она молча дождалась, пока гость вылезет из автомобиля, молча кивнула
головой и также молча проводила гостя в гостиную.

Полонская уже ждала его, одетая в темно-зеленое, длинное, почти до
самых пят, платье.

- Благодарю вас, - просто сказала она, - как мне вас представить?

- Анри Леживр. Только предупредите, что я не говорю по-французски.

- Обязательно. Они приехали все. Все, кто был в тот вечер. Нас будет
восемь человек. А с вами девять.

- Двенадцать, - напомнил Дронго, - никогда не сбрасывайте со счетов
прислугу. Они обычно видят больше и знают больше, чем мы думаем. Эта
женщина, которая меня встречала, была в тот вечер?

- Кажется, да. Не обращайте на нее особого внимания. Она всегда так
замкнута.

- Я это заметил. Ваши гости наверху?

- Конечно. Прямо над нами Мария с мужем. Рядом, в углу, Игорь. В
другом конце - комнаты Жоржа и Жигунова. Морис звонил, что они уже
выезжают. Еще две комнаты свободны. Вы можете подняться в любую из них.

- Спасибо. Но сначала я хотел бы обговорить с вами несколько деталей.

Внимательно выслушайте меня и обещайте Делать все, что я вам сейчас
скажу.

Шансов у нас почти нет, но если есть хоть один, мы будем вынуждены
разыграть некое подобие фарса, от которого зависит наше расследование.
Вы даете слово делать все, что я вам скажу?

Полонская вздохнула.

- Господь послал мне вас. Говорите, что нужно делать?

Он подробно изложил свой план, стараясь по возможности щадить ее
нервы.

Надо отдать ей должное - она была сильная женщина и сразу на все
согласилась, поняв его замысел.

К семи вечера первым в гостиную спустился Игорь. Это был молодой
парень, уже успевший "переболеть" панками и рокерами.

По традиции середины девяностых он был в скромном сером однобортном
костюме, голубой сорочке, без галстука. Рукопожатие у него было мягким,
расслабленным. За ним приехали соседи Лепелье.

Морис был крепкий коренастый мужчина невысокого роста, с резкими,
грубыми чертами лица.

Тереза, напротив, была изящной миниатюрной шатенкой, всячески
старающейся подчеркнуть свою удивительно стройную фигуру, для чего она
носила брючные костюмы, плотно облегавшие тело. У нее была короткая
прическа, что вместе с веснушками на ее чуть вздернутом носике придавало
ей какое-то озорное, почти детское выражение.

У Мориса было тяжелое, крепкое, почти крестьянское рукопожатие.
Тереза просто подмигнула, протягивая ручку.

Мария и ее муж спустились по очереди, церемонно представившись,
подходя к столу. Мария была высокого роста, сорокалетняя, уже начинающая
седеть женщина.

Она чем-то неуловимо напоминала мать, но вместе с тем была выше
ростом и имела более жесткие, чем у матери, черты лица. Ее муж, высокий
подтянутый господин, просто представился, не подавая руки.

- Николай Дольский. - Он сказал это почти по-английски, если можно
как-то произнести русское имя на английском языке, сказав вместо "а"
букву "я" и смазав такие очень русские буквы, как "и" и мягкий знак.

Последним в гостиную спустился Жигунов. Этот человек, казалось,
состоял из нескольких бильярдных шаров. Бочкообразная грудь, какие-то
округлые руки и ноги, абсолютно лысая, почти идеальной формы шара
небольшая голова, круглые живые глаза, полные губы. Он быстро пожал руку
Дронго, побежал к столу.

Полонская пригласила всех к столу, и лишь затем из библиотеки вышел
Жорж де Рувруа. Очень высокого роста, весь седой, он являл собой почти
ушедший тип европейского аристократа. Рукопожатие у него было твердым,
но спокойным как и подобает настоящему герцогу де Рувруа. Дронго
понравились его глаза - спокойные, открытые, изначально
благожелательные.

За столом обе семейные пары прошли по традиции влево. Тереза со своим
мужем и Мария со своим заняли левую половину стола. Графиня Полонская,
ее друг Жорж де Рувруа, Игорь, месье Леживр и Жигунов оказались справа.
Таким образом, Дронго сидел в самом центре, между Игорем и хозяйкой
дома, напротив Терезы Лепелье.

Вначале разговор шел о последних событиях в Югославии.

Предупрежденные хозяйкой, все говорили по-английски.

Недавно вернувшийся из Хорватии Дольский, где у него были филиалы
компании, с возмущением рассказывал, как воюющие стороны уничтожают
города и села, друг друга, не пытаясь щадить даже женщин и детей.

