Чтение 57–й страницы книги ~Гроза Византии~

- Беалос рассказывает о новом чуде, совершенном Пресвятой Девой.

- О каком чуде?

- Он часто бывает в становище варваров и вот рассказывает, что сердце
их князей смягчилось после той ужасной бури, и они готовы воспринять свет
истины.

- Вот как! - удивился Македонянин.

Для него это сообщение было, действительно, очень приятной новостью.
Он стал внимательно прислушиваться к словам Андрея.

- Спасение града св.Константина, - хрипло выкрикивал юродивый, -
Всемогущий Бог избрал средством, чтобы просветить сердца, погрязшие во
мраке невежества. Аскольд и Дир были поражены этой бурей. Они чувствуют
Бога и посылают к императору своих людей за разрешением познать тайны
Всемогущего Божества... Разве это - не новое чудо Пресвятой Девы?

- Откуда ты знаешь это, Андрей? - выступил Василий Македонянин.

- Это - ты, Македонянин? - воскликнул юродивый, как будто
обрадованный появлением правителя. - Пойди и возвести императору,
правителю и патриарху о том, что ты здесь слышал... Сам Бог привел тебя
сюда... Сердца варваров смягчились... Если они просветятся светом истины,
то и вся их страна примет христианскую веру... А это будет третьим чудом
Пресвятой Владычицы Небесной.

Когда толпа узнала Василия, всюду раздались крики восторга. Василия,
как известно, очень любили в Константинополе, видя в нем такого правителя,
в каком давно уже нуждалась столица Византия.

Воодушевленная толпа почтительно расступилась перед ним, когда он,
взяв под руку юродивого и отвечая на поклоны и приветствия, отправился
вместе с ним к императорскому дворцу.

- Вот, великолепный, - вводя Андрея в покои Вардаса, проговорил он, -
этот тебе уже известный человек говорит чудные вещи. Он рассказывает, что
варяги, придя на Византию врагами, уйдут покорными ее детьми.

- Я этого ждал! - с просветлевшей улыбкой отозвался Вардас. - Это для
их простых детских сердец должно быть прямым последствием совершившегося
чуда... Расскажи мне, Божий человек, что ты видел и слышал во вражеском
становище?

Андрей, оставив свой обычный тон, спокойно рассказал Вардасу обо
всем, чему он был свидетелем в стане пришельцев.

В это время, по зову Василия Македонянина, в палаты Вардаса прибыл и
Фотий.

Андрей приветствовал его как патриарха и подошел под его
благословение. Фотий с не меньшим вниманием, чем Вардас, выслушал рассказ
юродивого.

- Да, милость Божия над нами! - произнес он, когда Андрей умолк. -
Через этих князей и все жители этой страны соединятся с нами в вере нашей.

- И тогда уже над Византией не будет грозы с берегов Днепра.

- Напротив того, ее имя будет славно и среди варварского народа, -
поддержал Василий. - Кто знает, может быть все эти страны признают власть
нашего императора?

- Вряд ли, - перебил его Вардас, - они этого никогда не сделают, но с
нас довольно и того, что, став нам единоверными, они прекратят свои
нападения на нас... Только нам следует не отталкивать их, а встретить с
великою ласкою и почетом, поразить их нашим великолепием, показать им
храмы и еще раз убедить, что сами силы небесные за народ византийский.

На этом совещание кончилось.

Когда киевские князья прислали спросить, будут ли они допущены в
Константинополь, их посланные были обласканы, щедро одарены и отпущены не
только с разрешением, но даже приглашением к киевским князьям посетить
столицу Византии.

5. ПЕРВЫЕ ВАРЯГИ В ВИЗАНТИИ

Совсем не так, как предполагалось раньше, вступили киевские князья с
малым числом своей дружины в царственный город.

Вместо победного, их шествие походило скорее на покаянное.

Прежде всего с ними было допущено очень малое число дружинников.
Правители Константинополя все-таки не на шутку побаивались своих полудиких
гостей, так еще недавно бывших врагами. Всего только один струг с князьями
и оставшимися в живых из их приближенных был впущен в Золотой Рог. Затем
самые одежды князей вовсе не соответствовали их положению: у них все
погибло во время бури, а по условию все гости должны были явиться без
всяких признаков вооружения. Одежды же их не отличались ни пышностью, не
великолепием, и, в сравнении даже с одеждами дворцовых слуг, одеяние
князей казалось жалким и убогим.

Да и струг их шел как будто под конвоем... Со всех сторон его
окружали суда с воинами императорской гвардии.

