не осталось ничего, нет больше госпожи Тории...
памяти та сцена в библиотеке, ее перекошенное гневом лицо и мой крик: "Я -
тварь?! Я от своего сына не отрекалась!"
ей воды притащу - она и моется, слышу, день моется, другой... Потом...
Девонька, я уж не могу больше... И ушла бы, да куда малышку-то... Она со
мной не пойдет. А оставить их... На час оставлю, в село только, за
хлебом... Возвращаюсь - сердце выскакивает - как?! А в город... Девонька,
небо тебя послало, привести бы господина Эгерта... Он-то умом не тронулся,
пусть дите заберет... Хотя бы...
вина... Неужели я виновата И В ЭТОМ?
поглядывала на меня - не захочу ли отобрать?
придет... обязательно.
Алана расправилась со своей коркой и теперь сидела, подобрав колени к
подбородку. В какую-то секунду мне мучительно захотелось взять ее на руки,
прижать к себе - однако при первом же моем движении девочка подхватилась,
готовая бежать.
чем... так.
поглядывая на меня без приязни, однако с проблеском любопытства.
добро... Они только добро. Они... Такая любовь, девонька... и так
наказать. Небо, светлое небо... - нянька тяжело поднялась, покряхтела и
взялась за дужку ведра с водой, желая поднять его и водрузить на печку.
кто-то появлялся ниоткуда; малый костер был только для двоих, только
специально приставленный мальчишка время от времени подбрасывал хворост.
Луар мимоходом подумал, что Сова любит устраиваться удобно.
Еще было два тайничка, так погнило... Бумаги.
посопел:
бумагами, за бумагами...
тщетно попытался представить Сову-юношу, почти мальчика, преданного,
обожающего слугу, да что там - раба...
небольшой просмоленный мешочек.
собеседников Совы - однако Луар смотрел бестрепетно и равнодушно:
его смерти...
под своей бородой:
устраиваясь поудобнее - на самом деле борясь с желанием подняться перед
лицом господина. Луар вздохнул и уставился в огонь.
такого ранга молчат, и сыновьям их оказывают почести, и боятся переселения
душ...
Вздохнул, чуть расслабился, вытащил руку; разгладил лежащий на коленях
сверток.
то, что вполне может считаться завещанием, на глазах Совы и выводка
разбойников представлялось ему глупым и неестественным; теперь, однако,
ему казалось, что неестественным будет медлить и не вскрыть мешок сейчас,
немедленно...
край плотной бумажной подшивки. Корочки из плотной ткани - нечто вроде
амбарной книги с выдранными кое-где страницами, с пятнами плесени, с
желтыми, плотно исписанными листами.
писал убористо, чтобы больше поместилось, и небрежно - для себя. Не для
чужих глаз. Не для сына, который спустя двадцать лет будет мучиться,
разбирая строки: "И расхода тоже двадцать... Всего за весну - тридцать
пять, четырнадцать, девять... Вторую корову обязательно. Малышке приданое
- пять впрок... Починить... Мяснику... Итого в остатке шесть... И детям
башмаки - два..."
марево, дымку, отделяющую его от тогдашних забот Фагирры; поначалу он
решил, что речь идет о каких-то расчетах Ордена - но скоро понял, что это
всего лишь записи рачительного хозяина, главы семейства, ведущего
приходно-расходную книгу. Кто там у него жил в предместье? Мать, сестра с
детьми и еще одна - незамужняя... И брат, молодой парень. И вот кто,
оказывается, ведал их хозяйством, и подсчитывал все в точности, чтобы всех
прокормить; и вот кто потом пришел и в один день похоронил их всех...
впустил его своими руками, отдал приказ - чего ради? Ради одной большой
могилы?!
хозяйственные записи перемежались другими, и это, как понял Луар, было
нечто вроде дневника - случайного, под настроение, записки на полях сухого
документа: "Фания вчера выпорола мальчишку... за упрямство и за грубость,
как говорит... На малыша жалко смотреть... Если еще раз... так ей и
сказал. Поднимать розгу на ребенка... Вряд ли она поняла. Но больше она
так не сделает..."
"...пристойное оружие, но куда ему до той шпаги... Там не баланс, там не
заточка - там жизнь, это живая штука, пропорциональная, как зверек...
Шпага, похожая на кошку... Я хотел бы с ней работать, но, видит Лаш..."
другая: "Впечатляет новичков... Вот самоуверенность тут неуместна, наш
белый цветочек умен и хитер... Ни к чему мне быть самоуверенным, победит,
кто умеет ждать... Я ведь выгляжу не столь внушительно. И я не умею так
громко вопить..."
пропускать через себя - просто читать: "...И, наверное, хороший парень. Я
заполучу его через встречу-другую... Не хотелось бы применять силу. Да,
видит Лаш, и не придется..."
встрепенулся, напрягся Сова. Некоторое время было тихо - потом по ушам
резанул мощный, откровенный разбойничий посвист.
под нос грязные ругательства в адрес колченогих бельмастых псов, которые
наконец-то набрели куда следует, тут-то им загривки подравняют, тут-то им
факел встромят... Луар нахмурился, недовольный, что ему помешали.
кто-то дико закричал, должно быть угодив под лошадь; Луар неторопливо и
аккуратно упрятал свое наследство в седельную сумку.
сытый кот, сжимающего в одной руке широкий тесак, а в другой - тройной
крюк на веревке; затем случилась звенящая железом каша, и Луар,
наблюдатель, увидел при свете переполовиненной луны первый в своей жизни
настоящий бой...
суетящиеся люди-муравьи, видимые со стены глазами маленького мальчишки?
пригодился в катапульту...
броситься вперед, не дожидаясь основного отряда, нахально, по-мальчишески,
по-зверски, круша направо и налево, не соотнося своих сил и сил
противника; и счастье полковника, что безумные его действия смешали планы
обеих сторон - стражники, заранее решившие не проявлять особого рвения,
теперь вынуждены были ломиться вслед за ним, а разбойники, в свою очередь
смущенные небывалым напором, слегка порастеряли спесь.
занимается растянутым во времени самоубийством; он, со своей стороны,