раны лечит, и силу невиданную придает.
Бациллы был совершенно убитый. - Давайте лучше по-другому попробуем. Просто я
захочу мужчину... Не вас конкретно, а мужчину вообще. Согласны?
даже в такие минуты, когда мужчины, быки, жеребцы и самцы иных пород становятся
подвластны одному лишь чувству похоти. Быстренько прикинув, что половой
симулянт Жердев в представлениях Бациллы с мужчиной уже не ассоциируется, а
перебраться с тендера в передний вагон, где этого добра, то есть мужчин,
навалом, она вряд ли сумеет даже под воздействием бдолаха, он радостно кивнул:
Если он в чем-то и не устраивал ее как конкретная личность, то как мужчина, так
сказать, в смысле собирательном, пришелся вполне по нраву.
железном полу тендера, а в конце концов - среди березовых и сосновых поленьев.
Столь пылкой страсти не мог помешать даже Жердев, время от времени
приоткрывавший дверь кабины и деликатно просивший: "Я извиняюсь, конечно, но
дрова кончаются... Дрова, дрова, дрова!" (Правда, возвращаясь к топке, он
сокрушенно бормотал себе под нос уже другое: "Палки, палки, палки...")
только что ласкали друг друга, начинали швырять в кабину деревянные плахи,
согретые телом Бациллы и сдобренные семенем Смыкова.
стыках, анархисты затянули какую-то грозную песню - и для парочки, продолжавшей
свои сладострастные утехи, все эти разнообразные звуки сливались в чудесную
симфонию любви.
бдолахом, после чего от его нового напора она получила немало заноз в задницу.
горизонте!" - вернул любовников к реальности. Позади остались и долгие тягуны,
и не менее долгие спуски, и мост через речку Крапива, и полдюжины безлюдных
станций, и обходный маневр вокруг Талашевска, когда состав со скоростью
черепахи полз сквозь заросли кустов и трав, совершенно скрывших заброшенную
железнодорожную ветку, и шпалодельный завод, некогда известный на всю
республику, а ныне под напором пышной чужеземной флоры превратившийся в некое
подобие Чичен-Ицы (Чичен-Ица - древний город индейцев майя. в Мексике, открытый
только в двадцатом веке.), и весь немалый перегон до Воронков.
йодом царапины и торопливо оделись. После этого Смыков не забыл честно
поделиться с Бациллой бдолахом.
броситься в омут другой, столь же древней, но куда более пагубной - страсти к
убийству.
говорится, душу. Ну и слава Богу.
завяжем. Дальше пойдем без лишней копоти. Того пара, что есть, должно хватить.
Бацилла.
страдаю. У меня глаз - ватерпас и память зверская.
видны сейчас где-то далеко справа. Пейзаж, расстилавшийся вокруг, был хоть и
печальным, но мирным: изредка попадались возделанные поля, над одинокой
деревенькой поднимались дымки очагов, на опушке леса паслось стадо коров. Не
верилось даже, что всего в нескольких километрах отсюда почти каждый день
льется кровь, грохочут выстрелы и сталь, скрежеща, скрещивается со сталью.
паровоза выдыхались, и он постепенно замедлял скорость.
- Только надо все время вон той ложбинки держаться. Тормозить?
сторону уйдем, но ты нас на всякий случай ожидай. Пар поддерживай. На этот раз
дровишки придется самому потаскать.
баре гуляют, холоп их должен на козлах дожидаться. Мне, между прочим, в бой
тоже охота сходить.
непреклонна. - Если тебя аггелы или гвардейцы здесь засекут, дай гудок и уходи
задним ходом.
посыпались из вагонов. Пробегавший мимо паровоза Зяблик крикнул:
Сигайте вниз!
я бы на твоем месте хавало поберег. А не то ворона влетит.
отсюда до кастильской хаты.
выйти.
анархистам, сбившимся под откосом в кучу. - Цепью по одному! Дистанция пять
шагов!
уходившего вперед Зяблика.
последние чердачники такими чумазыми не бывают.
и в топке кочегарить.
застегни, а не то кочерга вывалится. Да и вам, мадам, не мешало бы наряд
поправить. Рубашечка-то навыворот одета.
наизнанку одежда, по слухам, приносит счастье и защищает от козней нечистой
силы.
заметил Зяблик. - Для счастья и защиты... А иначе им надеяться не на что. Одни
салаги необстрелянные...
этих сегодня обстреляют. Они хоть и молодые, зато не трусы.
вдосталь было. А то на каждого по неполной обойме.
понимаешь, этими силами нам против аггелов и плешаковцев не устоять. Нужно,
чтобы и кастильцы ударили. Нечего им за стенами отсиживаться да халявное вино
лакать. Когда заваруха начнется, а еще лучше - до нее, ты должен пробраться к
дону Эстебану. Он к тебе доверие имеет. Как-никак на одну контору когда-то
работали. Чужому он может и не поверить. Провокацию заподозрит. Дескать, хотят
их враги наружу выманить и перещелкать в чистом поле, как куропаток. Понял ты
меня?
проволочные заграждения в три кола? Я летать не умею. И норы рыть тоже. Уж
лучше сразу пулю в висок пустить.
ползай, хочешь землю рой, но чтоб в миссию пробрался. Иначе вся эта затея
прахом пойдет.
могли наскочить на вражескую заставу. Ложбина, до поры до времени укрывавшая
их, постепенно сужалась, превращаясь в овраг, сплошь заросший какой-то колючей
дрянью, явно пробравшейся в Отчину из Лимпопо.
Сквозь них и лев не проберется.
так, что стало ясно: назад она не повернет.
кладбищенский забор, они добрались не за сорок минут, как рассчитывали, а за
все полтора часа, да вдобавок еще сплошь исцарапанными и исколотыми.
спокойно отсидеться до начала атаки, не опасаясь, что какой-нибудь аггел,
вышедший по своим делам на край оврага, заметит врагов.
предстоящего сражения уже демонстративно не считал), уполз на разведку. В
овраге наступила гробовая тишина. Никакие звуки не доходили сюда. Даже комары,
заполонившие все низкие и сырые места, не давали о себе знать.
обстановке слепым был, как курица. За десять шагов теленка от собаки отличить
Березин Федор
Акунин Борис
Афанасьев Роман
Русанов Владислав
Сапковский Анджей
Маккэфри Энн