Учивший прощать был мудр.
Сократа, который казался им равным святым мученикам во имя Христово.
Изгнанники жили в замке Эльсиноре, прочном, неприступном. Гита оставалась
самой заманчивой наследницей в Европе. И лучшим оружием для укрощения
саксов, достанься она в руки нынешнему королю Англии. Она могла дать ему
или его сыну наследника - законного короля для совести побежденных.
не помогли против нормандцев-французов; виновными перед семьей Гарольда,
который прозвался бы Феликсом, имей он под Гастингсом кроме саксонских
только тысяч пять датских щитов.
именоваться датчанином. Дания искала мужа для сироты среди европейских
владетелей. Одни были заняты, другие недостойны, третьи слишком слабы,
чтобы вместе с женой получить право на английскую корону. Ибо Право без
Силы есть опасное, праздное искушение.
родниться с русскими князьями. Однажды придворный живописец приехал в
Эльсинор, чтобы нарисовать Гиту для датского короля. Но Гоаннек узнал, что
датский посол повезет портрет на Русь. Вместе с описью приданого. Хитрые
датчане порешили и хорошо устроить Гиту, и убрать это яблоко раздора между
английским королем Гийомом-Вильгельмом и Данией, которая нуждалась в
свободе морей.
нашли у Платона увлекательную повесть об Атлантиде. Гоаннек знал нечто о
тайнах Западного океана не только от Платона. Он обладал старыми записями
на брейцаде о годах, когда император франков Карл огнем и секирой заменял
в Бретани старую веру кельтов на новую.
они убеждают словами, днем прибегают к побоям, вечером как бы нечаянно,
как бы невольно наносят глубокие раны. После ночи, полной великих видений,
они просыпаются в ярости и убивают непокорных с великой охотой.
желавшие изменить старому, спасались в Океан на кораблях, на плотах. Может
быть, они достигли Атлантиды? Никто еще не испытывал глубин Моря Мрака
так, чтобы вернуться и рассказать. Впрочем, старые кельты и не собирались
возвращаться.
свидетельствами разных лет, из разных мест. У берегов Испании, Гиенни,
Бретани, Англии, Ирландии изредка находили принесенные ветром и теченьями
стволы деревьев с листьями, плодами, каких нет в Европе. Приплывали бревна
с обрубленными сучьями, связанные канатами из неизвестного волокна. На
таких остатках плотов дважды прибрежные жители находили трупы людей
неведомых по цвету кожи и чертам лица племен.
ум. Старый ученый и юная девушка устраивали диспуты по правилам старой
логики, поочередно утверждая и опровергая что-либо. Земля есть шар, как
доказывал эллин Эратосфенос тринадцать веков тому назад. Прав он или правы
другие, оспаривающие последователей эллина? Для учителя и ученицы, знавших
море по опыту, возражавшие были невеждами, а выводы Эратосфеноса -
бесспорными. Существование Атлантиды казалось менее очевидным, доводы "за"
и "против" были равносильны. Такое Гоаннек называл неустойчивым
равновесием. Он говорил:
существование чего-либо вероятнее несуществования: ведь жизнь сильнее
смерти.
гибели близких, вопреки вечному заточенью выживших родственников в тюрьмах
Нормандца, вопреки безысходному рабству ее единоплеменников. И вопреки
тяжким стенам Эльсинора, убежища, но и тюрьмы, как всякое надежное
убежище.
очевидным. Для него это утверждение было скорее обязанностью философа,
было делом формальной логики, а не внутренней потребностью. Пусть Море
Мрака населено одними рыбами, меньше несчастий, измен, насилия. В таком
различии ощущений более всего сказывается разница между старшими и
младшими, но старики вынуждены бодриться из любви к молодым. И обязаны.
Так как иное следует постигать в зрелости лишь потому, что только с годами
человек привыкает жить, умеряя отчаяние.
