появилось неспокойное. Неведомое племя. Говорили в бурге, дескать, с земель
племя это кто-то сильный согнал. И вот ходит оно, где осесть ему - ищет. Оттого
и мучили всех в бурге предчувствия войны большой. И из капища от жрецов вести
неутешительные. Уста всех богов о Радагайсе говорят, кровавом и страшном. Мол,
идет, идет Радагайс!
Последние слова Вамба произнес с трагическим подвывом. И глаза сделал страшные.
- Что за Радагайс? - спросил Сигизмунд. - Пугалка такая?
- Да нет, - сказала Вика, - не пугалка. Был такой страшненький товарищ. Кровушки
попускал. Кстати, теперь я могу вам сказать, из какого года они прибыли.
- Из какого?
- Около четырехсотого.
- Нашей эры?
- Нашей.
- А с чего ты взяла?
- Радагайс. Не помню точно, в каком году, но где-то в самом начале пятого века
откуда-то с севера на Римскую империю упал некто по имени Радагайс. Или
Радагаст.
- В каком смысле - "упал"?
- В наихудшем. Явился во главе большой орды, навел страху на всех, в том числе и
на германцев, кричал, что доберется до Рима и выпустит кровь из тамошних
сенаторов... Его разбили в Италии. Всех, кого захватили в плен, распродали в
рабство, а самому отрубили голову.
- А кто он был хоть, этот Радагаст?
- Ты знаешь, - медленно проговорила Вика, - есть такое мнение, что славянин.
- Начало пятого века, значит... - сказал Сигизмунд. - Полторы тысячи лет
назад...
И посмотрел на Вамбу. Вамба явно не тянул на такой солидный возраст.
- Йай! - с жаром продолжал посланец седых веков (Вика переводила). - И в самом
деле! Вникни же, Сигисмундс: на полдень - народ лютый, неведомый, к землям нашим
подбирается, а где-то за горами, за долами, за лесами - ходит-рыщет Радагайс,
еще более лютый! Вот как плохо, вот как страшно!
И хоть велик и могуч народ вандальский, но не бесконечна сила его. Посему внял
Лиутар словам Сегериха. Про все доподлинно выспросил. И про то, как Лантхильда,
дочь Валамира, сына Гундамира, в овраг сверзилась и что из этого проистекло. И
про то, как убилстайна из земли чудесным и страшным образом выпростался. И как
ты, Сигисмундс, муж великий и щедрый, махта-харья со всех сторон, допрежь
убилстайны в овраге появился и к себе всех зазывал, добро суля. И в то вник
Лиутар, сын Эрзариха, что края твои добром изобильны, людом же населены
простоватым. И случилось так, что склонился Лиутар к уговорам Сегериха и решил
приглашению твоему внять. С дружиною и со всеми родами вандальскими...
"Махта-харья" похолодел. Вика прыснула. Сигизмунд страшно озлился на нее, но
смолчал.
- Так было решено промеж Сегерихом и Лиутаром, о чем и старейшинам доложить было
велено: ежели ты, Сигисмундс, еще раз явишь себя, принять тебя с почестями,
одарить и приглашению твоему последовать. И еще говорил Лиутар, что осенью
поедет он по селам кормиться - тогда и привезет дары тебе.
Тут Вамба заметно пригорюнился.
...С Лиутаром-вождем так вышло. Сам он на убилстайну смотреть не поехал, недосуг
было. Дружинников послал, а с ними одного своего десятника. Этот десятник... -
Тут Вамба омрачился. Даже замолчал на время, собираясь с силами.
- Что? - с упавшим сердцем спросил Вику Сигизмунд. - Десятника еще ждать?
Вика переговорила с Вамбой. Перевела не без ехидства:
- Десятник тот - ох какой бедоносец. По правде сказать, жуткий он человек. Да и
то вопрос, человек ли... Сам, говорит, из рекилингов-волков, отцом был в
священной ярости зачат, матерью в священной ярости извергнут.
- Что значит - "человек ли"? - изумился Сигизмунд. - Оборотень, что ли?
- Может, кое-кто шутки ради такой облик принял...
- Кто?
Вамба многозначительно прикрыл один глаз ладонью. Вторым свирепо глянул на
Сигизмунда. Вот, мол, кто!
- Вотан, - пояснила Вика. - Одноглазый бог. Отец богов.
- Вотан? Он что, тоже сюда намылился?
- Я думаю, Вотана не существует, - твердо сказала Вика.
Вамба услышал имя "Вотан" и испугался. Зашипел, головой затряс. Мол, зря не
поминай, девка, кого не след!
Но про десятника рассказал.
...Этот десятник собой таков: один глаз у него выбит, бьется двумя мечами сразу,
а щитом пренебрегает, кольчугой же - нет. Хищен, как волчище матерый. И удача у
него своеобычная: все в бою полягут - он непременно живым выйдет. Израненным -
это обязательно - но живым. Свое племя, рекилинги, давно уже его изгнали за
неудачливость да свирепость. А Лиутару он чем-то глянулся.
- А что его к Лиутару-то, блин, понесло? - осведомился Сигизмунд. Он с
удивлением обнаружил, что постепенно вник в длинную, мутную историю,
рассказываемую Вамбой. Даже дикие, несусветные имена запоминать начал.
