Чтение 57–й страницы книги ~Слово и дело~

мотный офицер, так оглянитесь вокруг меня: храбрецы уже лежат труп на тру-
пе...

Повинуясь окрику генерал-аншефа, русские солдаты все же вышли из-за реду-
та. На открытой местности турки стали безжалостно истреблять их пулями. Мор-
тиры осыпали их горстями ржавых гнутых гвоздей, оставлявших в теле болезнен-
ные раны... Манштейн возвратился к Миниху со словами:

- Кейт не выдержит. Там и железо согнется.

- Кейт не выдержит, так солдаты его не согнутся...

Миних качнулся в седле, его длинные, как кинжалы, шпоры испанского образца
вонзились коню в бока, жестоко раня животное.

- Вперед! - велел он своей пышной свите.

Кавалькада всадников, блещущая бронзой и сталью, парчой и золотом, неслась
за Минихом, вся в пыльной бестолочи сражения. Дым несло от Очакова, застилало
море и даль степную.

- Ах! - вскрикнул юный паж, кулем слетая с лошади.

Свита пронеслась над ним, топча убитого...

Войска под командой Румянцева и Карла Бирена продвинулись до глясиса, и
Миних вдруг сказал Манштейну:

- Лети опять до Кейта - пусть входит в город...

Потеряв много крови, бледнее смерти, Кейт отвечал:

- Смешно! Если моих солдат решил убить фельдмаршал, то мог бы расстрелять
нас и без штурма... В какой вступать мне город? Вон стены высятся, будто в
Иерихоне, а как я заберусь на них? Когда меня вперед послали, мне дали хоть
одну лестницу?

- Но таков приказ, - отвечал Манштейн...

Огонь между тем бушевал над Очаковом, треск пожаров был слышен уже издале-
ка. Войска сходились ближе к глясису, полки змеились среди садов. В окружении
Миниха возникло замешательство. Все чаще падали под пулями офицеры конвоя.
Под принцем Антоном Брауншвейгским раненая лошадь жалобно заржала, подломись
в ногах передних.

Австрийские атташе бросились к Миниху:

- Поберегите принца! От жизни его высочества зависит судьба престола рос-
сийского. Нельзя же так рисковать.

- Но я не звал принца скакать за мною следом...

Однако стрельба турок была столь губительна, что Миних тоже завернул об-
ратно. А на прощание он крикнул Румянцеву:

- Город, слава богу, горит. Вы продолжайте натиск.

Войска кругами сходились вокруг крепости. Со стороны лиманов, прямо по
мелководьям моря, вздымая тучи брызг, проскакала конница казачья. Наконец
солдаты вышли ко рву и тут встали.

- Ров непреодолим, - доложили Миниху.

- Но стоять там, где стоят, - велел фельдмаршал упрямо. - Коли уж до рва
добрались, то ретирады не будет...

Вот когда начался ад! Атакующие сбились в кучу под стенами крепости - ни
вперед, ни назад. Турки, ожесточась, засыпали их бомбами и пулями. Однако
солдаты русские не отступили. Они ждали, что генералы разберутся в обстановке
и все поправится. Им казалось, что возникла заминка, - не больше!

Но генералы были бессильны против упрямства Миниха.

Прошел один час - под бомбами армия еще ждала.

Минул час второй - продолжали стоять, умирая...

Бессмысленная смерть: стой и жди, когда в тебя прицелятся
и поразят без помехи. Из горящего Очакова несло смрадом и
горячим вихрем, в котором кружились крупные искры и голо-
вешки. Плечи храбрецов осыпало раскаленным пеплом.

Миниха навестил фон Беренклу:

- Я вам говорил, что ваших солдат перебьют, как собак...

На третьем часу бесцельной выдержки, убедясь, что их послали на верную
смерть и бросили, русские побежали. Сразу же распахнулись ворота Очакова, из
них выметнуло вопящие толпы, и турки стали зверски добивать бегущих. Ни один
раненый не уцелел - они погибли сразу под кривыми всполохами ятяганов.

- Мы погибли... о боже! - закричал Миних в отчаянии.

В ярости он засадил свою шпагу в землю до самого эфеса. Рвал на себе каф-
тан, хрипел, выл. Потом фельдмаршал рухнул наземь и покатился в низину боль-
шим чурбаном. Воя, он грыз землю.

- Где честь и слава мои? Великий боже, ты меня покинул!

Теперь уже все понимали, что Миних погубил армию.

К нему подошел с распятием суровый Мартене:

- На тебя смотрят люди... встань!

Он поднялся, почти безумный начал искать виноватых:

- Кейта ко мне! Подлец, он сорвал мне штурм...

Перед ним предстал измученный ранами Кейт.

- Ты почему стоишь здесь живым? - орал на него Миних. - Только ты один ви-
новат в том, что солдаты бегут...

Жаркий ветер, рванувшись от Очаковр, сорвал парик с головы шотландца, и
заплескались космы его седых волос. Кейт положил ярко-красную ладонь на вы-
чурный эфес боевой сабли.

