косых, вроде бы. Половину отдашь Беверли, понятно? По сотне дашь всем
девочкам, которых я там у вас видел, пятьсот - Мэри, пятьсот - Сэре.
Остальное и те две с половиной, что в бумажнике - твои. ("И нечего ей
знать, что за эти двадцать пять сотен заплачено любовью женщины и
дружеской любовью мужчины.", - подумал он при этом.) Итого... я даю тебе
четыре двести, почти четыре с половиной косых, так, да? И возьмешь этот
старый форд, только продай его сегодня же, он ворованный. Сотни три за
него выручишь, я думаю. Вот и ровно четыре с половиной. Не говори мне ни
слова, если не желаешь, но выслушай. Сейчас мы заедем куда-нибудь на
задворки, перегрузим свои вещи из багажника модели-Т, и убирайся подальше,
без тебя обойдусь. Сэру я забираю, поможет. Может быть, когда-нибудь,
где-нибудь, мне зачтется та глупость, что я сделал для тебя, боюсь только,
что некому и зачесть будет, кроме меня самого... Но если бы знали вы, что
самый страшный суд - своего бога... а не Всевышний...
поднимая глаз. - Я все пытаюсь понять, но не могу...
не ошибся в тебе, не зря влез со своим убогим совочком в дерьмо... А ты не
думай, ладно, больше? Прими как есть. Считай, что я самый глупый в этом
мире мужчина. И... запомни, Пэтси, мне будет очень приятно иногда думать,
что ты меня поминаешь добрым словом. Ведь ты не будешь обо мне вспоминать
со злом, правда?
Поведешь развалюху свою. Иди, я сказал. Слышишь?
Снова замолчала. Повысив голос, сказала: - Я впервые встречаю мужчину,
который не бьет за присвоенные деньги. Думала, только в синемафильмах
такие бывают. Я впервые встречаю мужчину, который платит, кучу капусты
причем, гору целую, женщине, с которой ничегошеньки не взял. Мне это
непонятно, странно, но в конце концов, это твое личное дело. Я вот о чем
хотела попросить... Слушай, может быть, ты все же переспишь со мной?.. А
то как-то совсем не по-людски выходит. Я... столько лет спала с мужчинами,
не получая ни малейшего удовольствия, а сейчас вдруг... мне почему-то
кажется, что я... _х_о_ч_у_ лечь с тобой, ты... нужен мне... - она
замолчала. (Он с тоской подумал: "Господи, где Ты был, когда я в мертвой
постели грезил о том, чтобы Женщина сказала мне такие слова и так захотела
меня? А ведь я был верным адептом твоим! Молчишь? Нечего ответить Тебе.")
Нерешительно взяла пачку денег в руки. - Ты понимаешь, я уже и думать
забыла, что могу пожелать искренне еще когда-нибудь мужчину... И сейчас...
мне почему-то страшно не хочется терять тебя... не хочется, чтобы ты
уходил вот просто так, подобно тому, как уходили тысячи до тебя, но я не
жалела... Я старуха, понимаю, мне уже двадцать пять, и кому нужна
проститутка, десять лет не сползавшая с постели... но мне вдруг... как
дурочке, захотелось за тебя замуж... Вот... Только не смейся надо мной! Я
знаю, что говорю глупости, но... - она всхлипнула. - ...сейчас я разревусь
как девчонка, и ты меня прогонишь, я знаю...
обхватившей пачку денег. - Не плачь, девчонка. Я не покупал твою душу, и
уж тем паче не претендую на твое тело. Уходи, и помни обо мне. Я прошу
тебя, скорее, скорее уходи... Ну же? Роптать на судьбу - последнее дело,
она неумолима. И не щадит никого.
деньги в вырез платья, как вдруг замерла. Одна ее туфелька, исцелованная
этим странным мужчиной, уже стояла на земле, вторая - еще на полу кабины.
Помедлив секунду, девушка откинулась назад, убрала ногу с земли, втянула
внутрь, захлопнула дверцу, с силой, преодолевая сопротивление рук Грэя,
опрокинулась на спину и положила голову ему на колени. Смотря снизу вверх
полными слез глазами, прямо в усталые и тоскующе-добрые, таких ни у
единого мужчины доселе она не видывала, глаза его, прошептала, взбираясь
по ступенькам слов, складывающим вертикальную лестницу, протянувшуюся от
глаз к глазам, от земли к небу: - Поцелуй, Большой Грэй! Я хочу унести
вкус твоих губ с собой... Мне кажется, я тебя больше никогда не увижу...
Оставь мне хотя бы вкус твоих губ на память...
жизни бывают, а не только в синемафильмах? Но я рад, что она такая... было
бы несправедливо, стараться для твари бессовестной какой-нибудь... может,
и не зря я попался ей на пути. Хоть какая-то текущая польза от меня людям,
а не сулимая в туманном грядущем... Все это смахивает на сцену из
индийского кино: все рыдают. Танцев только не хватает... ну и пусть...".
