Чтение 57–й страницы книги ~Графиня Де Монсоро~

король находился в день отъезда Сен-Люка, он должен был либо отрядить
вдогонку за беглецами сотню гонцов и две сотни гвардейцев с приказом
схватить их живыми или мертвыми, либо лениво потянуться, не вылезая из
постели, и с глубоким вздохом пробормотать:

- О предатель Сен-Люк! И почему я тебя раньше не раскусил!

Но раз беглецов не догнал ни один гонец и ни один гвардеец не показался
на горизонте, то король, видимо, пребывал не в деятельном, а в ленивом
настроении.

Так успокаивал себя Сен-Люк, время от времени все же оборачиваясь и
оглядывая пустынную дорогу, на которой нельзя было заметить никаких
признаков погони.

"Хорошо, - думал молодой супруг, - значит, буря падет на голову бедняги
Шико, ведь это Шико, какой он ни на есть дурак, а может быть, именно потому,
что он дурак, дал мне добрый совет. Ну, ничего, я расплачусь с ним
анаграммой и постараюсь, чтобы она была поостроумнее".

И Сен-Люк вспомнил убийственную анаграмму, которую сотворил Шико из его
имени еще в те дни, когда он был в фаворе у короля.

Вдруг он почувствовал, как на его руку легла рука жены. Сен-Люк
вздрогнул. Это прикосновение не походило на ласку.

- Оглянись, - сказала Жанна.

Сен-Люк обернулся и заметил на горизонте всадника, который скакал по той
же дороге, что и они, и, по-видимому, погонял коня.

Всадник находился на гребне холма и, четко выделяясь силуэтом на фоне
блеклого неба, казался больше, чем он был в действительности. Читателям,
несомненно, знаком такой оптический обман, создаваемый перспективой.

Появление всадника показалось Сен-Люку дурным предзнаменованием, потому
ли, что судьба удачно выбрала самый подходящий момент для сокрушения чувства
безопасности, испытываемого молодым супругом, а может быть, потому, что,
несмотря па постоянно выказываемое внешнее спокойствие, в глубине души он
все еще опасался непредвиденного королевского каприза.

- Да, верно, - сказал Сен-Люк, невольно бледнея, - там всадник.

- Бежим! - предложила Жанна, пришпоривая своего скакуна.

- Нет, - возразил Сен-Люк, который, несмотря на испуг, не потерял
присутствия духа, - нет, насколько я могу судить, он один, и нам не пристало
бежать от одного человека. Давай остановимся и дадим ему проехать, а потом
продолжим наш путь.

- Но если он тоже остановится?

- Ну и пусть, тогда мы увидим, с кем имеем дело, и будем действовать
сообразно этому.

- Ты прав, и чего это я испугалась, ведь мой Сен-Люк здесь, со мной, и
сумеет меня защитить.

- Нет, видимо, придется бежать, - сказал Сен-Люк, бросив последний взгляд
на неизвестного, который, заметив их, пустил коня в галоп, - перо у него на
шляпе и брыжи под шляпой внушают мне подозрения.

- О, боже мой, но каким образом перо и брыжи могут внушать тебе
подозрения? - спросила Жанна, следуя за своим мужем, который схватил ее
лошадь под уздцы и повлек за собой в лес.

- Потому что перо - цвета самого модного сейчас при дворе, а брыжи -
новехонького покроя; окраска такого пера не по карману манским дворянам, а
накрахмаливание брыжей потребовало бы от них непосильных забот. Это значит,
что нас догоняет отнюдь не соотечественник аппетитных кур, любимого блюда
Шико. Скорей, скорей, Жанна, сдается мне, этот всадник - посланец моего
господина.

- Поспешим! - воскликнула молодая женщина, дрожа как лист при одной
мысли, что ее могут разлучить с мужем.

Но это было легче сказать, чем сделать. Огромные ели стояли тесно
сомкнувшись, образовывая сплошную стену из ветвей.

К тому же лошади по грудь увязали в зыбучем песке. А всадник тем временем
приближался с молниеносной быстротой; слышно было, как копыта его коня
стучат по склону холма.

- Да он и в самом деле за нами гонится, господи Иисусе! - воскликнула
Жанна.

- Черт возьми, - сказал Сен-Люк, осаживая лошадь. - Если это за нами он
скачет, давай посмотрим, что ему от нас понадобилось, так или иначе, стоит
ему спешиться, и он нас тут же нагонит.

- Он останавливается, - сказала молодая женщина.

- И даже слезает с коня, - поддержал ее Сен-Люк. - Входит в лес. Ах,
ей-богу, будь он хоть сам дьявол во плоти, я прегражу ему путь.

- Подожди, - сказала Жанна, схватив мужа за руку, - подожди. Мне кажется,
он что-то кричит нам.

Действительно, неизвестный, привязав своего коня к одной из елок, росших
на опушке, двинулся в лес, крича во весь голос:

- Эй вы, сударь, сударь! Не убегайте, тысячу чертей, я привез одну
вещицу, которую вы потеряли.