- Фельдмаршал! - отвечал Кейг с угрозой в голосе. - Можете говорить что
угодно, но прошу вас помнить, что я нахожусь при оружии и чести еще не поте-
рял...

Миних горько рыдал, грызя костяшки пальцев.

- Все пропало... все и навсегда! - бормотал он жалко.

И вдруг...

Могучий порыв горячего вихря швырнул Кейта прямо на Миниха.

Фельдмаршал упал, сшибая на своем пути пастора.

Мартене опрокинул стол в шатре, звончато билась посуда.

А с высоты, закрывая всех своим шелестящим куполом, рухнул на людей прого-
ревший шатер... Что случилось?

Именно сейчас, когда казалось, что все потеряно, случилось то, чего никто
не ожидал. В крепости Очакова от пожара взорвались гигантские запасы порохов.
Из-под обломков шатра Миних выпутывался с восторженной бранью, упоенно рыча:

- Виктория! Мы победили...Урра-а!

Этим взрывом разом убило 6000 турок в крепости (запасы пороха были в Оча-
кове велики). А сколько неприятеля покалечило - того неизвестно. Над тем мес-
том, где рвануло до небес боевые магазины, теперь нависло черное облако. От
массы порохов, сгоревших в единое мгновение, сразу стало нечем дышать.

- Манштейн! Трубу мне... быстро.

Миних через оптику увидел, как турки поспешно снимают со стен Очакова
бунчуки, сдергивают с пик головы казненных христиан, бросая их в ров, напол-
ненный телами. Потом заревели с фасов варварские трубы, прося русских не
стрелять. На вертлявой кобыле с отстрелянными ушами выскочил из цитадели ба-
ши-чаус, посланный от сераскира. В парламентера никто не выстрелил, и ба-
ши-чаус, тираня кобылу нагайкой, проскакал среди русских воинов до самого
шатра Миниха. Максим Бобриков устало выслушал его и повернулся к фельдмарша-
лу:

- Вам повезло, граф: сераскир просит перемирия.

- Даю, даю, даю, - согласился Миних.

Но Румянцев издалека уже слал своего гонца, который после бешеной скачки
почти выпал из седла на землю.

- Не надо перемирия! - закричал он. - Не надо, не надо... Гусары наши и
казаки уже ворвались в Очаков с моря!

Миних пришел в себя. Отряхнулся от пепла.

- Козыри опять в моих руках... Бобриков, перетолмачь послу, чтобы передал
сераскиру: теперь фельдмаршал Миних перемирия не дает. Российская армия при-
мет лишь дискрецию полную. С пушками, знаменами, бунчуками, багажом и всем
гарнизоном...

Грянул новый взрыв большой силы. Одна из стен Очакова, дрогнув, медленно
упала, обнажая внутренность цитадели. Спасаясь от огня, стали выбегать из го-
рода жители. Кидались в море обожженные. Сераскир со своим гаремом тоже хотел
к морю пробиться. Казаки плетьми загнали их обратно в крепость. Только одна
галера с беглецами успела уйти, другие были потоплены на виду всей армии.
Флот турецкий, боясь плена, обрубил канаты якорей; воздевши паруса, он поспе-
шил в Стамбул, чтобы ужаснуть Турцию (а заодно и Францию) падением Очакова...

Миних сиял, но Беренклу подпортил ему настроение:

- А все-таки Очаков взят не полководческим искусством, а единственно лишь
случайностью. Так воевать нельзя.

Венский атташе был прав. Миних замешкался с ответом, но тут к нему прибли-
зился настырный генерал-аншеф Кейт:

- Я требую суда. Пусть суд отыщет истинного виновника, кто под огонь людей
поставил бессмысленно и жестоко!

Мимо шатра фельдмаршала проводили толпы пленных. Турки, татары, ногайцы,
спаги, негры, арабы, босняки, арнауты... Немало было женщин с детьми. Одино-
ких красавиц офицеры тащили к себе, юную черкешенку вытянул из толпы и Манш-
тейн:

- Теперь будешь со мною. А прошлое забудь...

Из колонны пленных с криком рванулись люди.

- Мы - греки! - кричали они, воздевая руки.

Миних повернулся к штаб-доктору Павлу Кондоиди:

- Вы тоже византиец... поговорите с земляками.

Кондоиди скоро вернулся со словами:

- Процба грецкая - цлузыть в руцкой армий зелают.

- Принять всех греков волонтерами! - распорядился Миних. - А пленных гнать
и дальше: России рабы нужны...

Серыми хлопьями оседал на землю пороховой угар. В шатер к фельдмаршалу
проник принц Гессен-Гомбургский:

- Вы можете меня поздравить - я чувствую немалое облегчение от болезни,
секрет которой врачам неведом... Господин архиятер, - обратился он к Иоганну
Фишеру, - не можете ли вы меня вылечить?

Ученый врач, автор книги "Старость и продление жизни", Фишер отвечал прин-
цу, что в аптеках Европы не сыскать лекарства от трусости.

- Но русская фармакопея, ваше высочество, считает, что чеснок и каша греч-