- Это такой ужас, - подхватила Тереза, бросавшая на Дронго довольно
откровенные взгляды, - все потом показывают по телевизору. Там столько
убитых.

- Это не так страшно, - возразил Дронго, - когда убийство очевидно,
оно страшное, но отвратительное.

- Да, - оживилась Тереза, - а когда не страшное? - Она говорила с
отчетливым французским акцентом.

- Когда оно загадочное, когда убийца неизвестен.

- Как интересно! А вы не детектив, мистер Леживр? У вас французская
фамилия. Где-то я ее слышала.

- Мистер Леживр, дорогая моя, - скрипуче произнесла наконец
Полонская, - очень известный детектив. Про него писали все газеты на
прошлой неделе. Он расследовал два убийства на вилле Харрисона.

- Мы читали, - угрюмо подтвердил Морис. - Помнишь, там был даже
портрет мистера Леживра?

- Так это были вы? - вспыхнула Тереза. - Как интересно!

- Это действительно вы? - спросил Игорь, поворачивая голову.

- Да. Сегодня я приехал сюда по просьбе хозяйки дома, - невозмутимо
ответил Дронго.

- Надеюсь, убийства сегодня не предвидится, - пошутила Тереза, - а то
было бы крайне неприятно самой очутиться в компании подозреваемых. Хотя
это наверняка так интересно.

- Не очень, - возразил Дронго. Он дождался, пока ему положила паштет
та самая молчаливая горничная.

- Меня пригласили, чтобы я помог с розыском исчезнувшего Сержа
Полонского, - громко объявил Дронго.

Громко упала вилка. Дольский, наклонившись, поднял ее.

- Ничего, дорогая, - тихо сказал он жене. Дронго заметил, как Жорж
положил свою ладонь на руку графини Полонской.

- Вы приехали из-за этого? - спросил Игорь. Лицо у него заметно
покраснело.

- Не только, - возразил Дронго, - я попытаюсь найти его убийцу.

На этот раз все молчали довольно долго.

- Должен признаться, мистер Леживр, что ваш стиль может шокировать
кого угодно.

- Почему вы решили, что несчастный Серж был убит? По нашим сведениям,
он исчез где-то в Южной Америке.

- Это блеф, - Дронго внимательно следил за всеми присутствующими, -
письмо из Южной Америки было фальшивкой. Кто-то отправил его от имени
Сержа.

Экспертиза доказала, что письмо было поддельное.

Марии стало плохо. Оно оперлась на руку своего мужа, попросив его
налить ей воды. Залпом выпила весь стакан.

- Это жестоко, - сказала она, - являться сюда и говорить такие вещи.
У вас нет доказательств.

- Есть, - Дронго достал из кармана крестик Сержа Полонского, взятый
им накануне у графини.

- Вот этот крест был на Серже Полонском с самого дня рождения.

Эффект был очень сильный.

Тереза вскрикнула. Жорж сильно побледнел. Игорь открыл рот, замерев
от ужаса. Морис стиснул кулаки. Мария заплакала; казалось, она сейчас
потеряет сознание. Жигунов качал головой. Только Дольский сидел,
нахмурив брови.

- Вы испортили нам ужин, мсье Леживр, - грозно сказал он, - вы не
считаете, что ваши сообщения лучше держать при себе или передать в
полицию?

- Не считаю, - он лез напролом, зная, что другого шанса у него не
будет, - завтра полиция сообщит нам, каким образом этот крестик мог
попасть в магазин.

- Господи! - Мария, вскочив, выбежала из гостиной. Муж, что-то
пробормотав, последовал за ней.

- Вы мне ничего не говорили про мсье Леживра, - мягко упрекнул
хозяйку дома Жорж.

- Да, дорогой, я не хотела вас беспокоить. Несите утку! - закричала
Полонская на весь дом.

- После такого сообщения, - пробормотал Жигунов, - есть не захочется.

- Почему вы думаете, что крест был снят с убитого? - спросил Морис. -
Может, парень его просто потерял?!

- Морис, пожалуйста, - о чем-то попросила довольно испуганная Тереза.

- Подожди, - разозлился муж, - я хочу знать, почему мистер Леживр
решил, что его убили? Когда он уезжал отсюда, он был сильно пьян. Может,
он просто потерял эту вещь.

- Не получается, - возразил Дронго, - Серж носил ее на теле и никогда
не снимал. Вы видите, какая здесь короткая цепь и довольно своеобразная
застежка. Такая не могла сама открыться. И выпасть тем более. Кто-то
снял ее с Сержа Полонского.