земле. За чертой огня в темноте начали мелькать в отсветах пламени жуткие
формы, костяные гребни, оскаленные клыки, рога, длинные, как ножи, когти.
глаза в землю.
тяжелые складки, похожие на сети с рыбой. Он едва сидел, раскачивался, а
рядом хрипел в путах Мрак. Глаза оборотня закатились под веки, на белых
яблоках страшно прыгали красные блики.
небе крупные хлопья снега! Языки пламени подпрыгивали, но снег сразу
обращался в пар, даже не в воду. Тепло уходило из воздуха, Таргитаю в
спину подуло ледяным сквозняком. Руки его покраснели, чуя морозец. Он
придвинулся к огню ближе.
удара, вдруг начало редеть, пугливо жаться к едва пылающему хворосту.
враз сгинем...
борясь со звоном в ушах, бросил в огонь сухую веточку. Упала в середку
пламени, но... не загорелась. Таргитай дотянулся прутиком, пошевелил. Угли
рассыпались... к темному небу взвились багровые искорки, но сухая
хворостинка осталась незатронутой ленивыми язычками огня, что гасли один
за другим.
слушалось. Рядом неподвижно сидел, похожий на вытесанный из пня чурбан,
Олег. Глаза волхва бездумно уставились в затухающий костер, руки бессильно
висели. Таргитай скосил глаза, вздрогнул. Между ним и волхвом корчился в
путах огромный мохнатый зверь. Волчья пасть оскалена, желтая пена падает с
острых клыков, а толстые волчьи лапы скребут землю!
Мраку. Лицо исказилось, рука начала опускаться на оборотня. Звериное тело
выгнулось, будто стремилось коснуться его руки, ремни лопнули со злым
сухим звуком. Таргитай отшатнулся, страшные челюсти лязгнули возле лица,
пахнуло густым волчьим запахом, оборотень с шумом обрушился в темноту.
Затрещали невидимые кусты, зашелестело, и снова настала жуткая тишина,
тьма приближалась, сжимала круг вокруг костра, звериные пасти мелькали все
ближе.
лягушку. Таргитай, борясь с оцепенением, дотянулся до мешка. Да, на этот
раз Тьма победила, он сейчас умрет. Погиб Мрак, погибает Олег, а он,
Таргитай, совсем не боец, не ратоборец...
потом дудочка тихо-тихо заплакала, пошла жаловаться. Тьма начала
надвигаться быстрыми толчками, в кваканье нечисти слышалось нетерпение.
Пламя прижалось к земле, словно пес, на которого грозно топнули.
как воздух внезапно потеплел, но песня сама собой стала громче. Рядом
зашевелился Олег, с его пересохших губ сорвался хриплый вопль.
Черные, будто вырезанные из жести листья папоротника освещались сверху, а
там на тонком прутике сыпал искрами оранжевый комочек! Свет победно рвался
через щели темного, словно покрытого грязью бутона. Толстая шкурка бутона
на глазах скручивалась трубочками, опадала, а наверху остался, теперь
открытый всему миру, яркий лиловый бутон. Он разбухал, наливался светом,
лепестки раздвигались, отслаивались, лиловый свет уступил место красному,
тот сменился оранжевым, засиял ярко, слепяще. Во все стороны пошел
странный трепещущий свет.
всего лишь помогал песне родиться, оформиться. Костер уже затух, дым
вжался в землю под тяжелой пятой тьмы, угли рассыпались, будто их
растоптали грузные толстые ноги.
Неверными шагами двинулся на заросли папоротника, выставив перед собой
руки, как слепой. Под ногами злобно зашипел, вжимаемый в землю, последний
горящий уголек, но на поляне было светло как днем -- Цвет пылал, сыпал
искрами.
волхвом. Тот брел через поляну, его шатало, но шел прямо на папоротник.
Перед узорчатыми листьями остановился, вытянул руки. Пальцы правой руки
сомкнулись на стебле, левой ухватил ниже, дернул, пытаясь с ходу
перекрутить стебель, как простой, но Цвет лишь слабо шелохнулся.
была месивом огромных извивающихся тел, оскаленных пастей, когтистых лап.
Иногда такая лапа рывком пыталась дотянуться до волхва, но, словно
ожегшись о колдовской свет, поспешно втягивалась обратно.
разлохмаченными белесыми волокнами. Медленно потек ядовито-белый сок,
капал на землю, белые точки поспешно зарывались, на ходу превращаясь в
отвратительных червей.
во все стороны странные искры, что не гасли и не падали на землю. Олег с
бледным лицом и безумными глазами пятился обратно. Под ногами шипели,
рассыпались тусклыми искрами угли.
раньше...
охрипшим голосом:
нужен для борьбы.
прав... Но он и так нас вытаскивал дольше, чем думал... чем мы этого
стоили!
оранжевый свет заколебался, словно пытаясь убежать, потом сузил круг
света, будто втянулся в бутон.
обхватил Таргитая за плечи, вскинул Цвет. Свет распространялся трепещущий,
словно вокруг бутона порхала, трепеща крыльями, огромная бабочка. Тьма
сдвигалась плотная, сырая, холодная как могила -- живой свет дрожал, как
лучина на ледяном ветре.
когтистые лапы. Таргитая трясло, эти лапы не видели света! Из глубин
древнего Болота, из глубин ли земли, из самого подземного мира, где правит
чудовищный Ящер, владыка загробного мира, сын Чернобога? Упыри, что
надвигались на поляну со всех сторон, не простые болотные, пахнущие тиной
и гнилью, а с роговыми панцирями на спинах и чешуйками на вислых животах.
На головах -- мох и плесень, с нижних челюстей свисают клочья сине-зеленых
водорослей. Глаза немигающие, смотрят с лютой злобой.
мог оторвать широко распахнутых глаз от чудовищ, от их чешуйчатых лап. Они
медленно тянулись к его горлу, а он, как завороженный, рассматривал
трехпалую лапу, три желтых ногтя -- один сорван, болтается на ниточке,
сочится странная зеленая кровь... Под другими ногтями -- грязь, тина...
Чудовище ревело от боли, оно боялось света, отворачивало голову. Другие
держались еще дальше, ревели от ярости, но не переступали черту света.
длинная тонкая лапа дотянулась до его ворота, зацепила когтями. Олег дико
заорал, в панике выронил Цвет.
вцепились в его душегрейку, волосы, ухватили за локти, ноги. С трудом
выпрямился, поднимая на себе повисших упырей, вскинул Цвет над головой.
обрушились угли из кузнечного горна, на четвереньках убежал в темноту.
Таргитай ударил волхва ногой в бок:
сюда не дотягиваются!
поднялся, шатаясь, ухватился за Таргитая.-- Толстые обойдем... если
сможем. Тарх, здесь мы скоро умрем.
отчаянной решимости. Таргитай молча сунул ему Цвет, обнял за плечи. Они
пошли через поляну. Таргитай задержался лишь на миг, подхватил мешки и
секиру Мрака. Упыри не перехватили сразу, а потом Таргитай и Олег
тщательно выбирали поляны, перебегали от одной к другой, иногда попадали в
тупики, возвращались, искали другие пути. Рев стоял оглушающий, добавился
сумасшедший хохот, от которого мурашки бежали по спине и немели ноги, из
темноты без устали высовывались когтистые лапы.
Андреев Николай
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Березин Федор
Шилова Юлия
Андреев Николай