приняла предложенный Данией союз, и опекун Гиты, датский король, выразил
свою волю: дочь Гарольда будет женой молодого князя Владимира Мономаха,
сына князя Всеволода, сына князя Ярослава. Дочь Ярослава, сестра
Всеволода, была матерью Филиппа, короля французов. Мать жениха Гиты была
дочерью императора ромеев Константина, а его бабушка - сестрой короля
шведов. И далее... Кто может сказать, что Дания обидела дочь Гарольда
Саксонского, который был внуком простого земледельца? Никто!
представляющим князя Владимира, и король-опекун вручит Гиту послу для
поездки на Русь.
хорошо известны. Далеко только неизвестное.
излишне молодое место. Оно, это место, соблазняет слабовольных на
унизительные поступки, а у сильных рождает иронию, непонятную молодым.
плавание, поищу Атлантиду. - Это не было иронией.
видит, - но от людей: бросив слово там, бросив здесь, люди походя губят
чужую честь. Липкая грязь Клеветы, выливаясь на пергамент, живет вечно.
Сотри, когда не знаешь, где, кто и когда очернил в тишине твое имя. Бойся
слова, против него не поможет и папа, наместник Петра.
война.
распятие, поклялся именем бога:
старая опись, вот новая. Они одинаково верны хранимому.
Гарольда-короля, сына Годвина. А это Дания, любя Гиту, дает ей свадебный
подарок! - И вручил перечень даримого послу самодержавного герцога
Всеволода, которого русские называют князем черниговским.
списками золотые и серебряные монеты, посуду серебряную простую,
золоченую, бронзовую, медную, стеклянную. Одежду, оружие, ценное качеством
твердого железа, ценное украшеньями, доспехи, щиты.
щетина бороды и усов торчала, как иглы ежа. Жалко, так много уходит. Все
лежало спокойно, красиво. Отныне бессмысленно нарушен порядок.
самые простые, какие ткут в Англии из льна, из шерсти. И жалкая утварь -
оловянные чашки, миски, ковшики, деревянные блюда и тарелки, выщербленные
ножи. В поспешности бегства не разбирают, бросают в кучу попавшее под руку
- и прялку, и домотканый кафтан пастуха из сукна немытой шерсти на
пеньковой основе, оплетенной грубым утком. Датчане сохранили и такое, ибо
честь и совесть короля общи с пастушескими по своей беззащитности: кто
хочет, тот и наступит.
замкнули печатями Дании и Руси. Остерегаясь глаз, ушей, языков, грузили
тайно, ночью. Путь долгий, на морях один закон: горе слабейшему. А
жадность, напрягая ум, делает из этого божьего дара оружие дьявола.
судьбу: на пути из Англии во Фландрию, это раз; во Фландрии держали
сокровища в простом доме, это два; плыли в Данию на купеческом корабле,
везя богатства, возбуждавшие жадность королей, это три...
мессу, последнюю для Гиты Саксонской литургию по римскому обряду. Слова
священной латыни были тяжки и остры, как клинья.
Помянув о страданиях Британии под игом беззаконного Гийома Нормандца,
клятвопреступного обманщика папы, епископ вызвал слезы не одних женщин, но
и многих суровых баронов: умное слово растворяет сердца куда сильней
самого вида мучений, ибо страданье некрасиво и голос смерти хрипл.
причастия в минуту смертельной опасности. Воля бога неизвестна. Лучше
заранее взволновать душу виденьями ужаса, чем лишить ее залога небес.
епископ умел затронуть чувства. Но и потому, что она была невнимательна к
Гите. Даже в последние дни. Почему она забыла, что могла и должна была
хоть иногда видеться с сиротой, помочь, подготовить к жизни, к браку,
равно неизбежному и трудному? Королева раскаивалась. Завтра духовник
отпустит ей грех небреженья к ближнему, но если бы еще один день, один!
Никитин Юрий
Буркатовский Сергей
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Пехов Алексей
Майер Стефани