вверх, освобождая проход.
великолепна. Темнозеленый шелк с золотистой набивкой, зеленые ковры будто
травамурава под ногами, мягкий свет, диваны, диванчики, кресла - все под
старину, под XIX век, а может, и впрямь старинные, благодать... но не это
поразило Ивана. А совсем иное. В половину стены, напротив прохода, уходил
во глубину за зеленоватым же толстенным стеклом огромный аквариум. Чуть
шевелились трехметровые водоросли, высвечивались изящные кораллы, мрачно
поблескивал крупный зернистый песок... и тонуло все во мгле.
промелькнул страх.
выплывала омерзительная, клыкастая, шипастая, плавникастая тварь. Она
глядела в глаза своими выпученными багряными буркалами и плотоядно,
неторопливо облизывалась. Именно такие сожрали Толика Реброва, подлеца и
подонка, именно такие преследовали его повсюду - щупальца довзрывников,
напоминания непостижимого. И глаза! уши! трансляторы! Они все передавали,
все! до последнего вздоха, до словечка, до изгиба губ и взлета бровей...
все шло в исполинский информаторий, туда, в само ядро Гиргеи, а потом
дальше...
другое- из непомерного кладезя данных черпали все: Синдикат, Восьмое Небо,
Система, Пристанище... Сипклит, черт бы его побрал! Это означало одно, он
уже засвечен! и против него работают! но втихаря, "под ковром", как
работает пока и он сам... нет! нервы!
колокольни Ивана Великого, подсвеченный снизу, неугасимой свечой самого
Господа высился во мраке... нет, это только на первый взгляд над Кремлем
царил мрак, но глаз быстро привыкал, и становились видны величественные
очертания башен с двуглавыми орлами, купола, зубчатые стены... Дивная,
непередаваемая красота. И это все может погибнуть. Из-за него!
корпуса... а погибнет все это - сама Россия погибнет, рухнет с пронзенным,
разбитым сердцем, руинами рухнет, чтобы быть уже не Россией, а землей
незнаемой и пустынной. Белая свеча колокольни! Несчитанные мегатонны
свинцовой беспощадной Тьмы... и почти бесплотный язычок пламени- слабый,
нежный, чуть теплящийся... и он раздвигает Тьму! Горе безумцам, ползущим
по грани меж Светом и Тьмою, горе! Это все было, раньше было, в
Пристанище, и на Гиргее. Океан Тьмы! Вселенская Черная Пропасть! И
крохотная золотинка Куполов. Да! Тогда он был вдали от них. Теперь он
здесь, их отсветы ложатся на его лицо. Тогда он был странник. Теперь он
воин!
минуты полного забвения. Ни секунды дольше.
своего собственного тела. Тело Правителя было слишком слабым, слишком
немощным, это было тело не человека, но выродка. Ничего, еще совсем
немного... а сейчас... Иван собрал в пучок сознание, подсознание,
сверхсознание, сжал их словно под фантастическим прессом в крупинку,
пылинку... и выдохнул ее.
осознанием единого воля. Пройдут три минуты, и он будет свеж и бодр как
родившийся заново.
отключиться. Хорошо! Иван принял вызов. Теперь он был сам собой, но был и
"алмазной палицей", только-только хватало сил, но он вдавливался, врезайся
под это мутноватое стекло, он проникал в тяжелое и нездешнее тело
гиргейской гадины. Она пыталась оторваться, уйти в толщи мутной воды,
скрыться. Он не давал ей сделать этого, не отпускал, не шевеля и пальцем,
он пронзал ее излучаемой из чужих, старческих глаз, но все же своей
собственной незримой силой. И гадина вздувалась, разбухала, из плоской,
муренообразнои твари превращаясь в. раздувающийся шар, отчаянно трепыхая
шипастыми плавниками, вываливая плоский непомерный язык, пуча
безумно-ненавидящие глазища. Все! Конец! Гадину разорвало- коричневые
пузыри пошли кверху, пеня воду, цепляясь за длинные, извивающиеся
водоросли. Разодранное, мертвое, волокнистое тело медленно опускалось
вниз, на песок. С рыбиной было покончено.
