одновременно, свидетельствовали о самых противоречивых чувствах. Девочка
взвизгнула в сильнейшем испуге. Снежок завопил, обуреваемый смешанным
чувством изумления и тревоги. А матрос, к вящему удивлению Вильяма и других,
возликовал безудержно и вскочил на ноги так проворно, что резким движением
чуть не опрокинул "Катамаран".
уже стоял, выпрямившись, и кричал и вопил что было силы.
"Эй, на корабле!"--вместе с другими приветствиями, принятыми по морскому
обычаю, когда видят проходящее судно.
судне пожар.
подобного! Это просто китобойное судно, на котором вытапливают жир из убитых
кашалотов. Не видишь разве, как люди стоят у салотопенных котлов и
подбрасывают туда куски жира?.. Боже милосердный! А что, если они пройдут
мимо, да так и не услышат, что мы их окликаем!.. Эй, на корабле! Эй,
китобой!..--И матрос снова закричал во всю мочь своих богатырских легких.
сообразив со слов бывшего гарпунера, в чем дело, он понял, как важно, чтобы
их услыхали.
китобой!.." Казалось, их можно было услышать даже дальше, чем находилось
отсюда это загадочное судно. Но, к ужасу катамаранцев, им не отвечали.
борту. Два огненных столба, высоко поднимаясь из-под огромных салотопенных
котлов, установленных перед самой фок-мачтой, освещали не только палубу, но
и океан на многие мили кругом.
желтоватым отблеском бушующего пламени, окутывают корму и как в зареве ярких
огней маячат призрачные тени людей, кажущихся великанами. Одни стоят перед
самой топкой, другие расхаживают вокруг, и все усердно заняты каким-то
делом, которое показалось бы любому, кроме бывшего гарпунера, сплошной
чертовщиной.
близость корабля, люди на плоту не могли добиться, чтобы их услышали, как
громко они ни кричали.
готовы были поверить, будто перед ними корабль-призрак, а гигантские фигуры,
виднеющиеся на нем, не люди, а привидения.
нелепице. Он знал, что это обыкновенное китобойное судно со своим экипажем,
и понимал также, почему матросы не отвечают на его оклик: они попросту не
слышат. Рев пламени заглушает все остальные звуки, и китобои не различают
даже голосов стоящих рядом товарищей.
мысли, что корабль может пройти мимо, так и не услышав и не заметив их.
благоприятствовала им. Их спасло одно обстоятельство, которое и привело к
более счастливому завершению эту случайную встречу двух скитальцев океана --
"Катамарана" и китобойца.
загарпуненного кита, легло в дрейф против ветра; конечно, теперь оно не
могло быстро двигаться вперед, да, впрочем, команда и не слишком заботилась
об этом.
катамаранцы смогут без труда подвести свое суденышко к нему вплотную с
наветренной стороны.
убедился, что с такого расстояния их оклики все равно не услышать, тотчас же
бросился к рулевому веслу, повернул его и повел плот прямо на китобойное
судно, словно решился с ним столкнуться.
кабельтова от носовой части судна. И тут-то Снежок с матросом снова подняли
оглушительный крик: "Эй, на корабле!.." Хотя на этот раз оклик и был
услышан, но ответили на него не сразу. Матросы, привлеченные возгласами
людей на плоту, глазели на освещенную огнями воду и, завидев прямо под носом
своего корабля такое диковинное суденышко, на мгновение оцепенели от
удивления.
минут катамаранцы уже не дрожали от холода в насквозь промокшей одежде, а
голодный желудок уже не терзал их, делая еще несчастнее. Теперь они стояли
перед жарко пылавшим огнем, около стола, накрытого для обильной и
питательной трапезы. Их окружало множество простых, честных людей, и каждый
наперебой старался превзойти другого в заботах о том, чтобы им было хорошо.
Глава С. КОНЕЦ ПОВЕСТИ
объединились с экипажем китобойного судна, а их маленькая пассажирка нашла
себе приют и ласку в каюте капитана.