Посланные из Византии убедили Аскольда и Дира, что это со стороны
императора является знаком особенного к ним почета.

Не о таком шествии на покоренную Византию мечтал оставшийся в Киеве
Всеслав... Он думал, что его князья и их сторонники купаются в крови
побежденного и разгромленного ими эллинского града, и вдруг вместо этого
киевские князья сами идут чуть ли не с просьбой о помиловании...

Хорошо, что ничего этого не знал Всеслав...

Зато прием вышел, действительно, великолепным.

По установившемуся этикету князьям только показали императора.

Когда их струг прибыл к роскошно убранной пристани, князья встречены
были Василием Македонянином и духовенством ближайшей к берегу дворцовой
церкви.

- Добро пожаловать к нам, дорогие гости! - приветствовал их Василий.
- Шли вы на нас с мечом и смертью, но Заступник наш Всесильный помог нам,
и вот мы, не питая к вам никакого зла, готовимся принять вас как друзей...

Он первый поклонился князьям. Те, в свою очередь, отвечали ему также
низким поклоном.

- Ратное счастье изменчиво, - отвечал Василию Аскольд, - сегодня
победил ваш Бог, завтра победим мы.

- Не говори так, вождь. Когда ты в наших храмах увидишь все величие
нашего невидимого Бога, ты поймешь безумие твоих слов... Но не будем
теперь говорить об этом, пойдем - наш всемилостивейший император желает
видеть вас, храбрых славянских богатырей...

Он встал в середину между названными братьями и, задушевно и ласково
разговаривая с ними, пошел по устланному сукном пути к входу в
императорский дворец.

Другие придворные поступили так же в отношении прибывших с князьями
их приближенных. Шествие растянулось на довольно большое расстояние.

С любопытством глядели варяги на все вокруг себя. Все этим детям
днепровских полей и суровых фиордов Скандинавии казалось здесь интересным,
новым. Великолепные, богато разукрашенные дворцы, сверкающие позолотой
своих куполов храмы, толпа восторженно кричащего при виде Василия народа
по обеим сторонам шествия, наконец, великолепие уборов на встречавших их
придворных - все это и поражало их, и наполняло их сердца необъяснимым для
них самих смущением.

Но вот они во дворце. Искусственные рычащие львы привели их в трепет,
убранство палат вызвало у них крики восторга и восхищения. Все здесь им
было ново, все ими никогда не было видано, и, независимо от самих себя,
они ощущали почтение и восторг к этому городу, к этим людям.

Михаил-порфирогенет встретил киевских князей, сидя на необыкновенно
высоком троне. По настояниям патриарха он воздержался от оргии и был,
вопреки своему обыкновению, трезв. Он весь сверкал золотом и драгоценными
камнями. Драгоценностей на нем было так много, что все окружающие его
придворные совсем бледнели перед ним.

Когда драгоман ввел князей, те почувствовали, что какая-то неведомая
сила заставляет их преклониться пред этим, казавшимся им таким
величественным, владыкой.

Оба князя, не отдавая себе отчета, что они делают, пали пред
императором на колени.

Но это дивное для них видение продолжалось всего несколько
мгновений... При константинопольском дворе только ослепляли послов блеском
императорской особы, но дать возможность приглядеться к нему было не в
расчетах византийских хитрецов. Они всегда рассчитывали только на одно
первое впечатление, и, в отношении тех народов, которых они считали
варварами, этот расчет всегда оправдывался.

Трон с императором был мгновенно скрыт. Князья могли только мельком
заметить, что он унесся куда-то вверх.

Они были изумлены, но Василий, наклонясь к уху Аскольда, прошептал:

- Вы, вожди, удостоились зреть царя земного, теперь удостоитесь
увидеть Царя Небесного...

Не пришедшие в себя от изумления варяги с не меньшей торжественностью
были уведены из императорского дворца в храм св.Софии.

То, что увидали они там, навсегда осталось потом в их памяти.

Служил сам Фотий.

Глаза варягов в полутьме могли различить только волны фимиама,
струившиеся от алтаря. Среди них они, как сквозь дымку, замечали какие-то
фигуры, казавшиеся им тенями небожителей.

- Велик Бог христианский! - воскликнул Аскольд, пораженный всем
увиденным им.

- Велик, велик! - как эхо повторили за ним все варяги...

А когда, отвечая на возгласы священнослужителя, откуда-то с высоты
храма запел незримый хор, не удержался и Дир.

- Так поют только в Валгалле! - в сладком восторге проговорил он.