Три дня бились они между Виттенбергом и Ютербоком. Наконец
подоспел принц с шведами и россиянами 25-го числа и решил битву
при Деневице. Храбрые союзники, мстя за кровь и раны свои, далеко
гнали и били расстроенных врагов. Под пушками только Торгау нашли
себе спасение бегущие. Победители взяли знамена, обозы и 80
пушек. Они насчитали потери неприятельской 18000 человек. Таким
образом в беспрерывном громе сражений, в победах и славе протек
август месяц.
4 сентября сам Наполеон нападал на большую армию у Нолендорфа,
желая прокрасться или пробиться сквозь ущелия Богемских гор; но
бдительность уничтожила хитрость, а мужество дерзость; Наполеон
отбит. Тогда восчувствовав, сколь бесплодны все его усилия и
сколь мало стоят союзникам все великие победы над его войсками,
он приутих в своих движениях. Но тогда союзники начали двигаться
и действовать. Генерал Беннигсен, приведши с собою армию, стал на
место Блюхера; Блюхер подвинулся вправо; все четыре союзные армии
подали одна другой руку и начали наступать общими силами и в одно
время. Принц Шведский у Дессау, а Блюхер в окрестностях
Виттенберга переправились чрез Эльбу и пошли отрезывать французам
обратный путь. Тогда Наполеон, оставя Дрезден и в нем 25000
войск, с маршалом Сен-Сиром, бросился к Лейпцигу, где и
остановился еще с великим множеством войск. Две армии обходили
его вправо; а большая армия двинулась из Богемии влево на
Альтенбург. Генерал Беннигсен должен был прийти по дороге от
Дрездена, держась средины между теми и другими. Все предвещало
битву общую и решительную на полях Лейпцигских. О сей битве скажу
в своем месте; а теперь полно мечтать! Солнце высоко; пора в
Дрезден. Завтра отправимся к Рейну по той самой дороге, по
которой в прошлом году проходила в Париж знаменитая
путешественница - большая армия Союзников. Проезжая по следам ее,
нельзя не рассказывать тебе иногда об ее подвигах.
Теперь сидим мы в сельском трактире, близ Дрездена, подле
журчащего водопада, и ждем завтрака; а прошлого года? Прошлого
года были мы в ужасном сражении на полях Будисинских!
Мы проехали чрез Носсен и Вильсдруф. Прошлого года там и там были
жаркие схватки. В Носсене на превысокой скале виден древний,
остробашенный замок.
Ночуем в доме одного сукноделателя. Пресчастливо живут здесь эти
люди. В прекрасном доме всего довольно, даже после войны. Молодой
человек, только что вставший из-за суконного стана, садился за
фортепиано; и те руки, которые выткали несколько аршин в день
сукна, прекрасно играли Тирольские вальсы и русские песни. Эти
последние здесь в большом уважении. Все русское нравится добрым
саксонцам. Малые дети называют себя казаками и собираются бить
французов.
Мы проехали город Рехлиц, где прошлого года в такой ужасной
суматохе войск провел я рябиновую ночь. Проселочные и кратчайшие
дороги здесь очень дурны; да нельзя иначе и быть, потому что они
прорезаны сквозь цепи гор. Это военные дороги. Война везде
пройдет и везде пророет себе путь. Она раздвигает горы,
продирается сквозь леса, шагает чрез реки, и нет для нее
непроходимых мест! Впрочем, большие дороги (шоссе) здесь
прекрасны. Мы говорим: делать, а немцы говорят: строить дороги -
и подлинно они их строят! Кирпич, камни, известь и песок - все
употребляется здесь для сооружения почтовых дорог.
Проезжая Альтенбург, подивились мы еще раз огромности известного
в истории старинного здешнего замка на высокой скале. На минуту
приостановились у коменданта. Подполковник Данилевский
(Екатеринославского гренадерского полка) принял нас весьма
дружелюбно. В сем городе лечит тяжкие раны свои почтенный
полковник гвардии Штевен, бывший у нас в корпусе офицером.
