read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



Аристотеля об органическом мире, они характерны для его работы в любой
области знания. Так, в учении о силлогизме он классифицирует формы мысли, в
"Риторике" - формы речи, в "Политике" - формы государственного устройства и
т.д.
На какую же систему понятий опирается Аристотель, классифицируя живые
организмы, распределяя их по родам и видам? При рассмотрении живого
организма Аристотель исходит из различения материи и формы: без этого
различения у него не было бы инструмента, с помощью которого он впервые
выделяет признаки как исходный материал для классификации. В области
биологии понятия материи и формы оказываются настолько эвристичными, что не
случайно некоторые исследователи склоняются к мысли, что именно потребности
объяснения живого организма (в частности, потребности медицины) послужили
главным источником для создания этих понятий.
При анализе органического мира, как и в физике, Аристотель опирается на
основные категории материи и формы, возможности и действительности, а также
на учение о четырех видах причин. До него была сделана не одна попытка
объяснить жизнедеятельность организмов (главным образом в учениях
натурфилософов), высказывались даже гипотезы о происхождении живых существ
(Эмпедокл). Но только Аристотель положил начало биологии как науке. Эта
наука, вышедшая из его рук, так же как и перипатетическая физика, не была и
не могла быть математической. Но если по отношению к физике это
обстоятельство было одной из главных причин той критики, которая обрушилась
на Аристотеля уже в XVI-XVII вв., то по отношению к биологии вопрос о ее
математизации не возникал вплоть до появления генетики. Еще в XVIII в., в
период триумфа математического естествознания, не только не встает вопрос о
том, чтобы создать биологию как математическую дисциплину по аналогии с
физикой, но, напротив, Кант, в частности, высказывает мысль, что живой
организм есть абсолютная граница, которую не может переступить естественная
наука (ибо естественная наука, в понимании Канта, - это наука
математическая). Более того, и в XVIII, и в XIX вв. именно из среды
биологов часто исходила критика механицизма, характерного для того периода,
когда образцом науки была математизированная физика, и в первую очередь
механика.
Рассматривая представления натурфилософов о природе и сущности органических
образований, Аристотель отмечает, что общий недостаток их подхода состоит в
том, что они обращали гораздо больше внимания на материю, из которой
состоят живые существа, чем на то, что отличает живое от неживого. А такую
специфику всякого рода бытия следует искать не столько в материи, говорит
Аристотель, сколько в форме, "ибо природа формы имеет большую силу, чем
природа материи". При этом, говоря о форме, Аристотель имеет в виду не
просто внешнее очертание, а также окраску и т.д. живого существа: к форме
здесь гораздо ближе функция, чем морфологические признаки. "Ведь и мертвый,
- пишет Аристотель, - имеет ту же самую форму внешнего образа, и все-таки
он - не человек". Чтобы пояснить сказанное, он приводит пример из другой
области: формой топора, говорит он, будет не его внешний образ, а его
пригодность для рубки дров; его форма - это его назначение, то, ради чего
он существует. В соответствии с этим подбирается и подходящий материал, из
которого делают топор; он должен быть твердым, острым и т.д., чтобы
исполнять свою функцию. Точно так же обстоит дело и с живым существом: его
кости, плоть, кровь и т.д., т.е. тот материал, из которого оно состоит,
полностью соответствует той функции, которая и есть "форма" живого; а
простейшей из функций для живого организма являются самосохранение и
воспроизведение рода.
Что же представляет собой "форма" живого, обеспечивающая его самосохранение
и воспроизведение? Такой формой, по Аристотелю, является душа. Аристотель
различает душу растительную (основная функция, обеспечиваемая растительной
душой, - это питание), животную (основная функция - движение и ощущение) и
разумную (основная функция - мышление). Растения обладают только
растительной душой, животные - растительной и животной, люди, помимо двух
первых, - еще и разумной. Это, однако, не следует понимать так, что у
животных - две души, а у людей - три: по Аристотелю, растительная душа
составляет "часть" животной, другими словами, более элементарная "душа" -
предпосылка и условие существования более развитой. Исследуя функцию
растительной души - питание, Аристотель замечает, что при осуществлении
этой функции живое существо как целое неотделимо от окружающей среды, ибо
именно последняя есть источник питания. Здесь, таким образом, "мы различаем
троякое: питающееся, то, чем оно питается, и то, что питает; то, что
питает, - это первая душа; питающееся - тело, обладающее душой; то, чем
тело питается, - пища". Как видим, тело есть "средний термин" между душой и
пищей, т.е. "началом" живого и средой его обитания. Таким образом, связь
между живым и его средой является достаточно тесной.
Еще глубже и содержательнее принцип непрерывности разработан Аристотелем
применительно к животной душе, функции которой гораздо более сложны, чем
функции растительной души. Главное, что отличает животную душу, - это
способность ощущения (ибо движутся, говорит Аристотель, не все животные; а
ощущают все). Существует два вида ощущаемого: то, что ощущается отдельным
чувством и не может быть воспринято другим (так, цвет и свет воспринимаются
только зрением, звук - только слухом), и то, что может быть воспринято
разными чувствами: так, движение воспринимается и осязанием, и зрением.
