Чтение 57–й страницы книги ~Женщины~

- Могу....

Я сидел, прижимая трубку к уху. По-прежнему голышом. Я бросил взгляд на
свой пенис: ах ты грязный сукин сын! Знаешь ли ты, сколько боли сердечной
ты причиняешь своим тупым голодом?

Я сидел пять минут с телефоном возле уха. Звонок был платный. По
крайней мере, платить по счету придется Дебре.

- Я вернулась, - сказала Сара. - Продолжай.

- Ну, я ведь тебе уже сказал, что пообещал Дебре провести Благодарение
с ней....

- Мне ты тоже обещал, - сказала Сара.

- Правда?

- Ну, ты был пьян, правда. Ты сказал, что, как и любой другой
американец, не любишь отмечать праздники в одиночестве. Ты поцеловал меня
и спросил, не сможем ли мы провести Благодарение вместе.

- Прости меня, я не помню....

- Все в порядке. Не клади трубку... тут еще один клиент....

Я отложил телефон, вышел и налил себе выпить. Возвращаясь в спальню, я
заметил в зеркале свой отвислый живот. Уродливо, непристойно. И почему
только бабы меня терпят?

Я прижимал к уху трубку одной рукой, а другой пил вино. Сара вернулась.

- Хорошо. Давай дальше.

- Ладно, получилось вот так. Эта танцовщица мне как-то вечером
позвонила. Только она, на самом деле, не танцовщица, она официантка. Она
сказала, что вылетает в Л.А. провести со мной День Благодарения. У нее был
такой счастливый голос.

- Надо было ей сказать, что ты уже пообещал.

- Я не сказал....

- Кишок не хватило.

- У Айрис такое славное тело....

- В жизни есть и другие вещи, кроме славных тел.

- Как бы то ни было, теперь мне предстоит сказать Дебре, что я не смогу
провести Благодарение с ней, а я не знаю, как.

- Ты сейчас где?

- В постели у Дебры.

- А Дебра где?

- На работе. - Я не сдержался и всхлипнул.

- Ты толстожопый плакса и больше никто.

- Я знаю. Но я должен ей сказать. Я с ума от этого сойду.

- Сам вляпался. Теперь сам и вылазь.

- Я думал, ты мне поможешь, я думал, ты, может, подскажешь, что делать.

- Ты хочешь, чтобы я тебе пеленки меняла? Хочешь, чтобы я ей за тебя
позвонила?

- Нет, вс в порядке. Я взрослый мужик. Я сам ей позвоню. Я позвоню ей
сейчас же. Я скажу ей всю правду. Я покончу со всей этой ебаторией!

- Это хорошо. Дашь мне знать, как вс пройдет.

- Это вс мое детство виновато, понимаешь. Я никогда не знал, что такое
любовь....

- Перезвони мне попозже.

Сара повесила трубку.

Я налил себе еще вина. Я не понимал, что могло произойти с моей жизнью.
Я утратил свою изощренность, утратил свою суетную светскость, утратил свою
жсткую защитную скорлупу. Потерял чувство юмора перед проблемами других
людей. Мне хотелось вс это получить обратно. Я хотел, чтобы вс ко мне
приходило легко. Но почему-то знал, что оно не вернется, по крайней мере -
сразу. Я был обречен и дальше чувствовать себя виноватым и незащищенным.

Я пытался убедить себя, что чувство вины - просто своего рода
заболевание. Что именно люди без вины добиваются в жизни прогресса. Люди,
способные лгать, обманывать, люди, всегда знающие, как срезать угол.
Кортез.

Он-то хуем груши не околачивал. И Винс Ломбарди - тоже. Но сколько бы я
об этом ни думал, мне по-прежнему было плохо. Я решил, что с меня
довольно. Готов.

Кабинка исповедника. Снова стану католиком. Начать, покончить с этим,
как отрубить, а потом ждать прощения. Я вылакал вино и набрал рабочий
номер Дебры.

Ответила Тесси.

- Привет, крошка! Это Хэнк! Ну, как оно у тебя?

- Вс прекрасно, Хэнк. Как сам поживаешь?

- Вс хорошо. Слушай, ты на меня не злишься, а?

- Нет, Хэнк. Это в самом деле было немного фу, хахаха, но весело. Это
наш секрет в любом случае.

