И вы с полным самообладанием, как Штирлиц, объясните, что вот, мол, при-
ютили у себя на время! ну, скажем, племянников из Рязани. И что сейчас
вам, к сожалению, совершенно недосуг. Договорились? Эти вот документики,
горяченькие, по первой разборке мною обнаруженные, - потряс Человечек
пачкою листов, - я забираю с собою и прямо сегодня дам им ход. Ну а со
временем, когда я подготовлю для нашего с вами архива достойное его по-
мещение, мы и его, и вас туда и перевезем. А пока отдыхайте, поправляй-
тесь, - и Человечек направился к выходу. - Питание будет лефортовское, -
бросил, задержавшись на полпути, - из расчета тридцать восемь копеек в
день. Вы, помнится, уверяли, что это очень полезно для желудка. Сейчас,
правда, инфляция, но, с другой стороны, у вас и организм не молодой, как
был тогда у меня, потребности меньше! Будем считать: так на так. Всего
доброго. Да, чуть не забыл, - обернулся Человечек уже с порога, - чтобы
у вас было больше искренности в актерских экзерсисах, если они понадо-
бятся, ставлю вас в известность, что за вашей внучкою установлено прис-
тальное, я бы даже сказал: ревнивое, - наблюдение. Так что в чрезвычай-
ном случае! И не сверкайте так глазами! - прикрикнул вдруг гневно. - Вы
уже семьдесят с лишним лет пользуете систему заложников. И - ни-че-го!
появился в огромных размеров роскошной приемной, и проводила к внутрен-
ним дверям, обитым кожею.
колько нетвердо шагая навстречу по ковровой дорожке. - Рад видеть, - и
подал для пожатия руку.
тавил Ивана Николаевича выкручиваться из чрезвычайно щепетильного поло-
жения.
Вражек. Сердце, можно сказать, Арбата.
на стол Человечек папку поневзрачнее, зато попухлее, и вышел вон.
дверь Супруги.
концов, неинтеллигентно! - взорвался Карась.
что-то, взяв с тарелки прямо рукой.
вещи, денег немного. Придется временно смириться.
жизни.
чего, сам очухается! Ты вон чем дергаться - поешь, - налила в тарелку
борща. - Как, кстати, твой поход?
хотела на эту подчеркнутость и добавила:
столу, шмякнулась на пол и обрызгала белые брюки. - Я туда не ходил! И
не пойду! Это безнравственно - по собственной инициативе вступать в сно-
шения с тайной полицией!
бежал вон из кухни. - Со-лгал! Я вообще - лжец! - хлопнул дверью своего
кабинета.
альных досках, здания и направился во двор. И прямо тут, под аркою, его
застали несколько по обыкновению фальшивые звуки духового похоронного
оркестра.
гроба, потом - подушечки с наградами. Потом - самого виновника.
ся-Мертвеца. Сзади шли женщины в черном, плакали. Катафалк уже выдвинул
из мрачного чрева тележку.
наверняка подумал о Вечности и Боге - снял шляпу. Кто-то из провожающих,
увидев жест Человечка, покивал сочувственно головою и обратился со вздо-
хом:
вызнать адрес Картошкина:
Он живет в Москве как минимум тридцать лет! - Человечек поднимался в
Обитель Муз Художника.
бесцеремонно, по-хозяйски прошел в мастерскую, осмотрел висящие и стоя-
щие картины, приблизился к мольберту и, не смущаясь нимало, приподнял
покрывало, поизучал холст и опустил снова. Хозяин мастерской ходил за
Человечком в полной готовности в случае чего услужить.
о чем речь.
собрание ваших! сочинений.
них такую немыслимую цену!
бенно на Западе. Но жить-то вы, в общем! - пустил Человечек многоточие,
подкрепленное жестом. - Союз вас, пожалуй что, не оставит, заказами
обеспечит. Академия из своих недр не изблюет!
те ли?
чувство некоторого достоинства.
стоить! сто тысяч.
ранной озабоченностью, выразилось на лице Художника.
дившись наигранной и в предвкушении натуральной озабоченности. - А то
что ж получается? Лучшие галереи приобретают ваши шедевры за свободно,
как говорится, конвертируемую валюту, а с собственными согражданами вы
собираетесь рассчитываться резаной бумагою? Нехорошо, нехорошо. Презри-
тельно как-то!
подсчетах каких, то ли в молитве.
стены:
цены - я ж вас предупреждал.
канаву, перегородившую проезд. Возле канавы сидел молодой парень, лузгал
семечки и слушал через наушники музыку, воспроизводимую с висящего на
шее импортного плейера. Карась дал задний ход, развернулся, направился в
объезд. Но и с другого переулка пути не было: небольшой специализирован-
ный тракторок заканчивал траншею. Водитель его высунулся из кабинки и
сказал Карасю: