в резерве бывших советских республик. Сама собой решалась и одна из самых
болезненных и трудных проблем - проблема транспортировки: истребители будут
уходить к покупателю своим ходом. Если уменьшить радарную уязвимость в
двадцать раз, средства ПВО будут обнаруживать самолет не за сто километров,
а за пять. При максимальной скорости МиГ-25 две с половиной тысячи
километров в час истребитель будет появляться на экранах радаров всего на
четыре секунды. Ни о каком перехвате не может быть и речи. Пересекающие
границу самолеты будут фиксироваться как НЛО.
отказался сразу. Госпредприятие для этого не годилось. С их финансированием
они будут копошиться годами, пойдет утечка информации. Быстро и скрытно это
можно было сделать только на коммерческой основе.
получила кодовое название "феникс". Ермаков сам выбрал это название. Птица
феникс, возрождающаяся из пепла. Символ возрождения российского
военно-промышленного комплекса.
подписал миллиардный контракт, оговорив в нем поставку всего нескольких
Су-39. Открывалась возможность заключения новых сделок на сотни миллионов и
даже на миллиарды долларов, которые были так нужны России.
обнаружило себя ЦРУ.
Лахор последнюю партию новых "су".
что должен сделать.
"ноутбука", он связался с Дойче-банком и отдал распоряжение отменить доступ
к его счету всех лиц, кроме него самого. Он знал, что за этим последует.
миллионов долларов. Теперь цэрэушникам придется поломать голову. Отозвать
вклад - на этом вся их вербовка заканчивается. Отдать? Но если после этого
он пошлет их, эти деньги назад не вернешь. Даже вторым выстрелом из
"аншутца". Зачем он им мертвый? Он им нужен живой. Стреляйте, господа. И
цельтесь получше. Только как вы потом оправдаетесь за эти шесть миллионов?
ЦРУ, конечно, богатая организация. Но бухгалтерия - она и в Америке
бухгалтерия.
резком движении раной, Ермаков и мысли не допускал, что все дело для него
может действительно кончиться смертью. Смерть в ее грубом физическом
воплощении существовала в каких-то иных пластах жизни. В мире Ермакова она
присутствовала всего лишь как вероятность, как крайний и далеко не лучший
способ разрешения возникающих по ходу дела конфликтов. В серьезных делах
жизнь одного человека мало что может решить, использовать смерть в качестве
аргумента - дурной тон, признак плохой, топорной работы. Этот вариант всегда
просчитывается, а те, кто считает такой способ решения проблем самым
эффективным, очень редко становятся серьезными бизнесменами. Они отсеиваются
на дальних подступах к большому делу, успокаиваются под мраморными
памятниками на московских кладбищах или даже в асфальте подмосковных дорог.
счету. Это означало, что нужно ждать гостя. Что ж, Ермаков был готов к этой
встрече. Но по-прежнему оставалось странное ощущение, что препятствует ему
не материальная сила, а словно бы какая-то духовная энергия. Так, вероятно,
вору, входящему ночью в квартиру, враждебен дух чужого жилья.
прояснилось. А вот другое по-прежнему оставалось темным и тревожащим: что
происходит в Потапове?
Ермакова на его даче в Архангельском в седьмом часу вечера, всего через час
после возвращения Ермакова из ЦКБ. На выписке он настоял со скандалом, дошел
до главврача. Ермаков дал расписку, что всю ответственность за последствия
берет на себя, и покинул больницу в кресле-коляске в сопровождении сына и
двух телохранителей, приставленных к нему генералом армии Г. Это были
крепкие молодые люди с офицерской выправкой, в одинаковых черных костюмах и
галстуках, одинаково молчаливые.
"Феникса" микроавтобус уже шел по Ленинскому проспекту, вдруг представил
себе пьяную жену, ее истеричную ревность или, что еще хуже, неуемное
обожание, деда Матвея в клубах табачного дыма, злобно тыкающего резиновым
набалдашником палки в ненавистные ему рожи дерьмократов в телевизоре,
затрапезный халат дочери, поджатые губы домработницы - всю тягостную
атмосферу его богатого и одновременно убогого, как казарма, дома. Понял: не
хочет он сейчас оказаться в московской квартире. Не хочет, и все. Не желает.
И это было даже важней, чем опасение, что квартира, как и больничная палата,
могла быть поставлена на прослушку.
"Нива" Юрия последовала за микроавтобусом.
разговора с подполковником Тимашуком, тон которого - сухо-деловой, а по сути
своей, хамский - был настолько неожиданным, что Ермаков даже не сразу
сообразил, почему прервалась связь. И только потом дошло, что Тимашук
попросту бросил трубку. Ермаков поразился. Тимашук бросил трубку. Потому что
у него нет времени на разговоры. Потому что ему нужно работать. Да что же
это такое?!
Тимашука, человека недалекого, но исполнительного и обязанного Ермакову всей
своей карьерой, могла означать только одно: его вывели из игры. И сделал это
генерал армии Г. Тимашук - пешка. Он невольно ретранслировал то, что человек
поумней постарался бы скрыть.
он вложил столько нервов и сил, что не существует цены, которой можно это
оплатить. И когда все отлажено, как двигатель истребителя...
так рисковать, зная о предупреждении ЦРУ? Блеф? А если не блеф? Г. орал и
матерился так, что в больничный холл заглядывали медсестры, но, увидев
крупные звезды на погонах Г., испуганно исчезали. "Ты ничего не понимаешь!"
Ермаков понимал. Чтобы вернуть Джаббару предоплату, придется идти на
конфликт с очень большим начальством, может быть - даже вызвать недовольство
самого президента. Но ведь на кону миллиарды долларов! И даже когда Юрий
привез из своего управления копию докладной на имя президента, где ясно было
сказано про спутники и съемочную группу Си-эн-эн, вызванную к месту
предполагаемой сенсации, Г. не отменил своего приказа.
чиновных обалдуев, сберегателей собственных жоп?!
все давило, запрятанные в палате чипы подслушивали, как казалось ему, не
только разговоры, но и его мысли. А мысли эти были такого рода, что пугали
самого Ермакова. И даже нелепое предположение, что он может каким-либо
образом обнаружить их, заставляло его мрачнеть.
переплетов подписных изданий на книжных полках, черных кожаных диванов и
старой немецкой бронзы светильников, Ермаков не спешил подкатить
кресло-коляску к столу с трезвонящим телефоном.
диспетчерской "Феникса". Звонили наверняка из Потапова. Тимашук,
по-видимому, сообразил, что позволил себе лишнее, сейчас будет объяснять,
что заставило его прервать разговор. Ермакова не интересовали его
объяснения. Подполковник Тимашук был уже исключен из его жизни, остался
далеко позади на обочине, как случайный попутчик.
вопросительно посмотрел на отца:
лошадь", показал отцу. Ермаков одобрил. В баре были и "Джонни Уокер", и
уважаемый особистами "Джонни Уокер" с черной этикеткой - "Блэк лэйбл", и
даже редкий и очень дорогой "Уайтхолл", но Ермаков предпочитал этот скотч с
послевкусием кукурузного самогона.
дном, отчего виски в стакане казалось намного больше, чем на самом деле.
Хотел выйти из кабинета, но Ермаков предупредил его движение:
после этого нажал клавишу громкой связи: - Слушаю.
голос командира части. - Здесь Сивопляс. Требует связи с вами. Настаивает,
чтобы все удалились.
ЛЭП завтра к четырнадцати ноль-ноль. Как только прибудет "Руслан", начнем
погрузку. Взлетно-посадочную полосу к этому времени освободим.
вместо "Мрии". Ермаков насторожился:
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Сапковский Анджей
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Перумов Ник