"Вот здесь-то цветущие поля Германии!" - говорил я сам себе,
проезжая вчера от Альтенбурга к Гере. Одни картины сменялись
другими. Природа, кажется, омочила кисти свои в лучшие краски,
чтоб обмалевать места эти. Весна здесь уже в полном владычестве:
там дышит она на юную зелень лугов и нив, в другом месте одевает
леса молодыми листьями; одних птиц садит на гнезда, других
распускает по рощам, по садам и всех вместе учит петь счастие
свободы и любви. Тут, даже на простых ручьях, по селам и
деревням, каменные мосты на сводах и с железными решетками. Как
ни поздно приехали мы в Геру, однако гостеприимство приняло и
угостило нас очень хорошо.
Город Гера с округом своим причисляется к герцогству
Гот-Сакскому, заключает в себе не более 100 000 душ и принадлежит
трем князьям: Рейс-Грец, Шлейс-Лобен-Штейну и князю
Еберждорфскому. В самой Гере живет теперь князь Рейс 52-й. Здесь
князей сих называют по нумерам.
Колесо сломалось в повозке, и мы принуждены были приостановиться
на час в большом и красивом селении Кестриц, принадлежащем князю
Рейсу 42-му. У этого 42-го Рейса есть тут прекрасный английский,
на несколько верст простирающийся, сад. Некогда гулять, но
взглянуть можно. Прекрасная надпись, прочитанная мною в одной
беседке, осталась невольно в памяти: нет истинного счастия без
склонности к уединению. Так мыслила чувствительная Елеонора Рейс,
благотворительница Кестрица в 1742 году. Поколение Рейсов
происходит от Алберта и Эрнеста, родоначальников многих
владельцев Германских.
От Геры до Иены 5 миль. Дорога прорезана между ужасных гор.
Подымаясь вверх, думаешь, что едешь на небо; но все эти горы
унизаны селениями, испещрены жатвами. Здесь нет диких лесов,
непроходимых пущей; все стройные ели, все острые тополя. Иена в
яме; утесы смыкаются около нее наподобие стен. Кажется, будто кто
нарочно вынул несколько гор из общей цепи и заместил их городом.
Всего примечательнее в Иене университет, основанный в 1558 году.
Он известен в Германии, однако ж Геттингенский лучше. Некогда
удивлял здесь путешественников чудесами механики Вейгелев дом,
который называли седьмым чудом в Иене. Теперь он пуст. Здесь-то в
окрестностях Иены, около дороги в Веймар, Наполеон одержал не
столько оружием, сколько хитростью и деньгами, великую победу над
Прусско-Саксонскими войсками 14 октября 1806 года. Пруссаки
стояли на неприступных утесах; Наполеон прополз змеем по ущельям
гор; измена провела его. Иенское сражение решило судьбу храброй,
но несчастной Пруссии.
Иена принадлежит герцогству Веймарскому. Здесь все единодушно
благословляют герцогиню свою Марию Павловну. Ее называют
матерью-благотворительницею, ангелом кротости и добродетели.
Такие ж благословения слышал я и в Венгрии доброй государыне
Александре Павловне. Жители Макленбург-Шверинские и до сих пор не
могут вспомнить без слез о добродетелях Елены Павловны. "Здесь
ангел погребен!" - говорят они, указывая на могилу ее. Так
покоряют сердца народов прелестные дочери Павла и Марии! Все
русские офицеры не нахвалятся милостивым вниманием к их нуждам и
ранам высочайшей покровительницы русских в Веймаре. Из многих
расскажу только один пример ее беспримерного великодушия. Ее
высочество Мария Павловна, учредя на собственное иждивение
больницы для раненых офицеров и солдат, почти каждый день
удостаивала их посещением своим. Всякий раз обходила сама
страждущих, одних расспрашивала о состоянии их болезни, других
приветствовала, и всех вместе утешала ласковыми русскими словами.
Однажды, заметя, что один гренадер неохотно ел поставленный подле
него с белым хлебом суп, тотчас подошла к нему ближе. "Видно,
кушанье не нравится тебе, - говорила высокая посетительница. -
Скажи мне, друг мой! Не хочешь ли какого-нибудь другого?"
Гренадер сперва отнекивался, но, ободренный ласками государыни,
наконец сказал: "Поел бы, матушка, вареников и, кажется, здоров
Посняков Андрей
Андреев Николай
Громыко Ольга
Майер Стефани
Якубенко Николай
Курылев Олег