которому помог сам император Тэмур (внук Хубилая). Интересно, за что выпала
итальянскому монаху такая удача, как монаршая милость?
Дело в том, что не дремал враг китайских монголов, Хайду. В 1297 г. ему
удалось проникнуть до Селенги [є143]. Еще немного - и Монголия была бы
освобождена от династии, связавшей свою судьбу с Китаем. Вопрос решала
только степная конница, а та, которой располагал Тэмур, состояла из онгутов
и кераитов, т.е. несториан. Привлечь эти войска на свою сторону для Тэмура
было необходимо, и тут ему помог Монтекорвино. Он крестил несторианина,
правителя области Тендук [є144]
[є144] князя Коркуза [є145], в католическую веру и тем самым сделал его
врагом несториан и другом Тэмура. Коркуз, он же принц Георгий, выступил со
своими несторианскими подданными на стороне буддийского императора, и
войска Хайду откатились к истокам Черного Иртыша. Там и погиб в 1298 г.
князь-вероотступник [є146].
Он попал в плен к Хайду, и ему отрубили голову. Это значит, что ожесточение
войны превысило нормы обычного, ибо Коркуз мог рассчитывать на смерть без
пролития крови.
По сути дела, выступление онгутов и кераитов на стороне пекинского
правительства решило судьбу войны. Наступление войск Хайду было
остановлено, и в 1301 г. последний поборник степных традиций скончался.
Междоусобная война погасла.
Совпадение дат обращения Коркуза и начала возвышения Монтекорвино не
позволяет сомневаться в том, что именно за это католический миссионер
получил преимущества, позволившие ему основать епископию в Пекине. Но как
это похоже на тамлиеров Акры! Снова католики предали несториан, на этот раз
буддистам. И тут возникает вопрос, что это: случай, совпадение или
продуманная система?
Ответить на этот вопрос тем более трудно, что злая воля пап и прелатов
заведомо исключается. Они действовали согласно своей совести и
представлениям своей эпохи. Это снимает с них моральную ответственность.
Однако остается в силе логика событий, которая улавливается нашим
историоскопом при условии некоторого отдаления и обобщения.
Обруч догмы и философемы лопнул под давлением этнокультурного развития,
толкавшего народы романо-германской Западной Европы на путь обособления.
Если в XI в. они еще считали греков братьями по религии и только
удивлялись, до чего же эти братья непохожи на них самих, если в XII в. они
ждали прихода восточных христиан как естественных союзников, то в XIII в.
все иллюзии исчезли, и народы, не объединенные папской тиарой, для
европейцев стали чужими: язычниками и, хуже того, еретиками. Под этой
эквилибристикой богословскими терминами крылся глубокий этнологический
смысл: европейцы выделили себя из остального человечества и
противопоставили себя ему, как это некогда сделали арабы и китайцы, а в
древности эллины, иудеи, персы и египтяне. Следовательно, тут мы наблюдаем
единый для всех эпох и стран процесс этногенеза [*112]. А раз так, то мы не
имеем права рассматривать эти события ни как случайные совпадения, ни как
политический заговор европейцев против азиатов, а должны их рассматривать
как естественно протекавший процесс или закономерность этнической истории
человечества в ту жестокую эпоху, когда наступило время кристаллизации
народов, живущих и действующих поныне.
ПРАВДА ВМЕСТО СКАЗКИ
Напряженная деятельность венецианских, генуэзских и римских торговых и
дипломатических агентов, чрезвычайно добросовестно работавших всю вторую
половину XIII в., принесла свои плоды. Легенду о пресвитере Иоанне
заместила "Книга о Великом Хаане" [є147], обобщившая все сведения,
накопленные европейскими путешественниками. Дошедший до нас текст является
переводом с латинского подлинника на очень старый французский язык. По
мнению публикатора, это - нормандский диалект с крайне вольной орфографией
[є148]. Но первые же фразы текста, посвященные описанию политического
положения в Азии, дают данные для весьма точной датировки утерянного
подлинника.
Наиболее могущественным сувереном назван великий хан Катая (Le grand Kaan
de cathay), которому подчинены все сеньоры страны; из их числа выделены три
великих императора: император Ханбалыка [є149] (cambabech), Бусаи (boussay)
и Узбек (usbech). Ниже указано, что Узбек и Бусаи ведут войну между собою.
Совершенно ясно, что Узбек - хан Золотой Орды, правивший в 1312-1341 гг., а
Бусаи - Абу Сайд, имя которого персы произносили Бу Са'ид [є150] ильхан
Ирана с 1316 по 1335 г. Путем сопоставления дат правления обоих названных
ханов мы получаем совпадение в 1316-1335 гг., когда, очевидно, и был
составлен изучаемый нами источник. Имена дальневосточных ханов составителям
документа не были известны. Это указывает на то, что первичная информация
была собрана на Ближнем Востоке [*113].