прижал девушку к себе и нежно-нежно, как только мог, поцеловал ее влажные,
мягкие, доверчиво раскрывшиеся навстречу, уста. Ее язычок скользнул меж
губ его, втиснулся под зубы, быстрым движением пробежался по ним, словно
собирая живительную влагу, ту самую, что по утрам в пустыне изможденные и
умирающие от жажды путники пытаются отыскать на мертвых камнях... Потом
проститутка молча, ни слова, ни словечка, не говоря, вырвалась из объятий,
выскочила из машины и обежала, расталкивая прохожих, модель-Т, скользнула
за руль и уселась, поправляя растрепавшуюся прическу. Вынула откуда-то
шляпку и водрузила на голову... И в это мгновение ее скрыл от взгляда Грэя
невесть откуда возникший Вилли. Он стоял между старым фордиком и новенькой
мощной моделью последнего года, рассматривал ее. - Эй, Торопыга, ты где
такой солидный гроб раздобыл? У кого спер?
чтобы через плечо Вилли разглядеть Пэтси. Он хотел видеть ее лицо, и она
будто почувствовала что-то, на мгновение повернулась. Лицо у нее было
каменное, ничего не выражающее. Лицо парковой статуи. Лицо Статуи на
Либерти-айленд. Лицо женщины, в душе которой безумствует боль. Но она
скорее умрет, чем покажет это.
для меня тайной навсегда, с грустью подумал он. С теплой, пушистой такой
грустинкой, едва уловимым взмахами овевающей мысли. Жалко, Боже Мой... Как
же мне их всех жалко... Сами себя тварями делают, к ним соответствующе
относятся, а потом удивляются, какие сволочи мужики...
можешь, девочка, отдыхай, - ласково сказал. - У нас еще несколько часов,
выспаться успеешь досыта...
Пэтси, и Грэй, жестом приказав Вилли оставаться внутри, перегрузил оружие
и снаряжение. Пэтси стояла неподалеку, смотрела округлившимися от
изумления глазами на диковинные причиндалы. Захлопнув багажник большой
машины, Грэй сказал: - Пэтси, я когда-то обещал одной женщине, что возьму
с собой. Я не выполнил то обещание, и не смею давать новое, такое же... Я
уже созрел для того, чтобы выполнить, но, случайно заскочив
н_е _в_о_в_р_е_м_я_, узнал, что судьбой предначертано нам с нею быть
врозь, что она выбрала другого почти сразу, как я исчез. Если бы я этого
не узнал, то быть может, забрал бы ее с собой, и тем самым обрек на
мучения. Ошибся бы фатально, потому что вернуться она бы уже не смогла...
Нарушил бы ход истории, но черт с ним, ходом истории, я и без того
постоянно нарушаю его, как последний бессовестный бандит. Уповая, что
судится - по результату... Я очень любил ту женщину. Я и сейчас ее люблю,
знаешь. Очень-очень. А еще раньше я любил другую женщину, свою жену, но
она меня бросила. Что мужчине нужна подруга, женщинам не понять, а тех,
кто с этим согласен, не принято... Твое молчание молчание провоцирует меня
на откровенность, поэтому слушай терпеливо, что говорю. Я болтун, и можешь
мои слова всерьез не воспринимать. Но если бы я надеялся еще отыскать себе
настоящую подругу, то мне бы очень хотелось, сам не знаю почему, чтобы она
была похожа на тебя. Такую, из тех, которых не принято в жены брать. И не
такую, как... Не спрашивай, почему. Я и сам себе не хочу отвечать на этот
вопрос. А теперь садись и уезжай, и не забудь авто продать... - он толкнул
девушку к модели-Т, получилось нечаянно грубо, девушка оступилась, едва не
упала, едва не растянулась в пыли, в мусоре, устилающем землю пестрым
ковром, но в последний миг схватилась за капот фордика. Грэй уже впрыгнул
в большой форд, запустил мотор...
отъезжающему авто. - За что ты смутил мою душу?! Ты даже не переспал со
мной, сволочь, чтобы мы остались квиты!..
слишком больно... - Крика Пэтси он не услышал, а сканировать ее разум
запретил себе на веки вечные. Глаза его застлали слезы, и он с трудом
различал, куда направляет форд.
взглядов, несколько слов, один-единственный поцелуй, - все, что связало
его с этой случайно, как все хорошее в Пути, встреченной Женщиной -
согрели его душу сильнее, чем все женщины мира, включая обеих Беверли, его
бывшую жену и даже его первую, мальчишескую влюбленность, троюродную
сестру; а ведь Пэт даже не была в его вкусе (что лишний раз доказывает,
что клад всегда не там, где копаешь!) как женщина. Почему судьба подарила
ему этот коротенький жгучий миг счастья, он понял, но не захотел даже сам
себе признаться в этом. Чтобы потом не стало еще больнее.
стройную высокую фигуру, облокотившуюся на капот "утренней звезды", и
отвел глаза, вперился в дорогу. В душе его звучал тягучий, мучительный
блюз...
И не лезь в душу... - устало сказал Грэй.
Корнев Павел
Флинт Эрик
Никитин Юрий
Майер Стефани
Афанасьев Роман
Витковский Евгений