read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com


Тело паренька, облепленное до пояса волокнистыми лентами зеленых
водорослей, неподвижно. Тело его с голыми грудью и шеей, прикрытыми лишь
одной этой епитрахилью, возложенной на него трясиной, покоилось на песке,
окоченевшее, напоминавшее те, что летом нежатся тут под солнцем, но такое
ненужное!
Какое-то твердое, сосредоточенное в себе и гордое, и немного
вздувшееся-то ли это обида на смерть, надругавшуюся над телом, то ли гнев
на бытие за то, что оно позволило сломить себя.
Над мальчонкой-Черский, серьезный и деятельный; его вид, движения, его
спокойная и сдержанная работа выдавали в нем-так можно было бы
подумать-мастера в этом деле, относящегося к своему ремеслу серьезно и
добродушно, верящего в то, что его навыку все под силу, и в то также, что,
как правило, тело поддается искушению ожить снова. Сотни раз поднимал он
ему руки, одной из своих толстых ладоней проходился, словно рубанком, по
груди ребенка и превращал это водное, холоднокровное создание в дитя
человеческое. Сач опустил голову: а что же тогда делал он?
- Иди, - повторил он. - Тебя зовут!
Аня нервно передвигала колечки по пальцу. Она не понимала всего, но,
разумеется, речь идет о Черском. Он очистился от обвинений в денежных
махинациях и теперь вторично очищается как человек. Ну так что? Что из
того? Не он важен для нее, а ее свобода, ее покой, которые он стеснял
собою, как однажды в годовом табеле об успеваемости ее стесняла
переэкзаменовка по латыни. Стесняла, пока она йе сдала. Лето было тогда
такое чудное, но только не для нее из-за этой соринки в глазу. А Черский
для ее мира-вечное затмение. И какое огромное. Она и знала в жизни лишь
эту завесу, да тоску об отце, которого едва-едва помнила. И тоска не о нем
конкретно. Самое дорогое для нее существо-мать, но такое забитое и слабое!
Все лучшее и ничего худого-таким должен был быть ее отец, которого убили.
Почему же на коленях, что тогда случилось, отчего он упал на одно
колено, может, умолял, может, его кто толкнул, может, о чем-то он просил?
Принял ли он пулю в лоб на коленях, или это она свалила его на колени? Он
вроде бы никогда не молился, но как знать, что видишь, умирая, - наверное,
какой-нибудь другой берег. В школьной часовне она не раз получала нагоняй.
Да и чего только она там не вытворяла. Падала на одно колено, хваталась
рукой за лоб, пошатывалась, словно была без чувств. Так бывает иногда:
возьмет человек в руки фотографию любимого, давно умершего, и принимает
его позу. В памяти Ани, правда только по полицейским протоколам, навсегда
запечатлелась эта застывшая картина, когда отец угасал. Парнишка с
сигаретами, зеленый и легкий, как кукла, скользил между столиками. Многого
ли он стоит? Слишком мало, чтобы рассчитаться ^а отца!
- Юлек, - начала Аня, - послушайте, вы уже столько выяснили в деле
Черского. Я не могу поверить, что это чистый человек.
Ведь его расходы... вы и сами так часто повторяли, не может же он
заработать столько законным путем.
Сач сидел с низко опущенной головой.
- Что это значит? - спросила она резко. - Что мы сразу же пошли по
неверному пути?
Он не отвечал. Она ему напомнила.
- Это вы ведь так сказали.
Сач поднял на нее глаза. Лицо ее, наверное, такое теплое, столько крови
под кожей! Между темно-красными ее губами показался кончик языка, коснулся
маленького бриллиантового камушка на колечке. И этот бессмысленный
поступок, выдававший ее возбуждение, можно было истолковать так, что ей
страшно хочется пить, раз уж ее маленький язычок соблазнился камушком,
напоминавшим замерзшую каплю. Только глаза ее оставались холодными, этого
Юлек вынести уже не мог.
- Пожалуйста, - запинаясь, попросил он, - не смотрите так.
Я не увиливаю. Я только должен молчать. Защищаю себя.
Она наугад бросила ему:
- Вы боитесь. Чего?
Он так резко навалился на столик, что металлический поднос для пирожных
упал на пол. Оглушительно загремел. Из-под стола показалось его лицо с
вытаращенными глазами. Тяжело дыша, он проговорил:
- Послушайте, Аня, ради бога, ничего я не боюсь, ни капельки не лгу. Но
я ведь тоже человек. И должен защищаться.
Она закричала:
- Но от кого, от кого?
Он растерялся. Раскрыл рот. Почувствовал себя глупо. Это было написано
на его лице. Как же он мог не предвидеть такого вопроса! А она плакала.