- Как оно вышло? - неспешно заговорил Вамба. Вика, переводя, прикрыла глаза и
эпически покачивалась на табуретке. - Ушел этот бедоносец-то одноглазый от
своего народа, от рекилингов, в одно село вандальское. Не в наше село, в другое.
Наше село от бурга далеко стоит, а то село к бургу близко. Живет там человек по
имени Велемуд. Этот Велемуд нам родня. Он нам такая родня, что если все дети и
братья Велемуда умрут, а самого Велемуда убьют, то виру за Велемуда платить
будут нашему отцу Валамиру. Такая вот родня.
Сигизмунду начало казаться, что ему пересказывают один из бесконечных
мексиканских сериалов с непременным перечислением свадеб, рождений, родственных
связей и похорон.
Он сделал последнюю отчаянную попытку разобраться.
- А этот одноглазый тебе кто?
- Вот я и говорю, - продолжал Вамба как ни в чем не бывало, - Жена Велемуда, -
она одноглазому племянницей приходится. Понял теперь? И вот этот одноглазый
вошел в доверие у Лиутара, и дал ему Лиутар большой десяток воинов.
- Что за большой десяток? - спросил Сигизмунд у Вики.
- Ну, это десять человек, только больше.
- Больше чего?
- Больше десяти. Большой же десяток.
- Может, дюжина?
- Ты знаешь, такая дюжина и пятнадцать человек может насчитывать...
- Господи, ужас какой! Как же они в числах разбираются? - простонал Сигизмунд,
представив себе Вамбу в супермаркете у кассы.
- Не беспокойся, - сказала Вика сухо, - они хоть и варвары, но своего не
упускают.
- Бог ты мой! - возопил Сигизмунд.
- Вот и я о том, - подхватил Вамба, поняв эту реплику по-своему. - Опечалились
все вандалы, когда Лиутар одноглазого приветил. Ибо опасались, как бы не принес
бедоносец новой беды.
Сигизмунд сидел, подперев щеку рукой и глядя в одну точку. Терпеливо ждал
окончания пространного повествования Вамбы.
- И вот этого-то одноглазого, - с удовольствием вещал Вамба, - и отрядил Лиутар
убилстайну смотреть. С ним еще трое из бурга отправились. Не пристало воину
долго распространяться о таких делах и болтать языком, точно женщина у колодца,
и потому не стану я подробно рассказывать, кем были те трое воинов, что вместе с
одноглазым убилстайну смотрели. Ни о родстве их не расскажу, ни о подвигах их не
поведаю. Однако пускай поверит мне Сигисмундс, что были то знатные и испытанные
воины, умом не обделенные.
- Слушай, Виктория, как ты все это переводишь? - спросил Сигизмунд.
- Сама дивлюсь! - ответила Вика. - Впрочем, после исландских саг... Схема-то
обкатанная. Может, он что-то другое говорит, но в том же стиле. Я ведь понимаю с
пятого на десятое. А тебе-то, Морж, какая разница? Основная-то информация, она
же стимул к действию, вон, перед тобой сидит. Родичи к тебе нагрянули из
дальнего далека, из пятого века. Так что внимай повествованию да помалкивай в
тряпочку.
- А спроси его, Вика, насчет Лиутара. Может, Лиутар тоже наш родич? - язвительно
осведомился Сигизмунд.
- Ты бы, Морж, с этим не шутил. У германцев родство до седьмой степени
считается.
- Что значит - "до седьмой"?
- А то, что семиюродные братья тебе как родные. Понял? Так что крепись, Моржик.
Привечать обязан всех. Лиутар-то, похоже, тут у тебя опорную базу для вторжения
организовать вознамерился.
- Иди ты! - сказал Сигизмунд. - Не пущу!
Вика нехорошо хихикнула.
Вамба же солидно вел историю дальше:
- И вот приезжает одноглазый с теми тремя воинами и спускается в овраг. А
Сегерих с ними. Все рассказывает, все свои думы перед одноглазым обнажает.
Поглядел одноглазый на убилстайну, поглядел, плюнул, Сегериха дураком обругал да
и прочь поехал. И трое воинов, что с одноглазым были, тоже плюнули. Даже к
Валамиру не зашел одноглазый. Обиделись и Сегерих, и Валамир, да только
одноглазому это безразлично. На одноглазого многие обижались и все без толку.
- Что, и всё?
- Да. Оно и к лучшему, что бедоносец уехал, - сказал Вамба.
Сигизмунд поразмыслил немного. Стало быть, зонд не вызывал особых эмоций у тех,
кто видел его впервые. Просчитались создатели!
- Что, этот убилстайна - действительно простой булыжник? - спросил Сигизмунд.
Вамба ответил заковыристо:
- Воистину, весельем исполнено сердце твое, Сигисмундс! Ну какой же он простой?
Он - особенный! Черный, как уголь, большой - как два Вавилы, выступ на нем
имеется. Если сбоку посмотреть - вроде морды медвежьей. Оскаленной. - Вамба для
наглядности повернулся в профиль и оскалился. - Две впадины на нем - будто
глядит убилстайна. И еще один выступ - если приглядеться, то вроде бы уд
детородный. Особенный камень. Нигде в округе о таком не слыхивали.
Сигизмунд слушал, поглядывая то на обстоятельного Вамбу, то на
насмешливо-серьезную Вику, и думал: "Господи, какая чушь! Убилстайна какой-то...
Трубников Александр
Афанасьев Роман
Корнев Павел
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия
Плотников Александр