- Что он там говорит? - спросила Жанна.

- Черт возьми! Он кричит, будто мы что-то потеряли.

- Эй, сударь! - продолжал неизвестный. - Вы, вы, маленький господин, вы
потеряли ваш браслет на постоялом дворе в Курвиле. Какого черта! Портрет
женщины так не бросают, в особенности портрет нашей высокочтимой госпожи де
Косее. Во имя вашей любимой матушки, не заставляйте меня гоняться за вами.

- Но мне знаком это голос! - воскликнул Сен-Люк.

- И потом, он ссылается на мою матушку.

- Так вы потеряли браслет с ее портретом, моя крошка?

- Ах, боже мой, да, конечно. Я заметила пропажу только сегодня утром и не
могла вспомнить, где я его оставила.

- Но ведь это Бюсси! - вдруг закричал Сен-Люк.

- Граф де Бюсси! - взволнованно подхватила Жанна. - Наш друг Бюсси?

- Наш верный друг! - обрадовался ее муж, устремляясь навстречу вновь
прибывшему с той же резвостью, с которой он только что пытался убежать от
него.

- Сен-Люк! Значит, я не ошибся, - раздался звучный голос Бюсси, и наш
герой одним прыжком оказался перед супругами.

- Добрый день, сударыня, - продолжал он, с громким смехом протягивая
графине браслет, который она действительно позабыла на постоялом дворе в
Курвиле, где, как мы помним, путешественники провели ночь.

- Неужели вы приехали арестовать нас по приказу короля, господин де
Бюсси? - улыбаясь, спросила Жанна.

- Я? Даю слово, нет. Я недостаточно близок к его величеству, чтобы он
доверял мне подобные поручения. Нет. Я просто нашел в Курвиле ваш браслет и
понял, что вы едете впереди меня. Тогда я пришпорил коня и вскоре заметил
вас, но усомнился - точно ли это вы, и невольно погнался за вами. Примите
мои извинения.

- Стало быть, - сказал Сен-Люк, у которого еще по рассеялось последнее
облачко сомнения, - только случай привел вас на нашу дорогу?

- Случай, - ответил Бюсси, - впрочем, теперь, когда я вас встретил, я
скажу: провидение.

И под прямым взглядом и перед открытой улыбкой Бюсси в голове Сен-Люка
рассеялись последние тени подозрения.

- Значит, вы путешествуете? - спросила Жанна.

- Я путешествую, - ответил Бюсси, садясь на копя.

- Но не так, как мы?

- К сожалению, нет.

- То есть, я хотела сказать, не потому, что вы впали в немилость?

- Ей-богу, до этого немногого не хватает.

- И куда вы держите путь?

- В сторону Анжера, а вы?

- И мы тоже туда.

- Ах, понимаю. Ваш замок Бриссак находится между Анжером и Сомюром,
отсюда до него каких-нибудь десять лье; вы хотите укрыться в родительском
гнездышке, как преследуемые голубки; это прелестно, и я позавидовал бы
вашему счастью, не будь зависть столь отвратительным пороком.

- Э, господин де Бюсси, - сказала Жанна, устремив на нашего героя взгляд,
исполненный признательности, - женитесь, и вы будете так же счастливы, как и
мы; клянусь вам, для тех, кто любит, счастье - дело нехитрое.

И она с улыбкой взглянула на Сен-Люка, словно призывая его в свидетели.

- Сударыня, - сказал Бюсси, - я не доверяю такому счастью, и вы мне не
пример, не каждой выпадает возможность сочетаться браком с любимцем короля.

- Что вы говорите, вы - всеобщий любимец?

- Когда человека любят все, сударыня, - вздохнул Бюсси, - это значит, что
по-настоящему его никто не любит.

- Коли так, - предложила Жанна, обменявшись с мужем многозначительным
взглядом, - позвольте мне вас женить. Прежде всего, ваш брак успокоит многих
известных мне ревнивых мужей. Ну, а еще, обещаю найти вам то самое счастье,
возможность коего вы отрицаете.

- Я не отрицаю возможность счастья, сударыня, - снова вздохнул Бюсси, - я
отрицаю только, что счастье возможно для меня.

- Хотите, я вас женю? - настаивала госпожа де Сен-Люк.

- Если вы собираетесь подобрать мне невесту по своему вкусу, то нет, ну,
а если по моему, то я не стану возражать.

- Вы говорите, как человек, твердо решивший остаться холостяком.

- Быть может.

- Значит, вы влюблены в женщину, на которой не можете жениться?

- Граф, бога ради, - сказал Бюсси, - попросите госпожу де Сен-Люк не
вонзать мне в сердце тысячу кинжалов.

- Ах, вот как! Берегитесь, Бюсси, вы заставляете меня подозревать, что
предмет вашей страсти - моя жена.

- Ну если бы это было так, то, во всяком случае, согласитесь, что я веду
себя с исключительной деликатностью, и муж не имеет никакого права меня
ревновать.

- Ваша правда, - сказал Сен-Люк, вспомнив, что это Бюсси привел жену к