- Спасибо. Знаешь, я на самом деле не...

- Я знаю.

- Ладно, послушай, я хотел поговорить с Деброй. Она там?

- Нет, она в суде, запись ведет.

- Когда вернется?

- Она обычно в контору не возвращается после того, как в суд уходит. А
если вернется, что-нибудь передать?

- Нет, Тэсси, спасибо.

Ну все, пиздец. Я даже исправить ничего не могу. Констипация Конфессии.
Кранты Коммуникации. Враги в Высших Сферах.

Я выпил еще вина. Я совсем был готов очистить воздух - и пускай вс
болтается. Теперь же надо сидеть и ждать. Мне становилось все хуже и хуже.
Депрессия, самоубийство часто оказывались результатом неправильной диеты.

Но я-то кушаю хорошо. Я вспоминал былые дни, когда жил на один
шоколадный батончик в день, рассылая написанные печатными буквами рассказы
в Атлантический Еженедельник и Харперз. Я тогда думал только о еде. Если
тело не ело, ум тоже голодал. Но в последнее время я питался чертовски
хорошо для разнообразия - и пил дьявольски хорошее вино. Это означало, что
вс, о чем я думаю, - вероятно, правда. Все воображают себя особенными,
привилегированными, исключительными. Даже уродливая старая перечница,
поливающая на крылечке герань. Я-то воображал себя особенным потому, что
ушел от станка в 50 лет и стал поэтом. Хуй моржовый. Потому и ссал на
всех, как те боссы и менеджеры ссали на меня, когда я был беспомощен.

Вс вернулось на круги своя. Я - пьяный, испорченный, гнилой мудак с
очень незначительной крошечной известностью.

Мой анализ раны не залечил.

Зазвонил телефон. Сара.

- Ты же сказал, что позвонишь. Как прошло?

- Ее не было.

- Не было?

- Она в суде.

- Что ты собираешься делать?

- Ждать. А потом сказать ей.

- Правильно.

- Не следовало мне вс это говно на тебя вываливать.

- Вс в порядке.

- Я хочу снова тебя увидеть.

- Когда? После танцовщицы?

- Ну - да.

- Спасибо, не стоит.

- Я тебе позвоню....

- Ладно. Я отстираю тебе пеленки.

Я потягивал вино и ждал. 3 часа, 4 часа, 5 часов. Наконец, вспомнил про
одежду. Я сидел со стаканом в руке, когда перед домом остановилась машина
Дебры. Я ждал. Она открыла дверь. С ней был пакет покупок. Выглядела она
очень хорошо.

- Привет! - сказала она. - Как тут моя бывшая мокрая лапша?

Я подошел и обхватил ее руками. Я задрожал и заплакал.

- Хэнк, что стряслось?

Дебра уронила пакет на пол. Наш ужин. Я схватил ее и прижал к себе. Я
рыдал. Слезы текли, как вино. Я не мог остановиться. БЛльшая часть меня не
шутила, другой же хотелось сбежать.

- Хэнк, в чем дело?

- Я не смогу быть с тобой на Благодарение.

- Почему? Почему? Что не так?

- Не так то, что я - ОДНА ГИГАНТСКАЯ КУЧА ГОВНА!

Моя вина криком кричала внутри, у меня начался спазм. Боль просто
ужасная.

- Из Канады летит танцовщица живота, чтобы провести со мной День
Благодарения.

- Танцовщица живота?

- Да.

- Она хороша собой?

- Да, очень. Прости меня, прости меня....

Дебра оттолкнула меня.

- Дай, я продукты поставлю.

Она подняла пакет и ушла в кухню. Я слышал, как открылась и закрылась
дверца холодильника.

- Дебра, - сказал я. - Я ухожу.

Из кухни не донеслось ни звука. Я открыл переднюю дверь и вышел.

Фольксваген завелся. Я включил радио, фары и поехал назад в Лос-Анжелес.

В среду вечером я был в аэропорту - ждал Айрис. Я просто сидел и
разглядывал женщин. Никто из них - за исключением одной-двух - не мог
сравниться с Айрис по внешности. Со мной что-то не так: я в самом деле
слишком много думаю о сексе. Каждую женщину, на которую падает взгляд, я