минуты, когда его схватили, с ним обращались, как с преступником, как если
бы он уже был осужден.
были свалены ящики, доски, но не было ни стола, ни стула. Грубая скамья
заменяла и кровать и сиденье. На этой скамье он сидел, пытаясь иногда
прислониться к стене, что было довольно трудно, так как руки у него были
связаны за спиной, а ноги у щиколоток тоже были скручены веревкой.
безнадежным делом. Если бы даже ему удалось сбросить связывавшие его
веревки, все равно оставалась запертая дверь, а за нею все время или стоял,
или прохаживался часовой.
сознавать, что ему, быть может, грозит позорная казнь, мысли его были
поглощены другим.
шлеме Скэрти не выходили у него из головы.
мог отделаться от этих мыслей и снова и снова задавал себе все тот же
неотвязный вопрос: откуда у Скэрти эта перчатка? Завладел ли он ею тайком
или, может быть, Марион подарила капитану этот знак любви, как когда-то
подарила ему?
задумавшись, ехал по лесу и вдруг глазам его предстало прелестное видение,
смутившее его покой. И как потом он не раз встречал ее на этой тропинке, и
сердце говорило ему, что это не случайные встречи... А потом эта перчатка,
упавшая с руки... Как долго он не решался поверить, что она предназначалась
ему! Но после того свидания в парке, когда она сама призналась, что уронила
ее нарочно, когда он из ее уст услышал, что он владеет ее сердцем, что она
принадлежит ему навеки, - как может он сомневаться в ее любви?
заставляли его подозревать Марион в легкомыслии и кокетстве. Она могла
расточать улыбки и нежные взгляды, говорить нежные слова - так просто, из
прихоти. Сегодня она подарила любовный сувенир ему, завтра - другому.
Словом, он не мог отделаться от мысли, что Марион просто играла с ним.
- самая мучительная. Любовь без ответа причиняет страдание, но когда вам
клянутся в любви, поощряют ваше чувство лживыми обетами и признаниями, а
потом вы прозреваете и видите, что это обман, - тогда ревность становится
поистине чудовищем.
себе этот вопрос. Сотни раз пытался отогнать подозрения. Но, увы, всякий раз
язвительный голос ревности, прокравшейся в его душу, отвечал: "Что ж,
возможно".
вероятно, и есть".
в лучшую пору его жизни, в расцвете молодости и счастья, ему пришлось на
горьком опыте изведать женское коварство.
мучившим его сомнениям. - Она должна знать, что я здесь. Не может не знать!
И хоть бы раз поинтересовалась, прислала записку... Наверно, и в
инквизиторской темнице я не чувствовал бы себя таким покинутым. Может быть,
им запретили общаться со мной? Хотелось бы думать, что это так. Ведь нельзя
же сразу прервать дружбу, начавшуюся так сердечно? Почему же они все сразу
вдруг отвернулись от меня? Ах, чего только не делали и не сделают люди, лишь
бы избежать нависшей над ними опасности! Может быть, они все отреклись от
меня, и она также отказалась от человека, знакомство с которым может навлечь
на нее подозрения? Может быть, вот сейчас, по ту сторону этих толстых стен,
идет веселье и они все принимают в нем участие - и семья и гости? Может
быть, она-то и веселится больше всех? Ее новый избранник сидит рядом с ней и
нашептывает ей на ухо нежные слова, завлекая ее своими лукавыми речами, на
которые он такой мастер. А она улыбается, слушая его? О!
воображением.
проникнуть сквозь толстые стены, он убедился бы, как несправедливы и
безосновательны его упреки и подозрения. Он увидел бы, что Марион Уэд
страдает не меньше, чем он, и по той же причине.
затворившись, постель ее все еще оставалась несмятой. Шелковое покрывало не
было откинуто, и по всему было видно, что Марион и не собирается ложиться.
возлюбленного. Но ее тогда не терзали сомнения в его верности. Под утро,
успокоившись, она заснула так крепко, что не слыхала, как мимо ее окна
проехал целый конный отряд - тридцать закованных в сталь кирасиров,
бряцающих оружием. Марион проснулась, когда было уже совсем светло; ее
разбудил шум, от которого нельзя было не проснуться; рев трубы, звонкое
ржание лошадей, громкая команда врывались в комнату, как будто к дому
приближалась конница. Марион вскочила с постели, а за ней Лора.
Марион недолго колебалась. Предчувствие недоброго, снова охватившее ее, не
позволяло ей оставаться в неведении; схватив шарф, попавшийся ей под руку,
она набросила его на плечи и быстро скользнула к окну.
идущей мимо дома, медленно двигался эскадрон кирасиров; на правом фланге -
капитан Скэрти, на левом - его субалтерн Стаббс; посреди на черном, как
смоль, коне ехал всадник, выделявшийся своей благородной внешностью, но
связанный по рукам и ногам.
прикован не к его лицу, а к пучку увядших красных цветов, свисавших с полей
его шляпы.
не собиралась ложиться.
плащ, совершенно скрывавший ее фигуру, а на голове капюшон, низко надвинутый
на лоб, так что почти не видно было ни лица, ни чудесных золотых волос.
бледнее обычного; глаза у нее распухли и ещё не совсем высохли от слез. Одна
только Лора видела эти слезы и знала, почему плакала Марион. Она целый день
просидела с ней в ее комнате, но вечером Марион попросила ее идти к себе,
сказав, что ей хочется побыть одной. Хотя Лора была посвящена во все тайны
кузины, на этот раз Марион утаила от нее то, что собиралась сделать.
утром. Человек, которого она любила со всем пылом первой чистой любви, перед
которым она преклонялась, - этот человек в руках жестокого и мстительного
врага! Его везли, как преступника, связанного, под стражей; он перед всеми
опозорен. Нет, разве это может опозорить благородного патриота! Но жизнь его
теперь в опасности...
чувств упасть на землю. И слезы и обморок вызваны были не состраданием к
узнику Генри Голтсперу, а горечью обманутой любви, отравленной ревностью.
Причиной всему были цветы, которые Марион увидела на шляпе Черного Всадника.
как будто для того, чтобы показать, как они для него священны!
провела в мучительном волнении. Горькие мысли сменялись одна другой. Любовь,
ревность, сочувствие, негодование боролись в ее душе.
одержали верх. Любовь и сострадание победили! То, что задумала совершить
Марион, свидетельствовало не только о силе ее любви, но и об ее благородной
самоотверженности.
задумала, как стыдно ему стало бы за те обвинения и упреки, которым он, в
горьком отчаянии, позволил сорваться со своих уст!
Глава 43
ПОСЕЩЕНИЕ УЗНИКА
одновременно одна и та же мысль. Но сведущие психологи не удивились бы
такому совпадению. Одинаковые обстоятельства приводят к одинаковым
результатам как в умственном, так и в вещественном мире. Подобное совпадение
мы видим на примере Марион Уэд и Элизабет Дэнси, когда знатная леди и бедная
простолюдинка воодушевились одной и той же мыслью.
тюрьме, и обе думали, как бы его освободить; если что и могло бы показаться
странным, так это то, что план, придуманный ими, в точности совпадал.
Уэд, служил той же цели, что и грубый плащ дочери лесника.
своего смелого замысла самое безопасное время - полночь.
Верная служанка Марион, давняя знакомая Уайтерса, сообщила ей, что он будет
в карауле у тюрьмы от двенадцати до двух часов ночи. Кроме того, она
рассказала ей, каков этот Уайтерс, что он собой представляет, и Марион из ее
рассказа убедилась, что его нетрудно подкупить.