Нервно, устало. Всю оставшуюся жизнь будет ее терзать невыносимая боль от
зла, причиненного отцу, за которое она так и не сумела рассчитаться. И еще
это! Нет уже больше преданного, пылкого существа, которое шло вместе с ней
по следу, объединенного с нею тем, что более всего сближает, узами общей
мести. Он хотел ответить на ее вопрос. Пожатием плеч она освободила его от
такой необходимости. Зачем?
- Я защищаю себя от вас! - закричал он. - Только в ваших глазах. Чтобы
в ваших глазах...
Он смешался. Она поняла, что это не притворство.
- Он выбил у меня оружие из рук! - сказал Сач. И еще раз повторил: -
Выбил оружие у меня из рук.
Аня пошла в наступление:
- Я знаю только, что Черский уже был у вас в руках, а теперь вы его
отпускаете. Из-за этого мальчика? - спросила она.
Сач задумался.
- Но вы-то ведь знаете, из-за этого ли мальчика или из-за чего-то
другого. Ну!
Мучительно долго он молчал. И вдруг закрыл лицо руками. С минуту сидел
неподвижно. Наконец стал отводить руки от лица, да так медленно, будто
опасался показать его. И действительно, оно было страшно.
- Одно ваше слово, - обещание это вырвалось у него с трудом, - и завтра
Черский будет мертв!
По глазам Ани он заметил, что она не поняла его.
- Я убью его! - крикнул Сач. - Убью. Пусть это кончится раз и навсегда.
Но Аня хотела не смерти Черского, а его позора.
- Нет, - проговорила она медленно. - Вы уж оставьте его жить. Он ведь
для вас герой.
Поднос снова полетел на пол. Сач старался перекричать оркестр:
- Это прохвост! Убийца и вор!
Человек за соседним столиком, только что с улицы, перестал расчесывать
мокрые усы, все в капельках дождя, которые напоминали стеклянные шарики на
проволочках, какие бывают снизу у елочных лампочек. Аню вдруг что-то
осенило.
- Мальчишка-купальщик, когда это было, теперь ведь лето!
Так она сказала, а Сач спокойно подтвердил.
- Да, - проговорил он. - Это случилось через несколько месяцев после
того, как я поступил к нему.
Теперь она совсем запуталась. Так ведь этот маленький утопленник явно
заставил его переменить мнение о Черском.
Стало быть, перелом произошел уже давно!
- Послушайте, Юлек, - она просила, чтобы он подтвердил это, - мы ведь с
тех пор тысячу раз говорили о Черском. Вы всегда были так уверены, что на
чем-нибудь его да поймаете.
Больше, чем я. Вы ничуть не сомневались. Я даже думала, что вы лишь
ждете очевидных улик, хотя сами все хорошо знае.^.
- Ибо я знал, - йлохнул Сач, а затем, вздохнув еи\ раз, глубже,
прибавил: - И знаю!
Тут она торопливо стала швырять в сумочку все, что разложила на
столике: пудреницу, кошелек-она .обиралась заплатить за сигареты, -
спички, деревянный мундштук. С шумом защелкнула замок. Хотела встать, но
стулья сзади так тесно прижали ее к столику, что она вскакивала и опять
садилась, теряя равновесие.
Лицо ее покраснело-от усилий, а может, и от злости. Казалось, это Сач
не отпускал ее.
- Нет, нет, я ухожу! - кричала она. - Все крутишь, не хочешь сказать, я
так больше не могу.
И он тоже закричал, вкладывая в свои слова всю душу:
- Клянусь! Я не изворачиваюсь.
Но она не дала ему говорить. Сказала со злой издевкой:
- Так я и поверила. - На губах ее заиграла презрительная улыбка.
И она опять схватилась за сумочку. Оскорбленная, по-детски
разобиженная, мечтающая унизить.
- Я плачу за себя. - Она так разнервничалась, что никак не могла
достать денег из кошелька. Монетки, лежавшие на кожаном его дне, не
давались в руки. Он удивленно смотрел на нее. С самого же начала был у них
такой товарищеский уговор, что каждый платит за себя. Что с ней случилось?
К чему такая демонстрация?
А ее прямо-таки подмывало порвать. Такое чувство захватывает любящих
друг друга людей, когда они ссорятся. Никогда гнев так стремительно не
выливается в слова, никогда желание убежать не бывает таким сильным, как
во время таких скандалов.
Единственное слово, которое еще может что-то объяснить, застревает в
горле. Даже если оно уже вертится на языке, не соскакивает с него, неловко
ему как-то. А-нет! Ведь все равно сердца, мысли, уши закрыты перед ним.
Часто одни только уши, их просто заткнули руками.
- Скажу, все скажу, - простонал Сач.
Глаза ее не сразу потеплели. Злоба мгновенно опустошает в душе огромные
пространства, словно молния, растапливающая металлический предмет.
Возрождаются они не скоро. Сам он был готов сказать все, но не было у него
для этого готовых слов. Он достал бумажник. Начал рыться в нем.
- У меня тут письмо, которое я давно вам написал, - прошептал Сач. И



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 [ 57 ] 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.