Что же представляет собой акт ощущения согласно Аристотелю? Поскольку
Аристотель не признает атомов, то он не может объяснять ощущение так, как
это делал Демокрит: как истечение атомов из того или иного тела и
воздействие их на воспринимающий орган. Не согласен Аристотель и с теорией
зрения Платона, рассмотренной нами выше. Он исходит из предпосылок своей
программы и объясняет всякое ощущение, вводя в качестве посредника между
воспринимаемым объектом и воспринимающим органом определенную среду,
передающий медиум.
Возьмем, например, зрение. Что воспринимается зрением? Цвет и свет. "Всякий
цвет, - пишет Аристотель, - есть то, что приводит в движение действительно
прозрачное, и в этом - его природа. Вот почему нельзя видеть цвет без
света, а всякий цвет каждого предмета видим при свете. Поэтому необходимо
прежде всего сказать, что такое свет. Так вот, имеется нечто прозрачное.
Прозрачным я называю то, что правда, видимо, но видимо... не само по себе,
а посредством чего-то постороннего - цвета. Таковы воздух, вода и многие
твердые тела... Свет же есть действие прозрачного как прозрачного. Там же,
где прозрачное имеется лишь в возможности, там тьма". Для того чтобы стал
виден окрашенный предмет, нужна, стало быть, среда; эта среда -
"прозрачное"; будет ли этой средой вода, воздух или твердое тело - это не
существенно, важно лишь, чтобы оно было прозрачным. Свет - это "энтелехия"
прозрачного; потенциально прозрачное есть тьма, но оно становится светом
"при наличии в нем огня или чего-то подобного". Сразу можно заметить
трудность, с которой сталкивается Аристотель при определении "среды" и при
попытке указать, что же, собственно, актуализирует ее (ибо потенциально она
темная): если - цвет, то неясно, почему он не делает этого в отсутствие
солнца или огня; если же - солнце и огонь, то какова тут роль самого цвета.
Однако нам важно подчеркнуть методологический принцип Аристотеля, которым
он руководствовался при анализе зрения: воспринимающий орган и
воспринимаемый объект не могут сомкнуться иначе как средством чего-то
третьего; посредник, с одной стороны, разделяет их, а с другой - соединяет,
причем соединяет очень тесно. "Если бы кто положил себе на глаз вещь,
имеющую цвет, он ничего бы не увидел. Цвет же приводит в движение
прозрачное, например воздух, а этим движением, продолжающимся непрерывно,
приводится в движение и орган чувства" (курсив мой. - П.Г.). Это принцип
перипатетической оптики; главный оппонент, которого при этом имеет в виду
Аристотель, - это Демокрит. Согласно Демокриту, условием возможности зрения
является отсутствие среды: среда (воздух, вода и т.д.) рассматривается им
как препятствие, т.е. отрицательное, а не положительное условие зрения. Это
и понятно: поскольку любой объект воспринимается органом зрения в силу
истечения атомов (того и другого), то чем меньше препятствий для этого
истечения, тем отчетливее и яснее виден предмет. Поэтому, согласно
Демокриту, если бы между глазом и предметом была пустота, "то можно было бы
со всей отчетливостью разглядеть даже муравья на небе". Аристотель же,
напротив, убежден, что "при пустоте не только не отчетливо, но и вообще
ничего нельзя было бы увидеть", ибо "воздействие не может исходить от
самого видимого цвета", оно происходит через среду, "так что необходимо,
чтобы существовала такая среда". То же рассуждение приложимо и к звуку, и к
запаху; среда для звука - воздух, а для запаха она "не имеет названия:
имеется во всяком случае некоторое свойство, общее воздуху и воде...".
Затруднение для Аристотеля представляет чувство осязания и (родственное
ему) чувство вкуса, так как здесь ощущение имеет место именно при
непосредственном прикосновении осязаемого объекта к поверхности тела.
Однако так обстоит дело только при поверхностном рассмотрении, говорит
Аристотель. В действительности же тут тоже имеется среда, но только ее
наличие менее очевидно, чем в случаях зрения или слуха. При осязании тоже
нужен посредник: "Твердое и мягкое мы также воспринимаем через другое, как
звучащее, видимое и обоняемое, но последние - на расстоянии, первые -
вблизи". Посредником при осязании, говорит Аристотель, является плоть (в
случае чувства вкуса это будет язык); а это значит, что осязаем мы не самой
плотью: орган осязания находится внутри. Тело же является не органом
осязания, а передатчиком, медиумом, связывающим между собой осязаемый
предмет с осязающим органом. "Плоть есть необходимо приросшая к органу
осязания среда, через которую происходит множество ощущений".
Интересно также соображение Аристотеля о том, что орган восприятия сродни
той среде, которая служит связующим звеном между органом и объектом: так,
глаз "прозрачен"; слышим же мы "воздухом" ("мы слышим тем, что содержит
воздух, отграниченный со всех сторон", - таково устройство уха), осязаем -
твердой частью внутри нашего тела, которая сродни плоти, медиуму осязания.
Как видим, животное у Аристотеля настолько "вросло" в "среду", что его
невозможно ни представить себе, ни помыслить изолированно от последней;
среда - нечто вроде продолжения органов чувств животного, а эти последние -



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 [ 57 ] 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.