Важно отметить, что составитель "Книги о Великом Хаане" допустил
анахронизм, сообщив, что все три монарха подчиняются четвертому, самому
великому, хану "Катая". В XIII в. "Катаем" называлось Семиречье, т.е.
бывшее царство Елюя Даши. В конце ХIII в. здесь располагался удел Хайду,
который претендовал на приоритет среди прочих монгольских ханов. В XIV в.
эти претензии унаследовал Чагатаид Дува, скончавшийся в 1306 г., после чего
престол Чагатайского улуса перешел в руки слабых и ничтожных правителей, от
которых остались имена [є151], но не деяния. Претензии их на гегемонию,
если они и заявлялись, были беспочвенны, но, по-видимому, итальянский
компилятор не был достаточно осведомлен об истинном положении дел в Средней
Азии и изложил политическую ситуацию так, как она представлялась его
информаторам - путешественникам конца XIII в.
Это наблюдение особенно ценно для нашего исследования, потому что оно дает
возможность приурочить приведенные ниже данные о несторианах к концу XIII
в., т.е. к той эпохе, когда они еще боролись за свое господство в
монгольском улусе. О среднеазиатских несторианах нет ни слова, но тем,
которые жили в Ханбалыке (Пекине), Посвящено две главы.
В них сказано, что ханбалыкские христиане-схизматики придерживаются
греческого обряда и не подчиняются римской церкви, что они
недоброжелательно относятся к католикам, истребляют по ночам католических
монахов и творят им столько вреда, сколько могут. Но поскольку император
благоволит к католикам, несториане их побаиваются. Несториане имеют много
очень красивых церквей с крестами и иконами и весьма заботятся о том, чтобы
их паства не общалась с католическими миссионерами и мирянами, обращенными
в католичество, потому что благодаря поддержке великого хана как
административной, так и денежной, католикам удалось окрестить многих
местных несториан и некоторых язычников, называемых в источнике "vritanes"
(?!) [є152].
Эти сведения согласуются с данными из письма архиепископа Китая Джованни
Монтекорвино к главному викарию Францисканского ордена в Крыму, написанному
в Пекине 8 января 1305 г. Прелат очень жалуется на несториан и указывает,
что его спасло только вмешательство императора, который выслал из столицы
его врагов. Одновременно он поясняет, что его миссионерская деятельность
была направлена на перекрещивание именно несториан, а что касается
язычников, то он купил 150 мальчиков в возрасте от 7 до 11 лет и крестил их
в католическую веру [є153].
Ожесточение несториан становится вполне понятным. А ведь всего полвека
перед тем они искали соглашения с римской церковью и спасли Европу,
направив своим влиянием и советами главный удар не растраченных еще
монгольских сил на Багдад, в "желтый крестовый поход", т.е. совершили то,
чего ждали от первосвященника Иоанна. Что ж, ни одно доброе дело не
остается безнаказанным!
Католическая Европа отказала в поддержке ильхану Абаге, покровителю
христиан, просившему у пап Климента IV в 1268 г. и у Николая III
(1277-1280) организовать крестовый поход против египетских мамлюков [є154].
В результате ильханы капитулировали перед силой ислама. В 1295 г. на
престол Ирана вступил перешедший в мусульманскую веру сын Аргуна, Газан,
ознаменовавший свое отпадение от древних монгольских традиций и Ясы тем,
что он прервал формально вассальные отношения, которые связывали Иран с
улусом великого хана.
Неустойчивость и колебания правившей в Иране монгольской знати отразились
на выборе имен для последних еще сильных ильханов. Газан имел мусульманское
имя - Махмуд, а его брат и наследник, Ульчжайту, был крещен в детстве своей
матерью и наречен Николаем. Персы дали ему насмешливое прозвище - Харбандэ
("раб осла"), которое он при переходе в ислам изменил на Худабандэ ("раб
божий"), хотя официальным его именем стало имя пророка - Мухаммед [є155].
Сами Газан и Ульчжайту еще продолжали по традиции считаться со своими
христианскими подданными, но при следующем государе, Абу Сайде, возникли
такие стеснения христиан, что монгольско-несторианская община вынуждена
поднять восстание, которое было жестоко подавлено. После этого в Иране и
Средней Азии христианами остались только местные уроженцы, община которых
Нортон Андрэ
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Никитин Юрий
Прозоров Александр
Распопов Дмитрий