Его разобрали на части и подняли на борт корабля, где он еще должен был
послужить для самых разнообразных целей: найдут себе применение и канаты,
рангоут и парус, бревна пойдут в распоряжение плотника, а бочки попадут к
бондарю, где их, вероятно, наполнят тем дорогостоящим спермацетом,
вытапливанием которого занята команда.
оказалась его догадка. Это был тот самый китобоец, чьи матросы загарпунили с
вельботов и оставили "на буях" мертвого кашалота. Убитый кашалот был самцом
из большого косяка, за которым охотились китобои. Не отставая от судна,
вельботы погнались за другими кашалотами: китобои убили нескольких из них,
но в пылу погони потеряли след того, кого ранили первым.
обрабатывать туши пойманных кашалотов. Теперь благодаря указаниям Бена Браса
капитану китобойного судна куда легче будет разыскать потерянную добычу.
Кашалот, по мнению капитана, должен был дать семьдесят--восемьдесят бочонков
жира; и, конечно, стоило потрудиться, чтобы вернуться за ним.
судно, погасив огни салотопок, отправилось на поиски кашалота, оставленного
"на буях".
спасителям обо всех приключениях. Наши скитальцы страшились, как бы не
встретить около туши разбойничью шайку с большого плота. Такая возможность
очень заинтересовала матросов с китобойца. И когда корабль подходил к месту,
где ожидали найти оставленного кашалота, все взоры устремились на океан.
момент, когда садилось солнце. Еще до наступления ночи, в сумерках, судно
легло в дрейф рядом с тушей. Когда корабль подошел, в воздух взвилась
большая стая морских птиц, расположившихся на плавучей массе, -- очевидно,
людей здесь не было. Большого плота нигде не было видно; никаких признаков
того, что он сюда возвращался. Зато сохранилось потешное сооружение вроде
колодезного журавля, воздвигнутое катамаранцами на самом верху туши. Оно
оставалось точь-в-точь в том виде, как они его бросили, только ломти
акульего мяса обуглились и превратились в пепел, да внизу уже не пылал
огонь, который их сжег.
невольничьего корабля. Дня через три после того, как китобои, разделав тушу
кашалота, вытопили жир, судно снова пустилось в плавание. Вскоре они
натолкнулись на странную находку: на воде плавали два-три корабельных бруса
и несколько пустых бочек. Нетрудно было признать в них обломки большого
плота с "Пандоры", носившиеся по волнам неподалеку от места, где китобои
только что разделывали убитого кашалота.
"Катамаран", оказалась роковой для большого плота. Сколоченный как попало,
управляемый из рук вон плохо, он разбился вдребезги, и несчастные матросы,
не имея сил уцепиться за бочку или брус, вероятно, пошли ко дну. И Вильям
рассказывал потом:
спасавшиеся в гичке, ни на большом плоту -- никогда больше не увидел земли.
Они погибли в безбрежном океане, погибли страшной смертью, и никто не
протянул им руку помощи, никто не оплакивал их!
жестокости -- были отомщены!
катамаранцев, это было бы очень приятным занятием, -- пожалуй, приятнее, чем
описывать плавание их знаменитого "судна".
повествование.
судна, он был назначен главным корабельным поваром. В этой высокой должности
он оставался несколько лет и покинул ее лишь для того, чтобы занять такое же
положение на борту превосходного судна под командованием капитана Бенджамена
Браса, который вел постоянную торговлю с Африкой. Но разве это была та самая
"африканская коммерция", какой занимались на "Пандоре" и других невольничьих
кораблях! О нет, не такие товары перевозил на своем судне капитан Брас! Его
трюмы были полны не чернокожими, а белой слоновой костью, желтым золотым
песком и страусовыми перьями. И недаром ходили слухи, что после каждого
такого рейса на африканское побережье капитан и владелец этого судна всякий