отродье сатанинских цивилизаций! Он сильнее их! Он воин!
Сигурду Гут Хлодрик, - но чтоб до того дня, до того часа и той минуты, ты
слышишь, чего я говорю, чтоб этот гаденыш, этот паскудник Крежень ле^ жал
передо мной, вот тут! - Гут плюнул на мраморный пол в двух метрах от себя,
от кованного ажурного трона, на котором он восседал. Трон этот стащили еще
лет десять назад из какого-то музея, он Гуту понравился - натуральный
древний чугун, черный как отражатель десантной капсулы, с толстенными
кожаными набивками и раскоряченно-мощными львиными лапами ножек.
городишек Объединенной Европы, но другого такого тихого местечка не
отыскать. Породы здесь скальные, надежные, последнее землетрясение было
лет двести назад, а пусковые шахты со всеми лазамиперелазами забросили
чуть позже, залили сверху титановыми пробками да и успокоились. Гугова
братия врубилась в брошенные коммуникации бундесвера не сверху.а сбоку -
через четвертые руки, по старому знакомству 1уг откупил списанный
десантный планетарный проходчик, дело уголовное, грозившее пожизненным
заключением, но он уже тогда ни черта не боялся. Проходчик запускали с
одной из вертикалей заброшенного пригородного пневмополитена, он прошел
семнадцать миль в породе и заглох. Последние семьсот метров пробивали
вручную, угробили девять андроидов и еще новичка-бедолагу. Но пробились!
Ни одна ищейка Европола не знала, что под старым городишком на глубине
полутора километров, в самом центре Объединенной Европы таилось бандитское
логово... Не штаб-квартира преступного межзвездного консорциума, не офис
всепланетарного гангстерского синдиката с тысячами клерков и секретарш, а
именно бандитское логово доброго и старого, благородного разбойника Гута
Хлодрика Буйного, который по всем статьям и законам должен был махать
сейчас гидрокайлом на гиргейской подводной каторге. Да, Гут был реликтом
древнейших эпох, неизвестно как уцелевшей, диковинной особью давно
вымершего мира, мастодонтом, мамонтом, динозавром непостижимо далеких,
"золотых"
торговле женскими и детскими телами, органами, он не терпел подлости и
грязи, мерзости и продажничества. Даже если он и брал с какой-нибудь
сволочи "грязными" деньгами, он "отмывал" их, как не "отмывали" нигде и
никто уже столетиями, он через подставных лиц строил школы и приюты,
открывал театры, в которых не было голых и потных свивающихся в клубки
тел, непонятные для подавляющего большинства поверхностных жителей театры
с какой-то непонятной "классикой" полукаменного века- Чехов, Шекспир,
Островский... Среди гнуси и мерзости он выстраивал лечебницы, лечил,
выхаживал и выпихивал в жизнь сирых и обездоленных, тут же калеча, кроша в
капусту, безжалостно давя направо и налево сытых, наглых, сильных...
Преступный мир не любил Гута Хлодрика, ибо он все делал не "по закону". Он
делал по совести - такому же реликту как и он сам, давно вымершему и
непонятному здравому человеку, забытому. Его не любили, но его и боялись.
Гут был одним из самых матерых и рисковых десантниковсмертников, он входил
в десятку отборных сорвиголов, покорявших в одиночку целые миры, громивших
планетарную оборону и звездные флоты иных цивилизаций.
без лихих налетов и вечной драки... драки за правду, за справедливость, за
обиженных. И он никогда бы не ушел из Дальнего Поиска, не ушел бы из
"черного шлема", но его списали! его выбросили за борт его собственной
жизни! А он не смирился, он нашел свои путь. Правда, поговаривали, что
Гут, как и большинство списанных десантников, сошел с ума, сверзился,
потому и вытворяет невесть что, колобродит и дурит. Его ооялись и по этой
причине, даже тем, для кого преступление это профессия, проще иметь дело с
живущими по профессиональным законам, чем с сумасбродами, готовыми
пристрелить тебя на месте за какую-нибудь грошевую пятилетнюю соплячку,
Контровский Владимир
Суворов Виктор
Конан-Дойль Артур
Зыков Виталий
Шилова Юлия